Фиктивная жена Артефактора (СИ) - Гольдман Сима - Страница 28

Звезды указывали нам путь, а луна освещала дорогу. Ближе к ночи мы добрались до особняка. Как только мы вошли, экономка тут же протянула мне записку. Она была написана, судя по подписи архивариусом.

— Что там? — Эрик заглянул мне через плечо, удивленный тем, что кто-то мне может писать.

— В архив явилась девушка очень похожая на меня и запросила отцовскую коробку с документами, — пояснила я. — Зачем Олеан это?

Муж задумался на минуту.

— Или это была твоя настоящая мать. Граф сказал, что вы почти точные копии друг друга.

От удивления я охнула и полезла в карман. Письма все еще были при мне.

— Значит, нас ждет долгая ночь с любовной перепиской.

Муж удивленно поднял брови.

— Только после ванной, — он чмокнул меня в нос и отправился вверх по лестнице, заставив меня догонять себя.

Я поспешила за ним.

Если это была моя мать, то был крошечный шанс, что однажды мы все-таки встретимся.

Папа выглядел уже вполне здоровым и окрепшим. Конечно, до здорового румянца ему было еще далековато, но заказывать гробовщика для замера было рано.

— Я боялся, что ты больше не придешь, — произнес он вполне ровно и без отдышки.

— Я же обещала, что сделаю всё для твоего выздоровления, и я сдержу свое слово, — я гладила его ладонь и смотрела в любимое лицо.

Ближе, чем он у меня почти никого не было. Разве что Эрик и Олеан.

— Ты побывала в том доме? — он дождался, когда я кивну он продолжил, — Это место, которое было наполнено счастьем и любовью. То место, где мы были счастливы с Марлен. Она была для меня всем, но в то время нравы были другими и слово родителя значило гораздо больше, чем сейчас. Я проявил трусость, оставляя ее, о чем сожалел всегда. Единственным моим спасением оказалась сначала ты, а потом, уже когда родилась Олеан, я понял, что нужно перестать жить прошлым, но так и не смог позабыть ее.

Я улыбнулась. Воображение само рисовало картины из прошлого. Это было прекрасно. Но отец прав, нужно жить настоящим. Сальма заменила мне родную мать и была точно такой же жертвой обстоятельств, как и все мы. Ее можно было понять по-человечески: юная и полная надежд на счастливое будущее, она разочаровалась поняв, что все это время с ней играли. Поражена, что все эти годы она не пылала ко мне ярой ненавистью, а старалась быть матерью, хоть и своеобразной.

Больше всего меня, правда, поражало ее увлечение темной магией. Опасная штука, да и последствия могли быть весьма негативными. Как например...

— Эрик?

— Да, дорогая.

— А черная магия может влиять не на практикующего, а на кого-то из его близких? — озарила меня догадка.

Муж задумался на минуту. Мне даже показалось, что мысли отражались в его глазах.

— Вполне, — как-то неуверенно проговорил он.

— Тогда нам срочно нужно уйти, — я подскочила, схватила Эрика за руку и бросилась к двери. — Папочка, прости, нам нужно бежать по делам.

Что выкрикнул нам в спину отец, я уже не слышала за цокотом собственных каблучков по каменному полу отделения. Муж сначала попытался сопротивляться, но сдался и последовал быстро за мной, не требуя разъяснений.

Только когда мы сели в пойманный у ворот дворца экипаж, откинулся на спинку сидения и позволил себе это.

— "Зеркало" может убить того, кто использует черную магию.

— Я думаю, Сальма не просто так увлеклась этим. Вероятнее всего у нее было какое-то желание. Я даже склоняюсь, что она хотела получить любовь своего мужа, но натравила на него тьму от незнания. Да и магии у нее нет никакой...

— А это значит, что она не умеет управлять потоками силы, что приводит к хаотичному разбросу от отсутствия направленности. Как итог она бьет по объекту вожделения, — продолжил за меня Эрик.

Я согласно кивнула. Это было только предположение, но и его стоило бы проверить.

— Ты думаешь, что она любит его? — спросила я в сомнениях.

