Последний ранг (СИ) - Райро А. - Страница 2

Мне было неважно, насколько умён этот новомодный голем. Важнее — насколько он быстрый.

Но тот вдруг хитро улыбнулся, затрещав деревянным ртом. Вид у этого уродца был такой, будто он знает то, чего не знаю я.

Ну что ж, посмотрим кто кого.

Я метнулся в его сторону и за счёт меньшего роста устроил почти безупречную атаку. Мой меч оброс невидимой эктоплазмой, стал крепче и длиннее, но увидеть это мог лишь я один. Для других он оставался ржавым куском металла.

Клавдий опешил. Он никак не мог понять, что со мной не так.

Всё остальное произошло за три секунды.

Раз — и голем получил прямой удар по ноге, сразу же встав на одно колено.

Два — он накренился от удара клинка в бок и толчка моей ноги. Что-то в нём трагично хрустнуло.

Три — голем получил мечом по шее, точно между пластинами коры, даже не успев взмахнуть оружием, чтобы отбить удар. Ну а потом его голова упала с плеч.

Кажется, он даже сейчас продолжал размышлять, как же так вышло.

«Покойся с миром, Клавдий», — иронично попрощался я с ним и пинком отправил деревянную (наверняка, очень умную) голову в сторону друида.

Пока та летела, я потратил четвёртую секунду, чтобы оказаться у друида за спиной, ударом рукояти сбить его на колени и приставить лезвие клинка к его бледной шее.

Он был в таком шоке, что замер и еле выдавил:

— Как… ты… не…

Потом он понял, что от смерти его отделяет всего мгновение, поэтому взмолился, зашептав:

— Пощади… прошу… и наша семья освободит твою сестру… клянусь… она не будет нашей служанкой…

Он покосился на худенькую беловолосую девочку у трибун.

Ей было не больше десяти, но её держали двое здоровенных молодчиков, будто это не девчонка, а буйвол.

На её бледном лбу выделялся красный знак в виде треугольника — печать Блокады, сдерживающая любую магию. Девчонка носила круглые очки и смотрела сквозь них так проницательно и остро, что мне пришлось отвернуться и снова глянуть на своего поверженного противника.

Я отлично знал, что такое печать Блокады. А ещё знал, как просят пощады и обещают всё, что угодно, а потом забывают свои клятвы, поэтому наклонился к уху парня и процедил:

— Тогда освобождай её прямо сейчас, при свидетелях. Если обманешь, я тебя из-под земли достану и располовиню. Можешь поверить.

И он поверил.

Вернее, почувствовал, что лучше сделать всё, как мне надо, чем ловить свою голову рядом с головой голема.

Парень дернулся, чтобы подняться с колен, но я лишь сильнее прижал клинок к его шее и надавил ладонью на затылок, скомкав пальцами его влажные чёрные волосы.

— Нет, ты сделаешь это на коленях. Давай. И говори громче!

Он тут же согласился. Сомнений, что я прирежу его прямо сейчас, у него не возникло.

Радислав бросил кинжалы на пол и поднял обе руки указательными пальцами вверх, затем скрестил их у себя над головой и громко произнёс:

— Признаю себя, Радислава Стрелецкого, проигравшим бой Алексею Бринеру на Чёрной арене Петровской Академии Семи Путей! Дом Стрелецких освобождает Эсфирь Бринер и обнуляет все долги семьи Бринер! Никаких претензий к ним больше не имеем!

Люди на трибунах поднялись.

Гробовая тишина подтверждала, что все ещё в шоке.

Но самое главное — в шоке был я сам.

Этот проигравший здоровяк назвал меня Алексеем Бринером, а девчонку — Эсфирь Бринер. Это что получается? Я очнулся в теле своего родственника?..

Но среди своего рода я не знал ни Алексея, ни Эсфирь.

Надо тщательнее покопаться в памяти Алексея. Что это за новоявленные родственники? И почему моё сознание переместилось именно в этого парня. Да и как так вышло, что родственники из легендарного рода Бринеров задолжали настолько, что кого-то из них забрали в услужение каким-то Стрелецким?

Всё это сильно напрягло, и надо было разобраться.

Ну а пока у меня тут противник не униженный остался.

Я убрал меч от шеи Стрелецкого и толкнул его ногой в спину, чтобы тот упал передо мной плашмя на живот. Сам же выпрямился, поставил ногу между его лопаток и исподлобья оглядел стадион.

