Авиатор: назад в СССР 12 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 44

Он стоял позади всех. Молодой, среднего роста, но с такой шеей, что её двумя ладонями не факт, что можно было обхватить.

— Как бы тебе покороче сказать. В момент касания и торможения, ощущение такое, что из тебя душу выталкивают. Руки, ноги, сопли летят. И всё это мгновенно. Мысли в голове такие, что невольно задумываешься: а зачем мне вообще всё это нужно? — посмеялся я.

— А потом?

— Вылезаешь из самолёта, и хочется палубу расцеловать. Настолько круто себя ощущаешь.

Парень кивнул, а остальные продолжили смеяться над фразой «а зачем мне вообще всё это нужно».

Несколько часов интенсивных полётов дали результат. Готовясь к очередному вылету, я с Вигучевым и Ребровым обсудили промежуточные итоги.

— Один подходит, но слабенький. Пилотаж крутил отлично, а бой вёл неуверенно, — сказал Георгий, вытирая пот со лба.

— У меня есть двое, но хилые. Перегрузки выдерживают слабо. Три минуты интенсивного боя, и всё. Начинают уставать. А так неплохие. Главное, хотят, — указал на двоих лётчиков рядом с самолётом Ребров.

Я такими энтузиастами похвастаться не мог. Летают неплохо, да только ни одного воздушного боя не выиграли. Зато после посадки расхваливали себя знатно.

— Ни анализа ошибок, ни скромности, ни достаточных умений. Вот ещё один остался, — сказал я.

— Так может, и не будем подниматься? Мы троих уже отобрали. Остальных из военных училищ уже Апакидзе будет набирать, — предложил Вигучев.

Я посмотрел на Реброва, который тоже был бы не против закончить с отбором. Но это было бы нечестно по отношению к оставшемуся кандидату.

— Вам решать, Гелий Вольфрамович. Вы — командир полка.

— От одного раза не убудет. Заодно и я потренируюсь. Нам же осталось только одного — проверить?

— Верно, — ответил я.

— Давай ты на спарке МиГ-23, а я на одноместном. Заодно и Жора отдохнёт.

Логичное решение. Нам осталось проверить только одного парня из моей группы, и поднимать ещё один самолёт смысла не было.

Я вернулся к самолёту, возле которого ходил лётчик с широкой шеей. Он тщательно выхаживал по бетонке задание на свой полёт, проговаривая каждое действие.

— Ручка управления на себя, рычаг двигателя вперёд и продолжаю набор, — шептал он себе под нос.

В руках он держал наколенный планшет, где у него были сделаны дополнительные записи. Единственный из всех моих проверяемых, кто так тщательно готовится к полёту.

— Сергей Сергеевич, я готов, — выпрямился он передо мной.

Знакомый взгляд у этого паренька. Так и хочется его назвать «жадным до полётов». Когда-то уже встречал такого человека.

— Напомни, как тебя зовут?

— Лейтенант Ветров Павел Александрович.

— Значит так, Паша, приходим в зону. Пилотаж крутить не будем, а сразу начнём ближний бой. Работаешь, как учили и как обговаривали перед полётами.

Ветров кивнул, и мы стали занимать места в самолёте. Давно я столько много не летал, как сегодня. Комбинезон не успевал высыхать от пота после очередного вылета, как вновь приходилось лезть в кабину.

— Каменный, 502й, запуск, — вышел в эфир Ветров.

— Запускайтесь, — ответил ему руководитель полётами.

На аэродроме, несмотря на приближающееся окончание лётной смены, продолжались интенсивные полёты. Над лесом один из лётчиков на МиГ-29 выполнял одну фигуру за другой. Тут же по полосе выполнили пробег и торможение, пара МиГов, стараясь быстрее освободить ВПП. На стоянках запускались ещё несколько самолётов, готовясь к очередному «разлёту» в зоны и по маршрутам.

Вольфрамович уже прорулил мимо нас, приветливо помахав.

— 502й, прошу вырулить за 332 м, — запросил Ветров и, получив разрешение, начал рулить.

Вижу, что паренёк старается соблюдать скорость на рулении. Проговаривает каждое действие, будто он курсант в училище, а я его инструктор.

— Какое училище заканчивал? — спросил я, когда самолёт осматривали на техпосту.

— Харьковское.

— Понятно. А в Орловку-то как попал?

