Без царя в голове - Серова Марина Сергеевна - Страница 12

• Предыдущая
• 12/41
• Следующая

— Всех. Терпеть не могу всяких там маменьких сынков, которые только строят из себя крутизну.

— А где так драться научилась? — начав более смело лапать меня, полюбопытствовал Георг. — Не во Вьетнаме же служила.

— Может, и служила. Я ж тебя не спрашиваю, есть ли у тебя оружие и умеешь ли ты им пользоваться? — решила схитрить я, желая перевести тему разговора в нужное мне русло.

Миронов снова заржал. Потом пристально посмотрел мне в глаза, обмакнул палец в бокал с шампанским, который стоял рядом на полу, и провел им по моим губам, при этом сексуально, как ему, наверное, казалось, прошептав:

— У меня только одно оружие, и ты с ним скоро познакомишься, моя прелесть.

Что-то мне подсказывало, что еще чуть-чуть — и Георг потащит меня где-нибудь тут уединиться. Наличие мест для подобного «уединения» в таком заведеньице более чем естественно. Чтобы оттянуть этот нежелательный и неприятный для меня момент и удержать разговор в начатом направлении, я нагло скользнула взглядом по его телу, а затем сказала:

— Такое оружие есть у всех мужчин, а вот другое надо еще приобрести. Тебе это как, слабо? — я хитро заглянула Миронову-младшему в глаза и обвила руками его шею. — Сильные мужчины всегда имеют не одно, а сразу несколько подобных вещей.

— Где ты таких словечек-то набралась? «Слабо»… — протянул он и запустил свою лапу мне в волосы, начав вытаскивать из них немногочисленные шпильки. — Настоящему мужику слабо ничего не бывает. Тебе что, стволы нужны? Так запросто. Куплю и тебе, и себе — бабок хватит. А при себе этой дряни не имею, незачем.

Выяснив, что личного оружия у Миронова нет, я перешла к проверке версии «заказного убийства».

— Нет, ствол мне ни к чему, а вот умелые люди, ну ты меня понимаешь, не помешали бы. Может, у тебя есть кто, хорошо знающий, как усмирить мешающего человека?

Георг залпом выпил оставшееся в бокале шампанское, и его глаза остекленели, а зрачки расширились: наркотик в сочетании с алкоголем делал свое дело. Дальше его поведение вообще перестало поддаваться описанию: в речи замелькали пошлые словечки, руки замельтешили по моему телу, не останавливаясь нигде ни на секунду. Между тем он все же ответил на мой вопрос:

— Ты, давай, говори напрямую, кого убрать надо? Я те не чмо какое-нибудь. Захочу, будут люди. За такие бабки, что у меня, они самого президента замочат, — произнес он, пытаясь отыскать концы шнуровки моих джинсов.

— А ты что, уже этим занимался? Так уверенно говоришь… — всячески мешая Георгу завершить начатое, спросила я.

— Ты че, охренела, что ли? Ну и бабы пошли! Все им замочить кого-то надо. Я такой байдой не занимаюсь, у меня свои методы. Я ведь адвокат, а не так себе… — высоко подняв голову и растопырив пальцы веером, пояснил он, дав мне тем самым немного времени, чтобы отдохнуть от его приставаний и приготовиться к новым. Потом он продолжил: — Сворачиванием голов только тупорылые занимаются. Но если тебе надо, сведу и с такими. Но это все завтра, а щас, крошка, давай свалим из этого поганого места.

Я выяснила почти все, что хотела, а потому могла уже попытаться исчезнуть. Но тут мне пришла в голову еще одна мысль — о фотографиях Чиликовой. Если они сейчас находятся у Георга, значит, он все же связан с убийством. Причем как с первым, так и, очень возможно, со вторым.

А вот если нет… Как же я раньше об этом не догадалась…

— Милый, — заговорила я ласково, — давай еще немного выпьем, а то у меня что-то в горле пересохло. А уж потом поедем.

Георг не стал спорить и, подняв вверх руку, щелкнул пальцами. Сию же минуту к нему подбежала разовощекая официантка и приняла заказ. Пока девицы не было, я вновь завладела вниманием Миронова, нашептывая ему на ушко:

— Знаешь, дорогой, а ведь я тебя где-то уже видела.

Он кивнул:

— Мало ли… Тарасов еще та дыра, тут всех по пальцам пересчитать можно.

