Дорогой Солнца. Книга вторая (СИ) - Котов Сергей - Страница 33

К счастью для меня, больше ни у кого защитных масок не было. Видимо, боевик с автоматом шёл замыкающим, как раз на случай проникновения диверсантов, вроде нас.

Чтобы дать доступ Рубину, мне пришлось растаскивать всё это хозяйство. А между тем время поджимало: глядя вниз, я видел, что пламя пляшет уже где-то на уровне шестого этажа.

Контейнер с инъекторами прижимал к груди какой-то плотный лысый мужик. Я его раньше не видел, возможно, один из тех, что стоял в балахонах, когда собирались колоть Рубина.

Он был без сознания, но ещё жив, и хватка оставалась довольно сильной. Контейнер треснул и раскололся на две части, пока я отбирал его.

Большую часть шприцев я ногой спихнул в зазор между лестничными пролётами, прямо в огонь. А три штуки сунул в карман штанов.

Ещё моё внимание привлекла небольшая записная книжка в чёрной кожаной обложке, которая была в контейнере вместе со шприцами. Немного поколебавшись, я тоже положил её в карман.

Когда Рубин открыл ход на крышу, в ушах загудело: горячий воздух вырвался наружу. Мы вдвоём едва закрыли её обратно.

Уходили через восьмой этаж, ниже было уже не пробиться.

Да, спускаться по лоджиям было легче, чем подниматься, но всё равно сил требовалось изрядно.

Плюс бег по укрытиям через рассветный город.

Когда мы, наконец, снова оказались возле нашей машины, у меня от усталости всё плыло перед глазами.

В записной книжечке был много цифр: аккуратно начерченные от руки таблицы с графами, озаглавленными непонятными буквенными сочетаниями, вроде ЧР, БЗ, КТ или же вовсе пиктограммами с изображением солнца, капли и домика.

Я пару часов ломал голову над этими данными, пытаясь уловить закономерности и разгадать их значение, во время своей вахты, пока Рубин спал. Благо уже рассвело, и не нужно было пользоваться искусственными источниками света.

С цифровыми данными я не преуспел, хоть у меня и появилась гипотеза, что они про логистику: поставки каких-то товаров, условия хранения и транспортировки. Но каких именно понять было невозможно.

Куда интереснее была графическая схема местности на центральном развороте. С некоторым трудом, но я смог привязать её к реальной карте. Там были изображены подъезды к границам красной зоны возле соседнего с Егорьевском Воскресенска.

Возле дорог стояли какие-то отметки и новые цифры. Я попробовал найти совпадение в таблицах, но не преуспел.

Кроме отметок на границах, внутри самой красной зоны тоже присутствовали условные обозначения: звёздочка там, где предположительно был эпицентр взрыва, череп внутри эллипса, вероятно, обозначавшего местность, где выпало максимальное количество осадков, палочки и буквы в нескольких точках, хаотически разбросанных по зоне. А внутри эллипса с черепом — знак вопроса и символическое изображение домика с крышей.

И этот домик интриговал меня больше всего. Кто бы ни был хозяином блокнотика, он предполагал, что там, внутри самого опасного района красной зоны, находится нечто важное. Убежище, откуда шли поставки для нужд общины? Склад? Штаб-квартира? Может, всё сразу, а может — нечто совсем другое. Но я нутром чуял, что это очень важно.

Взглянув на часы на смартфоне, я занялся приготовлением завтрака: разогрел кашу с тушёнкой из сухпайков, вскипятил воду, сделал пару чашек растворимого кофе. К тому моменту, когда я закончил, Рубин проснулся сам — запах кофе и еды отличный будильник.

— Как спалось? — спросил я.

— Отлично. Но мало, — ответил он.

— Как говорила моя школьная учительница, на том свете отоспимся, — улыбнулся я.

— Что-то интересное? — Рубин кивнул на блокнот, который я оставил на водительском сиденье, пока занимался завтраком.

— Возможно, — кивнул я.

— Я глянул мельком вчера, но без света только глаза ломать было…

— Да понятно.

— Похоже на схемы поставок, так? — спросил Рубин, протирая лицо влажной салфеткой.

— Тоже так подумал, — согласился я.

— А карта в центре? Видел? Они пытались какой-то склад найти, так?

— Склад. Или базу. Или убежище, — ответил я.