— Знаете, здесь два вида людей — сосланные и невезучие. Я ко второму типу отношусь. Распределили на Дальний Восток. Приехал я в штаб округа за распределением самый крайний. Вот и отправил меня кадровик сюда.

Наверняка, приврал парень немного, но в такое «непрезентабельное» место, как Орловка желающих немного. Думаю, что их вообще нет.

Ребров уже занял исполнительный старт. Вывел двигатель на форсажный режим и рванул по полосе. Ветров вырулил после взлёта нашего напарника.

— Закрылки 25°, крыло 16°, — проконтролировал положение механизации и консолей крыла Ветров.

— Ремни?

— Притянуты. Секундомер… готов. 502й, взлёт, форсаж! — запросил Павел.

Руководитель полётами дал разрешение на взлёт. Я включил секундомер на часах и стал контролировать работу систем самолёта.

Температура газов двигателя начала расти. Обороты роторов высокого и низкого давления тоже. Самолёт держит Паша на тормозах, но он уже готов сорваться с места. Характерный толчок, и форсаж включился.

Рывок и самолёт побежал по полосе. Быстрый разгон скорости. Ветров плавно поднимает носовое колесо. Тут же отрывает от бетонной поверхности основные стойки.

Мы выскочили за облака и заняли курс в пилотажную зону. При первом взгляде на то, как пилотирует Ветров, я был приятно удивлён. Очень чётко и без резких движений. Все параметры держит ровно. В разворот вводит плавно.

— Каменный, 502й, ближняя граница пилотажной зоны. Напарника наблюдаю, — доложил Паша, но голос его звучал не совсем уверенно.

Я посмотрел вперёд и увидел, как выполняет виражи Ребров.

— 332й, к работе готов, — доложил Ребров и вывел самолёт из виража.

Мы постепенно приближались к нему. В первой атаке Вольфрамович будет атаковать, а Ветрову нужно от него уйти.

— Определился, как будешь действовать?

Возможно, не вовремя я спросил, но уж слишком напряжён Ветров. В его голосе есть ощущение неуверенности.

— Да. Импровизировать. Крыло 45°…установил.

Крыло самолёта в нужном положении. При такой стреловидности МиГ-23 может выполнять весь спектр фигур простого и сложного пилотажа.

Самолёт Реброва постепенно приближался, а Ветров продолжал выдерживать курс по направлению к нему. По команде от Вольфрамовича, они начнут ближний бой.

— Внимание! Атака, — скомандовал Ребров.

Паша сманеврировал так, что меня отбросило к остеклению фонаря. Круто! В первые секунды я не сразу восстановил ориентировку. Бочка, боевой разворот, и тут же Ветров уходит под пикирующего Реброва. Дышать непросто становится. Предыдущие пять человек, так смело не начинали воздушный бой.

Пока Ребров ещё держится за нами, но Ветров вновь маневрирует. Вот-вот нас накроет Вольфрамович. А, нет!

Переворот и мы вновь пикируем. Ребров продолжает пытаться сменить позицию и выйти под ракурсом. Но Ветров ловит на этом Вольфрамовича! Будто знал!

Уходит вправо и тут же задирает нос. Начинает управляемую бочку. Вишу вниз головой и смотрю, как под нами пронёсся Ребров. Думаю, он не меньше меня удивился, что Ветров знаком с таким манёвром.

Паша вышел слева от Вольфрамовича. Левой ногой я почувствовал, что педаль практически полностью ушла вперёд, и я до неё не достаю. Ветров заложил максимальный левый крен.

Теперь уже он в атакующей позиции.

— 502й готов, — доложил Ветров.

— Продолжай, — ответил ему Вольфрамович.

Пауза на осмысление своего положения и вот уже Ветров командует «Атака!». Ребров уходит вниз, выполнив переворот. Паша переводит самолёт на пикирование и следует за ним. Вольфрамович задирает нос МиГа и начинает выполнять горку. Теперь Ветрову можно атаковать с принижением. И это лишь обманчивое впечатление. Ребров сейчас поймает парня на «кадушку».

И вновь меня удивляет Ветров! Он тоже начинает задирать нос и остаётся сзади Реброва. Вот только теперь скорость у Вольфрамовича слишком маленькая для маневрирования.

— Пуск один. Пуск два, — спокойно сказал в эфир Паша.

Мы отработали ещё несколько атак. Ребров больше не дал себя победить, а я продолжал просто наблюдать со стороны и не лез к Ветрову с советами. Даже, когда он не видел очевидную хитрость, подсказок ему не давал.