— На все сто уверена, что видела. Только вот где?

Я сделала задумчивое лицо и на время отстранила Миронова от себя, жестом попросив не мешать моим размышлениям. Георг терпеливо ждал.

— Ну, — через секунду возобновил он свои приставания, — вспомнила?

— Подожди еще секундочку. Ах да, точно. На фотках.

На лице Георга появилось какое-то странное выражение: удивление одновременно с недоверием, а руки сами собой прекратили движение по моему телу. О чем-то подумав, он протянул:

— Не-е-е! Такого быть не может. Я фоткаться не люблю.

— Да говорю же, видела! Мне женщина одна показывала их. Ты там еще в таких прикольных позах снят: стриптиз вроде показываешь.

Я изо всех сил старалась не допустить на свое лицо выражение заинтересованности, а потому глядела на кавалера широко раскрытыми зенками обделенной интеллектом малолетки.

На несколько мгновений Георг просто застыл, переваривая только что услышанное, чему очень мешали недавно принятые порошки и напитки. Потом наконец до него дошло, о чем идет речь, и он, сразу став серьезным, спросил:

— Что за баба? Когда показывала?

— Да не помню, — отмахнулась я. — Может, подруга мамашки моей какая или клиентка, по работе. Столько людей за день передо мной проходит, всех и не упомнишь.

— А какого черта эта баба тебе их показывала? С какой стати? Ты кто такая вообще?

Георг явно начинал заводиться, и я забеспокоилась: мало ли что может прийти в голову наркоману. Чтобы хоть как-то смягчить положение, я нежно провела ладонью по его рукам и груди и ласково пролепетала:

— Да что ты так взбесился? Я просто возле фотоателье в кафе работаю, и многие, как только оттуда выходят, к нам направляются. Мы уже привыкли, что эти самые карточки по столам валяются, кое-кто даже хвалится ими. Может, так у кого в руках и видела, мы ж ведь, женщины, народ любопытный.

Последнюю фразу я произнесла особенно нежно и положила свою голову на плечо парню. Но он даже не прореагировал на этот жест, смачно выругался и уставился куда-то в потолок.

— Ну ты чего так озверел? Из-за фоток, что ли? — продолжала свою тактику я. — Сдались они тебе, ведь еще можно нащелкать. Я даже помочь с этим могу, у меня в том ателье знакомые есть. Хочешь?

— Нет, я бы именно эти посмотреть хотел, а так мне до фотографий и дела нет. Все, сваливаем отсюда, а то надоели мне эти калоши, — Миронов указал на кучу девиц легкого поведения, одиноко воркующих в стороне, и, схватив меня за руку, потащил к выходу.

На улице оказалось просто великолепно: свежий воздух, начавшее уже светлеть небо, тишина. Насчет последнего я, пожалуй, загнула, так как возле ресторанов с таким контингентом, как в «Виве», тишина могла быть лишь относительной: едва ли не через каждые две минуты раздавался идиотский смех девиц и сопровождающий его громкий хохот кавалеров.

Мы отошли в сторону и направились к стоящей на противоположной стороне улицы машине. Это был лимузин цвета «мокрый асфальт». Пока мы переходили дорогу, я пыталась придумать, как бы отделаться от своего ухажера. Сказать ему просто, что, мол, сваливаю, я не могла — мальчик такое заявление вряд ли поймет и меня не отпустит, а снова применять к нему силу не очень хотелось. Наверняка ведь придется общаться с ним по делу еще раз.

Я активно прокручивала в мозгах различные варианты отхода с места действия, когда мои размышления прервал сам Георгий.

— Ты посиди пока в машине, а я щас, мигом, — сказал он и направился в сторону зарослей кустарника.

Я обрадовалась представившейся великолепной возможности скрыться без шума. И я ею тут же воспользовалась, бегом припустив в совершенно противоположную сторону. Как только на моем пути появился первый поворот, я в него свернула, полагая, что обозленный юнец вполне способен кинуться на мои поиски.

Через полчаса я уже была дома и попивала свой любимый кофе. На столе передо мной лежали фотографии, взятые у Чиликова, а также записная книжка его жены. Я сначала внимательно вглядывалась в лицо Надежды, пытаясь представить себе, на что была способна эта женщина ради своего ребенка, а затем взялась за тщательный просмотр ее записей.

• Предыдущая
• 12/41
• Следующая