В смысле, Белоснежка?! (СИ) - Разумовская Анастасия - Страница 5

Лестница вниз оказалась менее величественной и приятной для глаз. Узкая, с протоптанной дорожкой в пыли. Слуги убираются, говорите? Света здесь не было. Ступеньки узкие, скользкие… В такой темноте я точно шею себе сверну! Я вернулась, забрала одну из ламп и снова смело ступила на лестницу вниз. А потом, внутренне содрогнувшись, аккуратно закрыла за собой дверь. Благо изнутри тоже было массивное кольцо дверной ручки.

Стало так жутко и неуютно! Но – отступать некуда, за нами – Москва. Ну или не Москва.

Приподняв подол, чтобы не запачкать его в пыли, я осторожно спускалась, испытывая острый приступ клаустрофобии. Ход был узкий: два человека едва-едва могли бы разминуться друг с другом. И низкий – даже мне с моим метром шестьдесят пять приходилось опускать голову. Лампа плясала в моей руке. А лестница всё вилась и вилась под довольно крутым углом, и вдруг, когда я уже почти отчаялась, ступеньки закончились и перешли в неширокий коридор, свод которого покоился на массивных арках. Здесь я уже смогла, наконец, распрямить голову.

Справа и слева от меня тянулись решётки камер. В них было темно, и чадящий, мигающий свет лампы выхватывал то сгнившую до костей ногу, то такую же руку. Некоторые из заключённых тянули конечности из решёток, словно взывая о милости, и словно устав от суеты, прислоняли желтоватые черепа к прутьям.

«Это сон, это всё только сон! – шептала я сама себе. – Я проснусь и… В конце концов, в фильмах ужасов бывает и пострашнее». Но мозг не хотел обманываться и здраво напоминал, что фильм – это фильм, а жизнь так-то – жизнь.

Внезапно жуткие камеры закончились, и коридор резко вильнул влево. Свет лампы, ставший к этому времени каким-то красноватым, вдруг мигнул и погас.

Нет-нет-нет!

Я потрясла светильник, похожий на лампу Алладина из мультика, и услышала биение жгутика о стенки сосуда. Но никакого «плюх-плюх», которое обязаны были издать хотя бы остатки масла.

Ничего, Майя! Глаза привыкнут к темноте, и…

Аккуратно поставив лампу на пол, я коснулась рукой стены, закрыла глаза, досчитала до тридцати, открыла и снова двинулась вперёд. Вот только глаза к кромешной тьме никак не привыкали. Немного поздновато сообразила, что зрение может подстроиться к низкому уровню источника света, но не к полному его отсутствию.

Я замерла. Что делать? Идти вот так, не видя ничего впереди? А вдруг – обрыв, или яма какая… Мало ли как защищён этот тайный ход… Подумала-подумала и решила вернуться за другим светильником. Уж лучше потерять немного времени, чем свернуть шею.

Обратный путь показался мне намного более долгим. Подол платья постоянно за что-то цеплялся, и всё внутри меня холодело, когда я понимала, что именно мне мешает идти вперёд.

Бр-р-р!

Я вновь зацепилась за чью-то протянутую костяную кисть, рванула платье на себя. Бумс – что-то упало и, легонько постукивая, покатилось по каменным плитам. Череп? Череп! Завизжав, я бросилась вперёд и влетела во что-то твёрдое. Твёрдое, но мягкое. И тёплое. Это что-то обхватило меня, и я ударила кулаком прямо в него, панически пытаясь освободиться.

– Ой, – охнуло это что-то, и сильные руки сжали мои локти.

– Отпусти сейчас же, урод! – завопила я, вне себя от ужаса.

Темнота. Мужские сильные руки. Нет! Только не это! Повторяющийся кошмар.

– Почему сразу «урод»? – возмутился сиплый голос. – Не отпущу: ты дерёшься!

Я его узнала, снова рванулась, но мужчина удержал.

– Руки убрал, я сказала!

– И что мы делаем в королевской темнице?

– А сам как думаешь? – прошипела я.

Ну, просто мне нечего было ответить. Я была так зла, что даже паническая атака сама меня испугалась и отступила. Наглый Бертран, а это был он, по-прежнему прижимал меня к себе. Его пальцы отыскали мои запястья и сомкнулись вокруг, не позволяя мне снова его ударить.

Но злость злостью, а как мне оправдать своё присутствие в таком месте? Я не знала, кем Бертран приходился королю, но, судя по вольности обращения, он не был ни слугой, ни кем-то из простых людей. И наверняка потом наябедничает своему господину.