— Почти уверен в этом. Графиня довольно эксцентричная особа, но даже очень меркантильная женщина не стала бы терпеть чужого ребенка в своем доме, если бы ей было наплевать на мужа. Я допускаю, что она пыталась тебя выгодно для семьи выдать замуж, но другая бы на ее месте, отправила бы просто в частный пансионат или в монастырь.

И с этим было трудно поспорить. Ни разу в жизни матушка не пыталась причинить мне вред. Да, она подкалывала, пыталась указать на мои несовершенства, но за все эти годы я не услышала от нее ни единого дурного слова.

Как только экипаж остановился возле особняка, я выпрыгнула из него, не дожидаясь, когда поставят лесенку, а Эрик подаст руку, рванула со всей возможной прытью прямо в дом, почти сбивая Сматса с ног.

— Где графиня? — торопливо спросила я.

— Изволит отдыхать в своей спальне, — почти заикаясь произнес он.

Мы с Эриком взбежали вверх по лестнице. Сердце стучало и рвалось из корсета. Испарина выступила на лбу. Бегать на каблуках, да еще и в тяжелом прогулочном платье было достаточно проблематично, но волнение подстегивало меня и заставляло бежать еще быстрее.

Около спальни графини мы остановились и переглянулись.

— Ваша Светлость, — начал муж, немного смущенный, — Ваша Светлость, мы хотели бы переговорить с Вами.

Но из комнаты не донеслось ни звука.

— Она, скорее всего, спит, — предположила я. — Сама загляну к ней тогда.

Муж кивнул, соглашаясь с моими выводами.

Я повернула ручку двери и вошла. В комнате царил полумрак. Задернутые шторы создавали ощущение, что сейчас на дворе ночь, хотя в действительности был только полдень.

— Матушка, — тихонько позвала я, увидев силуэт на постели.

Женщина даже не шелохнулась. Тогда приблизившись, я тронула ее за плечо.

— Матушка, нам нужно срочно переговорить.

Но и в этот раз она даже не открыла глаз.

— Эрик, — позвала я. — Нужна помощь.

Муж тут же вошел в спальню и приблизился ко мне. Вид у него был озадаченный. Тронув графиню, он отступил на пару шагов и отдернул шторы. Комната залилась светом. Затем снова подошел и оттянул ворот платья, чтобы проверить пульс.

— Она жива, — констатировал он, но взгляд выдавал крайнюю заинтересованность.

Он присмотрелся к ее шее, что-то подмечая, что привлекло мое внимание.

— Что там?

— Это черные отметины. Сальма практиковала черную магию и это наложило отпечаток на нее и ее здоровье.

— Что же делать?

— Не переживай, мы сможем излечить ее. Кажется, у твоего отца скоро появится соседка по комнате, — улыбнулся мне он.

Напряжение отступило, когда я поняла, что жизни матушки ничего существенного не угрожает. Словно камень свалился с плеч.

Я всматривалась вдаль. В лучах закатного солнца вид поместья Грантерберов приобретал совершенной волшебный вид.

— Ты думаешь, я понравлюсь твоим близким? — неуверенно спросила я у мужа.

Эрик погладил меня по руку и выглянул за шторку.

— Уверен, что отец будет просто очарован тобой, а Раст непременно захочет отбить такую красотку.

— Ты никогда не вдавался в подробности, рассказывая о них, — поразилась я, припоминая, что его разговоры косвенно касались неудачного опыта родительского брака, но без особых подробностей.

Муж медленно растянул губы в улыбке.

— О них и не нужно рассказывать. Они сами себя покажут во всей красе при знакомстве, — отшутился он, прижимая меня к себе.

Дорога до поместья не заняла много времени. Уже спустя час мы остановились и сошли с экипажа. Яркое солнце слепило глаза. На пороге нас встречал отец Эрика и его младший брат. Как оказалось все Грантерберы почти на одно лицо. Их выдавал высокий рост, золотистый цвет кожи и пепельно-белые волосы.

Мне всегда хотелось узнать, почему разница между братьями больше десяти лет, если родители расстались за годы до рождения Раста. Было много вопросов, на которые хотелось найти ответы, но я не спешила их задавать, прекрасно понимая, как больно иногда распутывать клубок истины.