В смысле, Белоснежка?! (СИ) - Разумовская Анастасия - Страница 48

– Тварь! – заорал мужик и вдруг, выпустив меня, кулем свалился на землю.

– Упс.

Я уставилась на защитника. Высокий, мужественный… Рыжеволосый. Даже красноволосый. Волосы – словно овечья шапка. Весёлые, немного злые зелёные глаза в желтоватую крапинку под тёмными широкими бровями. Задорная усмешка пухлых малиновых губ… Я заморгала.

Он засунул руки в карманы джинсов, наклонил голову набок и подмигнул нам с Аней:

– Ну, привет!

– Это не ты, – прошептала я.

Ноут выпал, но Бертран успел его перехватить почти у самой земли. Реакция у него всегда была… кошачьей. Взглянул на меня с любопытством.

– А кто тогда?

– Мам, это что за дядя? – решительно потребовала ответа Анечка.

– Это Кот.

– Значит, всё же я?

– Но он – дядя?

– Это дядя-Кот.

Аня выскользнула из моих рук и недоверчиво уставилась на Бертрана. Тот снова усмехнулся.

– Такой же, как Тан? – недоверчиво уточнила дочка.

– Почти…

Мужик заворочался и начал подниматься. Бертран заботливо помог ему встать.

– Так, «дядя», – велел весело, – ты вот перед этими двумя сударынями извиняешься, и, если они тебя простят, то я отпущу тебя живым и даже целым. Сегодня я добрый.

– Ты ваще кто такой? Не по-пацански бить сзади!

– Так а я уже давно и не пацан, – рассмеялся Бертран.

Пьяный попытался показать, как бить правильно, махнул кулаком, целясь противнику в лицо, и в тот же миг взвыл, скрючившись: Кот заломил ему руку за спину.

– Странный у вас мир, – заметил грустно, – шпаг нельзя, стилетов нельзя… Коней – нет. Ничего нельзя и ничего нет. Да ещё и убивать нельзя. Как вы живёте с вот такими?

– Примерно так же, как вы с Анри.

Я выдохнула. Всё ещё не могла осознать, что это он. Он! Но – как? Снова подхватив охваченную любопытством Аню на руки, я направилась домой.

– Мы его прощаем, – заявила громко. – Отпусти его, Кот. И... ты есть хочешь?

Мой голос звучал на удивление ровно, но в душе вихрился смерч, и я старалась не думать о том, что происходит. Руки дрожали. В голове билось лишь одно слово: «Он!» – на разные лады.

– Я не просяю! – сердито возразила Аня.

– Живи, мужик, – Бертран выпустил несчастного из железной хватки и бросился за нами. – Кашу? С тыквой?

– У нас котлеты есть. И сосиски, если ты ешь сосиски.

– Звучит аппетитно. Давай сюда твоего бойца.

– Она не пойдёт к чужому на руки.

– Пойду. Это Кот же, мам.

Я хлопотала на кухне, а Бертран красноволосый и Бертран рыжешёрстный подозрительно наблюдали друг за другом, сидя на табуретках по разные стороны от стола. Да, после возвращения из Эрталии я завела себе собственного кота. Над именем долго не размышляла.

– Как твоя жена? – поинтересовалась я, отступив от плиты. На всякий случай. Чтобы что-нибудь на себя не пролить.

– Мы не поженились. Я сбежал из-под венца.

Обернулась к нему, чувствуя, как снова ускоряется сердце.

– Но ты же… но договор же…

– Ну… в условиях договора не было пункта держать его в тайне. Я рассказал Белоснежке, и сестрёнка дала мне от ворот поворот. Естественно. Буквально перед алтарём.

– А свадьба…

– Не состоялась, ко всенародному разочарованию.

– А Румпель?

– После того, как я его «убил», он рано поутру уехал. А с Белоснежкой мы расстались ближе к вечеру…

Я отвернулась, пытаясь скрыть смятение на лице. Кот встал, шагнул ко мне и обнял.

– Ты мне так и не ответила, – прошептал на ухо, – ты выйдешь за меня?

