Сердце на двоих. Теория поцелуя - Сокол Лена - Страница 16

Это сильнее, чем жажда. Потому что даже долгожданный глоток свежей воды не мог принести мне того облегчения, которое я жаждал испытать, увидев снова ее лицо.

Пусть она повернется, и тогда я пойму, что ошибся. Просто показалось. Ведь так же не бывает? Нельзя вдруг увидеть человека в толпе и сказать: «Это то самое. То, что вынимает из тебя душу, рвет на куски и не дает сдвинуться с места». Только не оно. Обыкновенная, в самом простом одеянии, с самыми обычными чертами.

Неповторимая…

И я стоял. Лохматый, с раскрытым ртом, ошарашенный. Пугал посетителей своим видом. И считал вечности, которые должны были пройти до того момента, когда ее глаза вновь сделали для меня все цвета мира нестерпимо яркими.

Вот оно!

Кивок головы. Прядь, небрежно откинутая с плеча. Доля секунды длиной в бесконечность. Поворот. Розовый бархат упрямо поджатых губ, длинные перья черных ресниц, необыкновенные глаза, в которых и радуга, и солнце одновременно.

Меня словно начисто лишили воли. Связали, ранили, обезглавили. Убили и воскресили. Подарили жизнь, свет, смысл, мечту.

Люди же не светятся? Да?

Тогда как такое возможно, что я сейчас чуть не ослеп?

– Здравствуйте, я хотела спросить насчет работы.

– Туда! – Худенький паренек в форме официанта лениво махнул рукой в сторону серой двери в служебные помещения и прошествовал мимо меня с подносом в зал.

Ладно.

Обогнув очередь желающих взять кофе с собой, толпившуюся возле бара, я направилась в «святая святых» кафе. Честно признаться, не имела совершенно никакого представления об этой работе. Все знания о внутренней кухне общепита были мной почерпнуты лишь из фильмов и передач типа «Ревизорро». Непонятно, на что я рассчитывала. Неизвестно, как планировала справиться, если бы меня все-таки взяли.

Поправив волосы, наощупь казавшиеся теперь точно сухой соломой после вчерашнего мытья, я пожалела, что не убрала их в хвост.

Надо сказать, поход в баню шокировал меня знатно. Прокляла все на свете, насмотрелась такого, что желания возвращаться уже не было.

Неужели, такие заведения еще существовали? Открытые душевые, алюминиевые тазики, парилка советского образца. Но самое страшное начиналось буквально с раздевалки. Настоящий бал сатаны. Пока я решалась, раздеваться при всех или нет, какая-то бабуля, притащившая с собой внука лет шести, оставила бедного мальчонку стоять посреди раздевалки и ждать, пока она избавится от исподнего.

Слева от него в этот момент какая-то раскрепощенная мадам растирала махровым полотенцем свои пышные бока. Справа румяная толстушка, закинув ногу на скамью, меняла средства женской гигиены. А прямо перед его распахнутыми в ужасе очами одна из голых старушек, нагнувшись, пыталась влезть в слитный купальник. Шансы, что парнишка вырастет после этого адекватным, испарились в секунды.

Я и сама, увидев это, сломя голову, понеслась в душ. В трусах и прикрываясь спереди полотенцем, позаимствованным заранее у Ивана.

Быстро-быстро сполоснулась под прохладной водой. Постоянно оглядываясь и плюясь, потому что кто-то до меня явно чистил пятки и стриг ногти прямо на плитку в проходе между кабинками, постирала белье, быстренько высушила его под старым феном-колпаком и резко дала деру, обещая себе, что в следующий раз буду искать другой выход для своих постирушек и банных дел.

– Здравствуйте, я насчет работы.

Широкий коридор расходился в разные стороны. Слева что-то вроде подсобки и оборудованной в ней мойки. Прямо – кабинет. Справа кухня, в которой сновали люди в белой форме. Помещение густо наполнял звук шинковки овощей, ароматы и пары соусов, мяса и теплого хлеба, а также чьи-то грубые выкрики.

– Наконец-то! – Передо мной возник стройный мужчина с густыми усами, завивающимися на концах.

Оглядела его. Синяя рубашка, брюки, образующие неопрятные пузыри над начищенными остроносыми туфлями, ремень с блестящей пряжкой, излишне тяжелый и из-за этого отвисающий вниз над ширинкой.

