Тать на ваши головы (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 17
- Предыдущая
- 17/69
- Следующая
Последнее время я искренне переживала за целостность разума, а потому предпочитала не спорить с внутренним голосом. Хочется ему надеяться вернуться — пусть. Да и не такая уж это и безнадега. Надо лишь найти нужного бога, да провести ритуал на открытие портала. Вопрос цены. И буду ли я готова ее заплатить.
Вечером к нам постучали.
Я обмерла от страха. Испуганный взгляд метнулся к тайнику. А воображение рисовало толпу врывающихся к нам стражников — вот она, нечистая совесть ворюги. Хотя эти стучаться вряд ли станут — скорее просто вынесут дверь.
Бабуля поднялась. Степенно одернула юбку — само достоинство. Открыла дверь. Короткий разговор. Убийственный взгляд в мою сторону.
— К тебе, — неодобрительно возвестила Тыгдлар.
Я отставила кружку с широм. Вышла во двор, и на меня с надеждой уставились три пары глаз. Женщина с ребенком — девочкой лет десяти и... наша хозяйка.
Хм, Штирлиц прокололся и теперь работает на Мюллера.
— Я недоучка, — предупредила честно, — выгорела, потому и недоучилась. Дар потихоньку восстановился, но...
И я сделала горестное лицо, мол, обстоятельства не позволили продолжить грызть гранит науки.
Мне покивали. И, кажется, были готовы согласиться даже с тем, что я Баба-яга и по ночам оборачиваюсь монстром, пожираю печень гостей, лишь бы помогла.
Рана была плохой, старой и порядком загноившейся, вдобавок у девчонки температура, а значит, зараза попала в кровь.
— Почему не к целителю? — спросила я, не горя желанием брать на себя ответственность за жизнь ребенка. Неуч я. Полный.
И тут женщина бухнулась на колени, и ее обвислые щеки — как у бульдога — задрожали от волнения.
— Помоги, умоляю, муж — пропойца, сгинул. Денег нет. Только-только на еду хватает.
И у меня прям дежавю. Что-то такое я читала у классиков век про девятнадцатый... Только там у женщин щеки нормальные были, глаза без тройных век и волосы не напоминали стекловолокно... Но у меня после серой зоны уровень толерантности в разы вырос. Я даже не пялилась на непривычную внешность, хоть глаз и дергался. Подумаешь, тетя подтяжку лица вовремя не сделала. Вон у девочки щечки почти нормальные...
— Встаньте, — попросила, ощущая себя жутко неудобно. Наследие советского прошлого: «Мы не рабы, рабы не мы». На коленях лишь в храме достойно стоять, а не так унижаясь...
— Хорошо, я посмотрю, — пообещала, уже понимая, что пожалею о своем согласии. Людская молва — самый быстрый и надежный способ распространения информации. Вопрос лишь времени, когда до синих дойдет слух о незаконном целителе, промышляющем у них под носом... Одна надежда, что пациенты не станут болтать о том, что пришли ко мне, ибо их визит тоже вне закона.
— Денег не возьму, — предупредила.
Я смогу оправдаться лишь одним — неполучением прибыли. Хотя... с непонятными планами веревки и плюща я вряд ли дождусь визита синих. Не просто так мне камушки поносить дали!
Присела на скамейку, ногу девочки положила на колени.
Ну-у-с, великий и совершенно необразованный целитель, приступим?
Мне принесли горячую воду, чистых тряпок, и первым делом я обработала рану. Потом накалила на огне острый нож.
Во взгляде матери читалась масса сомнений касательно моего профессионализма. А нечего по незарегистрированным целителям шляться. Впрочем... кто я, чтобы судить? И может, там действительно все плохо: одна с ребенком против целого мира.
— Придержите ее, — попросила мать, но та лишь испуганно замотала головой.
— Я помогу. — И Тыгдлар ловко обхватила девочку руками, отворачивая ее голову в сторону.
От присутствия бабули на меня внезапно снизошло спокойствие, руки перестали дрожать, а сердце испуганно бухать в груди.
Полоснула по ране, точно всю жизнь этим занималась.
— Свет! — рявкнула на старуху-хозяйку тоном профессионального хирурга. И когда трясущийся огонек лампы задрожал над раной, принялась вычищать гной.
