Десерт с щепоткой магии - Платунова Анна - Страница 8

– Да он не дозорник, – выплюнул щербатый подельник белобрысого: кто-то ему уже зубы проредил, сейчас оставшиеся пересчитаю! – Тебе чего, парень? Иди куда шел!

Девчонка, совсем молоденькая, в простом платье, с растрепанными волосами, подняла на меня отчаянный взгляд огромных темных глаз.

– Помогите! – прошептала она.

Рассказ Далена

Короткое слово мольбы всколыхнуло в груди бурю чувств. Я не ожидал, что буду готов порвать на лоскуты ублюдков, затащивших девчонку в этот пропахший гнилью тупик.

Обычно я и зарвавшимся хулиганам даю последнюю возможность пойти на попятную, но не в этот раз.

Первым размазал по стене щербатого. Он стоял достаточно далеко, и я не опасался зацепить магией девушку. Концентрированный удар силы, как кулак, врезал под дых, выбил из легких воздух. Второй удар вышиб зуб, один из немногих оставшихся. Гаденыш, кашляя, распластался на груде отбросов. Там ему самое место: подобное тянется к подобному.

Второй подельник, рыжий и щуплый, попятился, подняв руки. Этого я лишь слегка подтолкнул, и твареныш, поскуливая, завалился спиной за кучу старого хлама, болтая ногами. С одной слетел разношенный башмак, являя миру дырявый носок с торчащим из прорехи большим пальцем.

Белобрысый, мерзавец, прикрылся девчонкой, зная, что я не смогу применить заклятие при живом щите. Пришлось действовать голыми руками.

Почему некоторые считают, будто без силы заклятий боевые маги слабы, будто младенцы? А кулаки куда девать? Я с удовольствием почешу их о надменную рожу ублюдка. Он недоуменно наблюдал, как я приближаюсь, точно не ждал, что дозорники могут кому угодно начистить физиономию в честном бою.

Я сжал плечо недоумка, заставляя его разжать руки, удерживающие большеглазую добычу. Девчонка, вместо того чтобы бежать без оглядки, сделала шажок в сторону и застыла. Это шок, я уже сталкивался с таким прежде.

– Зайди за угол, – как можно спокойнее произнес я, не глядя на нее, чтобы не отвлекаться на отчаянные карие глаза. – Подожди меня там. Я провожу тебя домой, когда закончу разговор.

– Ты его убьешь? – испуганно спросила она.

Такие, как эта малышка, переживают даже за самых конченых мерзавцев.

– Нет, не бойся, – успокоил я ее. – Проведу воспитательную беседу.

Раздался легкий шелест шагов: девчонка послушалась и покинула поле боя. Я только того и ждал, чтобы сжать горло белобрысого. Он заморгал, силясь набрать воздуха, задергался, понимая, что доступ к кислороду закрыт.

– Чтобы я тебя и твоих дружков в этом районе больше не видел, – процедил я, наклонившись к его лицу. – Понял?

Белобрысый несколько раз быстро кивнул. Вернее, попытался кивнуть, сжатый, словно в тисках, моими руками, но я засчитал попытку. Отпустил его и отряхнулся, точно касался падали.

Он каким-то чудом устоял на ногах и шипел вслед приглушенные проклятия, но я не стал возвращаться, чтобы добавить гаденышу еще немного ясности. Такие не исправляются. Главное – пусть держится подальше от места моей службы.

Была еще одна причина, почему я не стал тратить на него время: боялся, что девчонка с перепугу не дождется меня и отправится домой одна в потемках по улицам не самого благополучного района. А шайка белобрысого – не единственная, что промышляет по ночам.

Но темноглазая незнакомка дождалась меня. Она прижалась к стене сразу за поворотом, будто пыталась сделаться еще меньше и незаметнее, обхватила себя руками. На ней было только платье с короткими рукавами и открытой шеей – неудивительно, что замерзла. Весной погода обманчива: днем жарко, а ночью возвращается холод.

Я скинул сюртук и набросил ей на плечи, а она не стала отказываться, закуталась в ткань, нагревшуюся от тепла моего тела, благодарно посмотрела.

– Спасибо, – прошептала она.

– Где ты живешь? Я провожу, – сказал я немного резковато, сам не ожидая от себя этих солдафонских интонаций.