– Здравствуйте, – произнесла я достаточно сдержанно, чтобы показаться воспитанной и скромной.

– Какого черта, где Виталик?! – Раздалось в эту же секунду с кухни. – Он что, не смотрел в стоп-лист?!

Чей-то бас громыхнул над кастрюлями, но повара, не обратив никакого внимания, продолжили работать в прежнем темпе. Рассмотрела тучного мужчину в белом, который, прищурившись, изучал написанное на маленьком листочке бумаги. С черневшей на щеках щетиной, пальцами-сосисками, обросшими мелкими волосками и острым крючком-носом, он казался настоящим пиратом от мира кухни.

– Виталик, сейчас в зале. – Подсказал мужчина с усами и вновь посмотрел на меня. Улыбнулся. – Привет, меня зовут Гарик.

– Где Виталик, эй? – Снова донесся с кухни уже знакомый бас. – Что за …

– Прости, у нас сегодня настоящий сумасшедший дом. – Не оборачиваясь к источнику звука, заметил усатый. Наклонился ко мне и выжидающе замер. – Ты кто?

– Юлиана. – Не нашла ответить ничего умнее.

– Так что ты хотела, красавица?

– Я… я насчет работы… – Мне пришлось отклониться назад. – Там у вас объявление на двери.

– Люська – паршивка! – Продолжал возмущаться пузатый повар, обладатель зычного баса, одновременно ловко орудуя ножом и жестикулируя. – Знала же, что работать некому, и не пришла! Опять напилась, наверное. Я так больше не могу. Хоть убей, но не могу. Поваров не хватает, официантов тоже. Лучше бы дальше мясо жарил спокойно в шашлычной! Все, это точно последний день, завтра ухожу!

Усатый Гарик нервно дернул бровями. Медленно обернулся к нему и проорал:

– Айваз! Эй! Что ты разошелся? Вон, смотри, какую красивую официантку я нашел! – Протянул руку и подтолкнул меня в спину. – И повара тебе найду. Сегодня. Максимум завтра. Обещаю! Не кипятись, друг, ладно?

И все это с таким знакомым мне акцентом жителей южных краев. Даже захотелось добавить наше «по-братски».

Но Айваз, заметив меня, лишь взметнул руки вверх и громко возмутился:

– Ты кого, э, нам привел? – Поморщился. – Ребенок же совсем!

– Тебе восемнадцать-то есть? – Шепнул, обернувшись ко мне Гарик.

– Есть.

Тогда он улыбнулся повару:

– Не ругайся, брат. Она уже взрослая, все умеет. А чего не умеет, научится!

– Да? – Усатый потрепал меня за плечо. Наклонился к уху. – Официантом когда-нибудь работала?

– Кх-кхм. – Прокашлялась и виновато ответила: – Нет. Но я научусь. Обещаю. Буду стараться.

Улыбка моментально сползла с его лица.

– Медкнижка есть? – Прошептал он, хмурясь.

– Не-а. – Пожала плечами.

– Ну, и ладно. Потом оформишь. А сейчас, – и уже громче и радостнее, – приступай к работе! – И снова шепотом: – Как тебя?

– Юля.

– Добро пожаловать, Юля!

В эту секунду в помещении появился тот самый тощенький официант. Как оказалось, он и был Виталиком. Парню пришлось выслушать тираду от Айваза, а мне в это время вручили фартук, блокнот, карандаш и на пальцах объяснили, что такое стоп-лист, как нужно принимать заказы и что делать с ними дальше.

Признаться честно, состояние у меня было близкое к шоку. И это еще мягко сказано. Руки тряслись как бешеные.

Гарик, кажется, сразу забыл о моем существовании, зато о нем хорошо помнили на кухне. Никто не собирался делать мне скидок на то, что я работала первый день. Повара и даже технические работники за первые полчаса засыпали меня таким количеством наставлений и сделали столько замечаний сразу, что мои щеки уже не просто пылали, а горели так, словно их свеклой натерли.

– Не переживай, – брякнул Виталик на ходу, заметив мои дрожащие руки. – Клиенты у нас в основном постоянные. Офисные работники, студентики, но бывают и приезжие, конечно. Записывай заказы внимательно, зачитывай и только потом относи на кухню. Если придут новенькие и спросят, что ты можешь им посоветовать, смело называй блюда из вот этого списка. – Он указал на стену. – Здесь все, что нужно сбагрить до закрытия смены, чтобы окончательно не протухло.