Разрешите влюбиться. Теория поцелуя - Сокол Лена - Страница 17

– Это кто у него там? – Пискнул знакомый голосок из толпы. Лидка. Вот же стерва. – Ого! Страшила, что ли? Да ла-а-адно!

Повернулся, одаривая ее гневным взглядом.

Настя тоже посмотрела в ту сторону, откуда раздался голос, и решительно выдохнула:

– Ладно, Гай. Я согласна.

– Ты знаешь, как меня зовут? – Усмехнулся.

Она облизнула губы, повернулась и стойко выдержала мой взгляд:

– Только попробуй облажаться, понял?

– Чего? – Опешил.

Она бросила короткий взгляд на наших соперников, встала на цыпочки и шепнула прямо мне в ухо:

– Если ты, дрищ, проиграешь ему, то над тобой все будут ржать, а не надо мной, усек? Так что лучше сдохни, но выиграй.

Не смог разобраться, что это – внезапно охватившая меня ярость от ее дерзкого поведения или радость от того, что она вдруг согласилась, но улыбнулся. По телу табуном разбежались мурашки.

– Ну, что ж. Постараюсь не сдохнуть.

Как она вообще могла во мне сомневаться?

Расстегнул пуговицы на рукавах рубашки, быстро содрал ее с себя и накинул девчонке на плечи:

– Надевай, не на землю же бросать.

Она неуклюже продела руки в рукава и пошатнулась, словно теряя сознание.

– Эй, ты чего? – Меня умиляло, как эта кроха злилась. – Ёжа? Тебе плохо, что ли?

У нее щеки раздулись от возмущения, одуванчиковые волосы еще сильнее распушились, а брови гневно сошлись на переносице, заставив еще ярче сиять большие голубые глаза.

– Кто? – Подалась вперед. Хотела ухватиться за меня, да только руки полностью скрылись в длинных рукавах моей рубашки. – Как ты назвал меня? – Прошипела.

– Тише, тише, – выдохнул ей в ухо, подтягивая к себе. – Все на нас смотрят. – Но отчаянные попытки вырваться только усилились. – Я думал, тебе понравится. Это же ласково.

– Не смей меня так больше называть!

– Готовы?

– Да. – Отозвался. – Мы уже.

– Еще раз обратишься ко мне не по имени, – предупредила малявка, закатывая рукава моей рубахи, – и тебе придется вместо меня тягать свою толстозадую подружку.

– Это какую?

– Вон. – Кивнула в сторону Лидки, стоящей на краю образованного круга со стаканчиком в руке и застывшей на лице недовольной миной.

– Лидку, что ли?

– Ее самую.

– Да какая ж она мне подружка? Я холостой.

– Судя по ее физиономии, она так не думает. – Настя покосилась в ее сторону и поморщилась. – Если у меня будут проблемы, то ты, мажорчик, ответишь своей головой.

– Кто? – Усмехнулся. – Как ты меня назвала?

– Лучше разомнись, как следует. – С деловым видом предупредила моя напарница. – Чем языком чесать. Что-то твой соперник бодрее тебя выглядит.

– Шутишь?

– Вообще-то, он спортом занимается. И на занятия боксом трижды в неделю ходит. Это, если что, я тебя предупреждаю. Мало ли, ты с ним в рукопашную полезешь – так Кирилл тебя в два счета вырубит.

– Слушай, кнопка, ты, вообще, за чью команду? – Ощутил, что мое самолюбие сейчас больно уязвили. – Откуда ты про него столько знаешь? Я начинаю ревновать тебя к этому парню.

– Если честно, у него гораздо больше шансов, чем у тебя. Без обид, Гай. Если бы нужно было выбирать из вас двоих, то…

– Я понял. – Шумно выдохнул, приседая, чтобы она взобралась на мои плечи. – Ты просто хотела меня разозлить, и тебе это удалось.

– Вообще-то, это чистая правда. – Под дружный свист Настя аккуратно устроилась на моих плечах. – И Кирилл гораздо симпатичнее тебя. Не знаю, куда девчонки смотрят и что они такого в тебе находят…

Ее руки блуждали по моему телу, выбирая место, где лучше ухватиться. Пальчики скользили по шее, щекотали за ушами, путались в волосах и, наконец, после моей попытки встать ухватились за подбородок.

– Ай, ой, – доносилось сверху.

– Осторожнее, Ёжа, глаза мне не выцарапай! – Мотнул головой, поднявшись на ноги.

Маленькие пальчики вцепились в челку.