Память тела подсказала, что среди толпы не так много людей, кто хотел бы видеть Алексея Бринера победителем. Точнее, ни единого.

Он был тут чужаком.

Даже хуже: его люто ненавидели. Настолько, что желали смерти.

Такое не укладывалось в голове. Род Бринеров всегда был уважаем среди царосов, а уж про остальных и говорить не приходится. И почему я не слышал, что некоего Алексея из рода Бринеров так ненавидят люди?

Что за Алексей такой?..

Радислав Стрелецкий дождался, когда я отойду от него, и только потом поднялся с пола, но на него никто уже не обращал внимания. Проигравшие тут никого не интересовали. К тому же, я серьёзно опустил ему репутацию.

Все продолжали пялиться на меня, по-прежнему молча и ошеломлённо.

Тем временем беловолосую девочку отпустили, и она бросилась в мою сторону, приподняв подол серого платья с фартуком — это была форма горничной.

Я опять обратился к памяти своего нового тела.

Эсфирь Бринер была младшей сестрой Алекса, её магия принадлежала Силе Истис, то есть Веры.

У меня даже мурашки по телу пронеслись.

Эта маленькая пигалица в очках — будущий Пророк?.. Наверняка, пока даже не раскрытый потенциально.

Но ведь… ПРОРОК!

— Алекс! — Эсфирь кинулась мне на шею. — Алекс! Ты живой! А ведь осколки будущего предсказали мне твою смерть… сегодня… — Она вдруг отстранилась, уставилась на моё лицо и нахмурилась. — Алекс… что с тобой? Ты будто совсем другой…

Девочка смотрела на меня, не отрываясь и сразу почуяв изменения. Неудивительно: она же всё-таки родная сестра Алекса, ещё и будущий Пророк.

— Алекс, что с тобой? — повторила Эсфирь, требуя ответа.

— Не знаю, — бросил я. — Тот друид в меня чем-то запустил. Скоро всё пройдёт.

Эсфирь покосилась на Радислава, потом опять посмотрела мне в глаза, изучающе и долго, но всё же не стала спорить.

Знак красного треугольника на её лбу исчез, и увидев это, я испытал моральное удовлетворение. Печать Блокады — вещь неприятная, никому её носить не пожелаешь. Тем более, что эта Эсфирь мне как-никак родственница, раз носит фамилию Бринер.

Под гробовое молчание трибун я направился к лестнице, ведущей к выходу — здесь мне пока делать было нечего. Предстояло разобраться, что произошло, почему я здесь и что делать дальше.

А самое главное — добраться до ближайшего источника с чистым магическим эфиром, чтобы пополнить силы.

Эсфирь засеменила следом.

И вот что интересно: даже через подошвы потёртых ботинок я почувствовал, как чёрный пол арены впитывает в себя магический эфир из тела, а у меня его и так остались крохи.

Таких арен для боя я вообще не припомню, а ведь частенько дрался в магических поединках.

Пока мы шли к большим двустворчатым дверям мимо трибун, я быстро исследовал память Алексея Бринера. Обрывки воспоминаний, картины, голоса — всё смешалось, но я всё-таки смог сориентироваться хотя бы примерно.

Итак, это была Чёрная арена Петровской Академии Семи Путей.

Тут имелись и другие арены, но эта была единственная, на которой разрешали драться до смерти противника.

Жёсткая школа, ничего не скажешь. Про такую я вообще ничего не знаю. Похоже, недавно построенная.

Ни Алекс, ни его сестра тут не учились. Им обоим поступление сюда было запрещено. А вот на Чёрную арену они могли пройти: Алекс явился сам, специально на поединок, а Эсфирь привели слуги Стрелецкого. Видимо, чтобы она увидела, как погибает её брат.

Уже у выхода я почувствовал чей-то взгляд.

Хоть на нас сейчас и смотрели сотни глаз, но кто-то глядел совсем иначе — это ощущалось не просто затылком, а всем естеством.

Стоило мне обернуться, как я встретился глазами с девушкой — большеглазой и бледнокожей, примерно лет двадцати.

«Смерть с косой, только без косы» — так бы я её обозначил.

Она стояла у края трибун и наблюдала, как я и Эсфирь уходим. Её синие волосы выбивались из-под капюшона длинного плаща, а большие голубые глаза смотрели пристально и пронизывающе, до холодка по спине.