Адреналин наше все — руки буквально летали. А заморозка — спасение пациента. Девчонка даже не пискнула.
Подозреваю, я первая, кто сочетает подобное — магическое с хирургическим, но мне не до гордости.
Убрала гной и, когда пошла чистая кровь, наложила ладони, призывая тепло.
Мельком подумала, что закономерно: холод замораживает, тепло излечивает. И надо будет не перепутать эти два эффекта.
Холод отступал, и девчонка задышала чаще от возвращающейся боли.
Я отстранилась, осматривая рану. Что же... кожа все еще красная, но края я стянула. На всякий случай забинтуем, чтобы не разошлись.
— Повязку менять каждый день, следить за жаром, давать много пить и не позволять нагружать ногу.
Вот что-что, а давать инструкции я умела отменно, даже с кружащейся от слабости головой.
— Если поправится... — Помолчала, потом внесла исправления, а то мать стремительно бледнела. — Когда поправится, принесешь корзинку еды. Сколько сможешь. Все.
И они вдвоем растворились в темноте, а я... даже сил не нашла подняться. Меня, ворча и ругая, подхватила под мышки бабуля и, придерживая, довела до лежака.
Вслед же неслось:
— Белая целительница. Создатель, спаси и сохрани.
Последнее, что я запомнила перед тем, как вырубиться, это нудящий голос бабули:
— Никогда не слышала, чтобы кто-то выжил после выгорания, да еще и дар восстановил.
Упс... Штирлиц плохо проработал легенду.
Дворец гудел, словно в него запустили рой гигантских пчел. Вестовые носились, заставляя жаться к стенам не только слуг, но и вельмож.
Дарье удостоился особой чести — ему торопливо уступали дорогу, его благословляли, ему заискивающе улыбались, желая победы. Женщины смотрели с обожанием, мужчины с одобрением.
Как всегда, когда враг подступал к границам, все разом вспоминали о нем, но стоило миру продержаться дольше чем пару лет, как от «солдафона-князя» начинали воротить нос.
Дарье позволил ядовитым мыслям бродить в голове ровно до дверей зала совещаний, а потом отбросил их, входя внутрь.
За круглым столом сидели король с сыном, по правую руку от его величества расположился магистр Вензаль из Белого ордена, за ним сидел Альгрус Рудокоп — промышленник красных, напротив занял место Тиш Кознедой — военачальник Зеленого сектора.
Что же... все в сборе.
— Прошу меня простить, господа, срочный доклад, — извинился за опоздание Дарье.
Его величество кивнул, принимая извинение.
— Не томите, князь, — нетерпеливо протянул Тиш.
— Враг будет у ворот Города через четыре, максимум пять дней, — подтвердил опасения собравшихся Дарье, — на их стороне с десяток алохских племен, наемники Руграда. Ходят слухи о том, что к войску присоединились лучники Шахра, пираты и всякое отребье. Но меня больше беспокоят разговоры о мертвецах.
— Сказки, — презрительно бросил магистр, — мертвые не опасны, а вот алохские дикари с их зверьем могут доставить проблем.
— Я считаю, их надо встретить вот здесь. — Дарье указал на долину между холмами. — Мы подожжем лес с востока, устроим обвал на дороге с запада и заставим их выйти сюда. — Его палец коснулся точки на карте. — Тут мы их и встретим.
— Не лучше ли дождаться в Городе, под защитой стен? — опасливо спросил промышленник.
— Нет, — мотнул головой Дарье, — слишком много противоречий в докладах шпионов. К тому же они точно готовились к штурму и припасли нам сюрпризов, а вот к битве в поле они готовы меньше. Встретим их на наших условиях.
— Согласен, — кивнул магистр, — мои братья будут готовы выступить завтра.
— Хорошо, — подтвердил свое согласие его величество, — мы тоже будем готовы.
— Как всегда — за вами, — ухмыльнулся Тиш.
— От вас, господин Рудокоп, ремонтники и обоз, также нам понадобятся ваши артефакты, особенно последние разработки. Я был впечатлен их испытаниями, — обратился Дарье к красному.
— Вы можете на нас положиться, — склонил голову тот.
За следующий день я успела принять двоих — весть обо мне расползалась с пугающей быстротой, зато бабуля уже мысленно подсчитывала прибыль — ведь на еду мы тратиться не будем.
- Предыдущая
- 17/69
- Следующая