Мечебоец - Шарапов Кирилл - Страница 3

– Спасибо, – слегка поклонившись и принимая мешок с провизией, ответил Слав, – ты дал мне приют и пищу и почти ничего не взял за это. Пожалуй, только так я смог бы тебя отблагодарить, возьми на память обо мне, – и он протянул Скилу посеребренный пояс с охотничьим ножом, снятый с Хитреца. Одну лошадь я заберу, вторую продай или оставь себе, и позаботься о Булане, он старый боевой конь и, пожалуй, заслужил спокойную смерть.

В это время двери распахнулись, и в трактир ворвалась толпа разгневанных селян ведомых кухаркой.

– Вот он, – указывая на Слава, заголосила баба, – я значит выхожу с кухни, а он с окровавленным мечем стоит и трупы валяются. Это он их ради денег порешил. Вчера приехал, в кошеле пусто, а теперь на поясе сразу три болтаются.

– А ну цыц, глупая женщина, – прикрикнул на нее Скил, – парень защищался. Они первые напали, ошеломили моего сына, мне угрожали, а тут Слав входит за обещанными харчами, ну они на него бросились, а он, малый не промах, порубал их, а кошели на его поясе – честная добыча. К тому же они из шайки Демида, те, кто облавы дружинников избежали, так что этому парню надобно спасибо сказать, что два матерых убивца к ящеру отправились.

– Ладно, Скил никто твоего парня хватать не собирался, – заговорил звероподобный мужик с плотницким топором в руках, – твоя стряпуха шум подняла, что тебя убивают, вот мы все сюда и кинулись. А тебе парень спасибо, что нашего трактирщика в обиду не дал. – И развернувшись, толпа вывалилась на улицу, оставив Скила и Слава наедине. На столе заворочался сын трактирщика, он потихоньку приходил в себя, но до полного прояснения головы было еще далеко.

– Ну, прощевай, трактирщик, – набрасывая на плечи плащ, сказал седой паренек, – спасибо за хлеб и соль, не поминай лихом. – И подняв мешок, пошел к выходу.

– Значит, не останешься? – спросил Скил, глядя на парня с грустными холодными глазами.

– Нет, у меня своя дорога, – отозвался Слав, открывая пинком дверь, – может, еще встретимся.

– Может и встретимся, если боги позволят, – сказал трактирщик и пошел в сторону стойки.

Слав тем временем осмотрел лошадей, одна была помоложе да посвежее, подковы в порядке, а слева к седлу был приторочен небольшой мешок. Решив заглянуть в него после отъезда из веси, Слав привесил справа тот, что дал ему трактирщик, подошел к Булану:

– Не серчай, что оставляю тебя, старый друг, – сказал он коню, целуя его в ноздри и поглаживая гриву, – дальние дороги для молодых, для таких как ты нужен покой и отборный овес, так что прощай. Скил обещал позаботиться о тебе. – И еще раз поцеловав старого коня, Слав взлетел в седло своей новой лошадки.

– Подожди, – раздался с крыльца голос Скила, – возьми на память, хотел сыну отдать, но он не воин – весь в мать, меня этим луком и стрелами сам князь Рюрик наградил, владей, знаю, что в хорошие руки отдаю. – И он протянул Славу колчан с тридцатью стрелами и композитный лук в берестяном налуче.

– И не жалко? – принимая подарок, спросил Слав.

– Для тебя нет, для остальных пожалел бы, тебе отдам, а теперь езжай, а то я начну умалять, чтобы ты остался именно о таком сыне я мечтал. И если не сложишь голову, то будешь великим воином. Прощай, – и, резко развернувшись, старый ратник, а теперь трактирщик, Скил пошел обратно.

Слав секунду смотрел ему вслед, прося богов наградить этого человека тем, чем он пожелает и, развернув свою лошадку, покинул весь.

Дорога петляла по засеянным полям к далекому лесу, лошадка шла неторопливой рысью, солнце пекло и Славу пришлось снять свой серый дорожный плащ. К полудню, когда солнце достигло зенита, поля кончились, и перед седовласым пареньком встала стена леса. Расположившись на опушке, Слав осмотрел мешок, который дал ему Скил – копченая рыба, вяленое мясо, свежий хлеб, пироги, несколько головок лука. Решил начать с рыбы – копченое портится быстрее, перекусив и запив свой сытный обед водой набранной в колодце веси, он взглянул на мешок, доставшийся ему от Хитреца, а может и от Горюна, Слав не знал, чью лошадь он выбрал, но его больше интересовало содержание, нежели личина бывшего владельца. Сняв мешок, он аккуратно развернул завязки и едва успел увернуться, поверх вещей бывший хозяин положил болотную гадюку, противное и скользкое пресмыкающееся атаковало сразу же, как только он потянул завязки, но реакция змеи оказалась на порядок хуже человеческой, Слав отпрянул и змея, промахнувшись, исчезла в траве.