— Логично, если склад, — продолжал рубин. — Иначе зачем пихать это в блокнот с поставками? Как думаешь, они мародёров таким образом координируют? Ищут ценности по красным зонам, вскрывают объекты и системы хранения, которые там остались?

— Честно говоря, даже не задумывался об этом, — я пожал плечами. — Звучит вроде логично. Потом надо бы доложить, пусть спецы занимаются, но…

— Что — но? — насторожился Рубин, застыв с пластиковой вилкой у рта.

— Чую, что дело более важное, — ответил я.

Рубин промолчал, сосредоточенно пережёвывая кашу и запивая её кофе. Я тоже принялся за еду, только теперь почувствовав, что здорово проголодался.

— Тор, тут вот какое дело… — снова заговорил напарник, отламывая кусок галеты. — У нас вроде как приказ есть. Помнишь?

— Помню, — кивнул я. — И обязательную оговорку про обстоятельства тоже помню.

— Если бы у нас были доказательства, что происходящая здесь хрень имеет важное значение…

— Именно. Тогда можно было бы на связь выйти. Но у нас нифига нет, кроме неясных подозрений и странных фактов… знать бы хотя бы, как эта штука в шприцах действует! Чтобы точно, наверняка… может, всё-таки стоило, а?

Он тоскливо посмотрел на меня.

— Может и стоило, — кивнул я. — Но теперь рассуждать поздно.

— Так можно вернуться, — Рубин пожал плечами.

— Смотри, какое дело… в приказе у нас ведь никак не оговорен путь к цели, правильно? И дальше начинаются сплошные жёлтые и красные зоны, — сказал я.

— Ты к чему?

— К тому, что мы можем выбрать дорогу через Воскресенск, — ответил я. — Со стороны она не выглядит более рискованной, чем, скажем, через Виноградово, так?

Рубин скептически нахмурился.

— Не люблю я такую хитрожопость… — сказал он.

— При чём тут хитрожопость? — возразил я. — Да, мы скажем, что выбрали такой путь, потому что обнаружили эту схему. И решили заодно проверить по дороге. Почему нет?

Рубин почесал подбородок.

— Ну вроде прямым нарушением приказа при таких раскладах не пахнет… — сказал он.

Ночевали мы за Ильинским Погостом, возле деревушки Берендино, куда добрались ночью просёлками, не включая фар. Трофейные «теплаки» пригодились.

Тут рядом был ручей, питавшийся многочисленными ключами в лесу, с чистой водой. Мы обработали пеной днище и покрышки «Хавейла», после чего несколько раз проехались по воде, смывая остатки грязи. Результат проверили счётчиком Гейгера: машина была чиста, хоть сейчас в зелёную зону, на официальный въездной контроль.

И вот теперь, получается, мы снова добровольно лезли в грязь, причём даже не подобравшись поближе к цели.

— Пены осталось на пару нормальных чисток, — заметил Рубин, будто прочитав мои мысли, пока я для контроля обследовал со счётчиком поляну, где мы ночевали.

— Знаю, — вздохнул я. — А что делать?..

— Вроде вчера, в деревне, я пару теплиц с плёнкой видел, — ответил Рубин. — Брошенных.

— Оклеить кузов?

— Да хотя бы колёсные арки и днище. Уже гораздо проще будет.

Нам повезло: в теплицах мы нашли не только большое количество относительно чистого полиэтилена, но и липкую ленту и даже одноразовые комбинезоны, предназначенные для сельскохозяйственных работ. Для защиты от радиоактивной пыли они тоже вполне подходили.

Оклейка машины заняла около двух часов, после этого мы были готовы выдвинуться в сторону красной зоны.

Долго выбирали маршрут, ориентируясь на второстепенные и грунтовые дороги.

Я опасался, что на дорогах будут «секреты» или патрули общины. Они всё ещё должны быть настороже после ночного происшествия. Однако, обошлось: границу красной зоны мы пересекли в совершенно тихом месте, возле старого карьера, где незадолго до катастрофы высадили лес для рекультивации.

Деревья тут стояли зелёными: пятно осадков шло восточнее. Но на земле грязи хватало: я специально останавливался возле спуска в частично затопленную чашу бывшего карьера. Должно быть, занесло с выгоревшей зоны ветрами за лето, или грунтовыми водами намыло.