– А как же твоя сделка?

– Разберусь.

Я молчала, не в силах что-либо сказать. Бертран в Петербурге… Он здесь, он… Кот не верно понял значение моего молчания.

– Прости, что раньше не смог. Мы с Мари долго искали способ попасть в Первомир. Зеркало было разрушено. А завершение сказки могло вернуть лишь тебя, а не нас.

– И… нашли?

Он рассмеялся, щекоча дыханием моё ухо.

– Нашли, – шепнул ласково. – Когда хочешь, всё найдёшь. Я уже неделю в твоём мире

– Неделю?! Но почему…

– Ну не мог я вот так свалиться тебе на голову. Поэтому я свалился на голову феи Елены. И пришлось ей позаботиться о племянничке, объяснить, что тут к чему и… Ещё и одежда у вас отличается от нашей. И документы нужны… Не жизнь у вас, конечно, а не знаю, что… Но я разберусь. И на работу я почти устроился уже. Паспорт получу и… Так что ты не волнуйся, на твоей шее сидеть не буду.

И он нежно поцеловал меня в эту самую шею, на которой не собирался сидеть, вызывая сладкие мурашки.

– Быстро ты… – голос мой так дрожал, что я решила помолчать.

– Да я вообще шустрый… Майя, ты выйдешь за меня? У меня колечко для тебя есть…

Обернувшись я заглянула ему в лицо, смеясь и плача:

– Выйду. Я тебя люблю, Кот.

– А я – тебя. Больше всего на свете.

Но в этом заявлении я усомнилась уже этим вечером, когда мы гуляли втроём по улице Кораблестроителей, ели шаверму, заедали её мороженным, запивали капучино и смеялись. К счастью, Ане Бертран понравился. Она то и дело пыталась отстать от нас, чтобы посмотреть: вдруг из джинсов вылезет настоящий хвост? И, к моему удивлению, спокойно сидела на руках практически не знакомого ей мужчины. Правда, предпочитала ехать на шее.

И вот именно в тот миг, когда мы зашли в зелёный дворик, чтобы Аня могла покачаться на качелях, вдруг раздался рёв двигателя, и мимо припаркованных авто пронёсся бело-красный мотоцикл с нарисованным на корпусе китайским драконом. Резко затормозил, едва ли не фырча от внутренней ярости. Я совершенно не разбираюсь в брендах, но это было какое-то очень крутое металлическое чудовище. Мотоциклист в спец экипировке снял шлем и оказался прекрасной девушкой. Длинные платиновые волосы рассыпались по кожаной косухе, сверкающей металлом цепей и цепочек.

Бертран замер, поражённый в самое сердце. Едва ли не рот открыл. Моё сердце стиснула ледяная рука.

Девушка действительно оказалась красивой: высокая, тонкая, но фигуристая, с высокомерным взглядом, идеальным макияжем… Мото-королева, да и только.

– Что это за чудо? – хрипло уточнил Бертран.

Мы стояли совсем рядом, и наездница бросила взгляд свысока на моего прекрасного принца.

– Рот закрой, придурок. Не обломится.

И гордо, от бедра, прошагала мимо. Но, судя по тому, что влюблённый взгляд очарованного Бертрана не последовал за мотоциклисткой, а всё так же был сосредоточен на предмете вожделения, объектом его была вовсе не королева. Бертран медленно подошёл к мотоциклу, взирая на него, как мог бы смотреть Ромео на свою Джульетту, присел на корточки, разглядывая. Сглотнул. Обернулся ко мне: потерянный, счастливый, влюблённый.

– Мотоцикл, – ответила я. – Такая же машина, как эти, только на двух колёсах.

– Её можно купить?

– Да, конечно. Но это очень-очень дорогая модель…

– Ты же не против, если у нас такая будет?

Но, прежде, чем я ответила, Аня громко-громко завизжала, бросилась Бертрану на шею:

– Да! Да, папа! И ты меня буишь катать!

И я поняла, что всё же не больше всего на свете. Но к мотоциклам ревновать, согласитесь, как-то совсем уж глупо…