Не помню, когда я в последний раз тушевался перед девушкой, особенно перед девушкой ее происхождения. Но, стоило признать, маленькая черноглазая простолюдинка с глазами испуганной лани одним взглядом прошила насквозь мое грубое сердце.

Мы молчали всю дорогу до окраины Вейма, где теснились еще более убогие халупы.

– Вот, я живу здесь.

Она остановилась возле небольшого двухэтажного дома, вполне приличного, если сравнивать с окружающими строениями. За невысокой оградой виднелись аккуратные газоны, дорожки, обложенные кирпичами и посыпанные песком. На вывеске над дверью висела табличка «Пансион госпожи Дорин для девиц».

Девушка сняла сюртук и робко протянула его мне.

– Спасибо.

– Как тебя зовут? – не сдержался я и чуть не прикусил свой длинный язык: спаситель фигов, девчонка еще от потрясения не отошла, а я туда же – знакомиться!

Но она неожиданно мило улыбнулась и представилась:

– Лика. Гликерия.

– Какое красивое имя, – сказал я совершенно искренне. – Лика… Лика, могу ли я снова когда-нибудь тебя увидеть?

Она потупила взгляд.

– Я сама тебя найду. Ты ведь дозорник? Из какого участка?

Конечно, юной девушке не нужны компрометирующие связи. Если госпожа Дорин или любая жиличка увидят, что рядом с девицей околачивается двухметровый детина подозрительной наружности, Лику запросто могут выставить из пансиона.

– Участок на Виноградной улице, – сказал я. – Серый дом с синей крышей.

– Я знаю, где это, – ответила она тихо-тихо. – Я приду.

Она юркнула в приоткрытую калитку и направилась к крыльцу, не оглядываясь.

«Когда? – хотел крикнуть я вслед. – Когда тебя ждать?»

Я заставил себя заткнуться и оставить ее в покое. Захочет – придет. Нет – значит, таково ее решение. Еще не хватало, чтобы она подумала, будто я требую благодарности за спасение.

Отойдя на несколько шагов, я все-таки не выдержал и обернулся. Странно, но Лики не оказалось на дорожке к пансиону. Наверное, последние метры она проделала бегом, стремясь поскорее очутиться в безопасности, и ее можно понять.

Весь путь по направлению к дому я нес сюртук в руках и то и дело подносил его к носу: он пропитался ароматом юной Лики – ванилью и лемонграссом, точно Лика была сладкой сдобой. Мне отчаянно хотелось попробовать на вкус ее поцелуй…

«Дален, уймись, – шипел я на себя, досадуя на эти несвоевременные и неожиданные чувства к незнакомке. – Это все с недосыпа! Завтра пройдет!»

Но с утра наваждение никуда не делось. Я заснул с мыслями о Лике и проснулся с мыслями о ней.

Рассказ Далена

Горький кофе не бодрил, голова была тяжелой, будто я выпил не бокал эля, а целую лоханку, провел ночь за столом таверны и вовсе не ложился спать. Но это не крепкий алкоголь, а внезапное наваждение туманило разум.

Моя рассеянность была заметна невооруженным взглядом. Джейс, с которым я сегодня оставался на дежурстве в участке, знал о моей затянувшейся переписке с отцом.

– Что, никак твои не смирятся? Может, стоит вернуться, Дален? Ты ведь старшак, хочешь того или нет.

Он предположил, что мой угрюмый и отрешенный вид связан с полученным письмом, а я-то про него и думать забыл. Надо бы, кстати, записать ответ, но черкнуть несколько строк – минутное дело, ведь я уже знал, чтó стану писать.

День выдался суматошный. Не успели парни разойтись на патрулирование, а мы с Джейсом – расправиться с кофе, как повалили просители и жалобщики.

– Соседка держит козу! – доверительно сообщала сухонькая старушка, не по погоде одетая в облезлую шубку, побитую молью. – Козу, господин дозорник! На балконе! Виданное ли дело!

Я кивал и притворялся, что веду запись на бланке. Старушку эту хорошо знали во всех близлежащих участках района. Кажется, она искренне считала, что выполняет за нас нашу работу, собирая сплетни и домыслы, половина из которых оказывалась чистым вымыслом, а другая половина и яйца выеденного не стоила.