– Еще. Раз. Назовешь. Меня… – Девчонка была невесомой, но ерзала, будь здоров.

И стоило только прихватить руками ее коленки, как она замерла. По моему телу побежали, сменяя друг друга, волны жара и холода. Мгновенная реакция на ее тепло и тяжесть. Дух захватило от ощущений. Невероятно приятных. И даже то, как на нее, сидящую на моих плечах неуклюжую ботаничку, все сейчас смотрели – раскрыв от удивления рты, мне жутко нравилось. Это прибавляло мне сил.

Я казалась сама себе ужасно жалкой. Загнанной в ловушку мышью. Неспособной пошевелиться под десятками любопытных глаз. Казалась себе посмешищем. «Вот сейчас он проиграет и скажет всем, что из-за меня – из-за тяжелой коровы, которую так и тянет к земле».

Но все же доверилась, не вняв внутреннему голосу, который упорно призывал бежать подальше, пока не поздно. Поддалась на уловку Гая. А еще просто захотела утереть нос этой Лидке, которая от злости чуть стаканчик из-под пива не сожрала, увидев меня рядом с ним.

Да и разве мог он проиграть? С такой роскошной фигурой, облаченной в крепкие, литые мускулы? Я чуть не ослепла, когда он скинул свою рубашку и небрежно набросил на меня. Принялась болтать, что попало, опьяненная его запахом, который, намертво впитавшись в ткань, окутывал теперь и меня со всех сторон. Болтала, не помню что, но болтала. А сама продолжала пялиться, как завороженная, на его голый торс.

Слишком красивый. Слишком крепкий и мощный. С упругими мышцами под загорелой кожей. Смотрела на него и была не в силах отвести взгляда, потому что тогда пришлось бы смотреть на его улыбку – самое обаятельную из когда-либо виденных мной улыбок.

Его губы и так были чувственными и мягкими, а уж когда расплывались в торжествующей ухмылке, тогда и вовсе становились неотразимыми. Понятно теперь, как у него получалось подчинять себе девиц. Он и меня в два счета очаровал. Только было одно существенное но – я не могла себе позволить открыто признаться в этом.

А хуже мне стало потом – когда пришлось взобраться на его широкие плечи. Вчерашняя Настя подумала бы о том, сколько она весит, не тяжело ли ему, и о том, что все сейчас будут на нас смотреть. А Настя сегодняшняя, сведенная с ума запахом его парфюма и терпкого мужского пота, медленно погружалась в безумие – трогала дрожащими руками небрежно уложенные шелковистые волосы и скользила подушечками пальцев по горячей коже на его шее и на лице. Нагло и беспардонно пользовалась тем, что нужно было ухватиться крепче в попытке сохранить равновесие. При этом уже не надеялась сохранить свой разум. Потеряла его окончательно.

– Поехали! – Прогремело над толпой.

И мне пришлось судорожно вцепиться в его волосы и в шею одновременно.

– Раз! – Дружно отсчитывали люди со всех сторон.

– Мамочки… – произнесла глухим голосом.

Гай опустился на корточки и встал так легко, словно я ничегошеньки не весила. Только его мышцы напряглись, туго перекатываясь под кожей.

– Два!

Брошенный в сторону соперников взгляд придал мне уверенности: Кирилл покраснел, распрямляя ноги, но все-таки свою ношу поднял. Его живот втянулся сильнее, становясь абсолютно плоским и твердым.

– Три!

Я опускалась и поднималась вместе с Гаем, ощущая каждой движение его каменной мускулатуры, слушая сквозь свист и крики его тяжелое, но ровное дыхание. Скользила пальцами по ставшей уже влажной от пота коже и не видела никого вокруг. Думала только о том, как я попала в эту нелепую ситуацию, и что будет потом, когда все это кончится.

– Двадцать!

Закрыла глаза, погружаясь в мускусный запах, исходящий от воротника его рубашки. Сосредоточилась на том, как впиваются его пальцы в мои ноги – ни с кем и никогда не ощущала подобной близости. А ведь Гай был моим врагом. Не в прямом смысле, но я знала, что все его действия были направлены в конечном итоге на то, чтобы причинить мне вред.

А сердце все равно стучало предательски быстро и громко. Дергалось в рваном ритме, болело, волновалось.

– Сорок!

Рома покачнулся, но все-таки удержал равновесие. Его руки едва ощутимо задрожали, дыхание наполнилось тихим рычанием. Ему было сложно, но я никак не могла ему помочь. Сопернику тоже было непросто – Кирилл приседал все медленнее и разгибался уже с трудом.