– Интересно, что же ты охраняла? – глядя в след гадине, спросил он, вновь заглядывая в мешок. Сверху лежал дорожный плащ, новый из черной плотной ткани, такие привозят издалека, в них обычно не жарко летним днем, да и при холодах тепло – вещь полезная и очень дорогая. Следом за плащом на свет появилась тонкая кольчуга прекрасной выделки. Славу она была чуть великовата, но на ближайшем торгу ее можно было подогнать по размерам, а значит вещь, несомненно, полезная, следом из мешка появились рубаха и штаны из той же ткани что и плащ, скорее всего лошадь принадлежала Хитрецу, поскольку размер вещей соответствовал его габаритам, близким к самому Славу. Решив не оттягивать, Слав переоделся в обновки – штаны пришлись в пору, рубаха, как и кольчуга, была слегка великовата, но пояс, найденный на дне мешка это исправил. И на самом дне под одеждой лежала небольшая чарка из ярко зеленого малахита, Слав взял ее в руки и повертел, внимательно рассматривая: вещь, несомненно, древняя, поскольку работа мастера была достаточно грубой. Отполированы только края и внутренности, остальное неизвестный умелец оставил так, как это было сделано природой с небольшими выпуклостями и различными неровностями.

– Эх, в такую бы чарку меда налить, – сказал Слав, глядя на свою находку. И спустя секунду чуть не выронил ее. Ярко-зеленая чарка была полна душистого меда. «Здорово» – подумал парень и выпил предложенное природой. – А вино можешь, – спросил он у чарки, ответ был незамедлительным, мед пропал, а его место заняло бардовое сладковатое вино, потом Слав попросил ключевой воды, квасу, наконец, подумал, что хватит и чарка, очистившись сама собой, стала чистой и сухой.

– Хороший подарок лесные разбойнички, – сказал вслух седовласый паренек и спрятал чарку обратно в мешок. Туда же отправилась кольчуга и плащ. Единственной обновкой которой не нашлось в мешке были сапоги, скорее всего они остались на мертвом владельце лошади, а значит придется их покупать. Слово покупка напомнило парню о двух кошелях болтающихся на поясе, Слав развязал завязки и вытряхнул на свой старый серый плащ их содержимое. Десяток медных монеток три десятка серебряных кун, и что самое дорого пять золотых, в любом городе можно безбедно существовать пару месяцев. Плюс три золотых перстня которые тянут еще на два десятка золотых, а это уже целое состояние столько у Слава никогда не было.

– Теперь придется опасаться грабителей есть что терять, – сказал он негромко и спрятал свою добычу обратно в кошель. Последний сюрприз ждал его на захваченной лошади, седло как-то странно топорщилось вспоров кожу Слав едва не вскрикнул, из маленького разреза на землю посыпались золотые монеты, ровно тридцать штук. Бывалые воины зашивают золото специально чтобы в случае плена откупиться. Теперь Слав был самым настоящим богачом, при желании на деньги что сейчас были у него в руках можно построить большой трактир и обзавестись семьей и безбедно жить долгие годы. На секунду он даже увидел себя за стойкой над которой висит черный меч и лук подаренный Скилом, за длинными столами пьют и едят люди а он наливает пиво новым посетителям. Но взгляд упал на меч отца висящий на стене у него за спиной, клинок был чернее чем сейчас и начал покрываться ржавчиной. Нет сказал сам себе Слав я не хочу да и отец бы меня не одобрил. До того как отец выковал этот меч он был доволен своей жизнью, но после что-то в нем изменилось появилась неуверенность, а когда он брал оружие в руки то в глазах появлялась грусть и тоска. Славу казалось что великолепный кузнец жалеет о чем-то давно забытом и известном только ему. Однажды он даре решился спросить у него, но отец отмахнулся и сказал что все пустое и даже натянуто повеселел только глаза были по-прежнему полны грусти. Слав уже развернулся чтобы уйти а отец тихо сказал.