– Я думаю, что ты злоумышляешь что-то против короля и королевства. Я прав, красавица?

– Да, конечно, – съязвила я. – Лучшего места для интриг, чем королевская темница, ведь не найти… Мне просто не спалось, и я пошла в библиотеку. Почитать хотела. Ну и заблудилась. Немного.

Он фыркнул, подавив смешок.

– Ага. Немного. Ты так случайно вместо брачного ложа на эшафот не взойди.

Мне стало не по себе. Ну и юмор!

– Отпусти мои руки, – потребовала почти миролюбиво. – Я больше не буду драться.

Бертран ответил голосом капризного избалованного ребёнка:

– Я тебе не верю! Все женщины – коварные обманщицы!

Ну почему я такая невезучая? Надо же было натолкнуться именно на этого мерзкого типа! А, кстати…

– А ты сам что тут забыл?

– А у меня тут свидание.

– Где? В королевской темнице?!

– Ты много знаешь мест, где можно заняться с женщиной всем, чем хочется с ней заняться, без риска спалиться?

В чём-то он, конечно, прав, но…

– Фу! Мерзость какая! Тут же скелеты…

– Они умеют молчать, – хмыкнул парень.

И тут вдруг позади раздались шаги, и, спустя буквально пару секунд, на стене заплясал жёлтый свет лампы. Тяжёлые, решительные шаги… Я замерла. Вот же…

В тот же миг Бертран внезапно отпустил мои руки, рывком бросил меня на собственную грудь, притиснул спиной к стене, ладонью сжал волосы на затылке и приник губами к губам. Я обомлела и не успела опомниться, как по каменному коридору разнёсся голос короля:

– Бертран? Какого дьявола…

Однако парень, видимо, был слишком занят, чтобы заметить Его величество. Он страстно и горячо терзал мои губы, углубляя поцелуй. У меня подогнулись колени от ужаса, и я вцепилась в плечи засранца.

– Ты совсем охренел, – мрачно заметил государь, остановившись шагах в пяти от нас. – Бертран!

Насильник вздрогнул, оторвался от меня, уткнул моё лицо куда-то себе в подмышку и набросил на меня свой бурый плащ.

– Ваше величество? – прохрипел. – Простите… Не ожидал вас тут увидеть.

– Кто с тобой?

– Э-э… государь, я не могу ответить на этот вопрос: честь женщины… Вы понимаете…

– Вот… скотина! – в голосе короля смешались насмешка, осуждение и восхищение. – Настоящий мартовский кот! Интересно, сколько котят подрастает в моём королевстве?

Я осторожно подняла лицо. Король стоял позади Бертрана и не мог бы увидеть меня из-за его широких плеч. Я заметила, что парень широко и довольно ухмыляется. Действительно, котяра… Фу, бабник. На его подбородке и над верхней губой красновато поблёскивала короткая щетина.

– Стараюсь как могу, Ваше величество, увеличить количество ваших подданных!

– Ну ты и шельма! – рассмеялся король. – Утопить бы тебя, как котёнка шелудивого…

– В бочке вина, пожалуйста, – весело отозвался Бертран.

– Смотри, договоришься у меня! Проваливай отсюда со своей потаскушкой.

Что?! Я вспыхнула и дёрнулась было, чтобы возмутиться, но Бертран снова уткнул меня лицом в подмышку.

– Доброй ноченьки, мой государь! – лихо щёлкнул каблуками, круто развернулся, перекинул меня через плечо лицом вниз, попой – вверх, и зашагал из коридора.

Я попыталась закричать, но его плаща было так много, что я совершенно запуталась в складках и, когда, наконец подняла лицо, за нами уже захлопнулась низкая дверь.

– Отпустил меня! Немедленно!

Бертран легко сбросил меня с плеча, чуть придержав. Я размахнулась и…

– Ты чего? – он потёр заалевшую щёку. – Спасибо бы лучше сказала!

– Пусть тебе твои кошки с котятами спасибо говорят! – процедила я, отвернулась, вскинула подбородок и гордо зашагала прочь.

Бертран заржал.

– Ревнуешь? Уже? – крикнул весело. – Не рановато ли?

Вот же тварь!

Но я не стала оборачиваться. Вот ещё! Вышла из башни, прошла по заснеженной тропинке, вернулась в свою комнату, скинула промокшие насквозь туфли, платье и забралась в постель.