Персона - "Йеленна" - Страница 47

– Увидимся через час, – сказала Дезидерия, указав Эвандеру на дверь, отделявшую женскую половину от мужской. – Не задерживайтесь, иначе карета уедет без вас.

– Понял, постараюсь не заснуть в парилке!

Молодой человек развернулся и направился к двери раздевалки. Дезидерия остановила его.

– Это женская половина, Эвандер, на двери даже значок есть! Вы что, читать не умеете?

Смущенный Эвандер повернулся и засмеялся:

– Простите, я такой рассеянный!

Дезидерия заворчала, когда юноша скрылся из виду Поначалу она решила, что так Эвандер хотел незаметно подсмотреть за девушками, но Андреа, скрывавшийся под личиной Марселины, пояснил:

– Простите, госпожа, он и в самом деле не умеет читать.

– Правда? Разве в Оффиции этому не учат?

– Конечно учат. Но Эвандер отличается от других детей. Он долгие годы пытался освоить чтение, но безуспешно. Он говорит, что буквы смешиваются у него в голове, и ему с трудом удается читать по слогам… Он не виноват. Прошу вас, не держите на него зла.

Фисба кивнула, подтверждая историю Андреа. Умение читать всегда было особой темой в Оффиции. Девушка много раз видела, как Эвандер терял уверенность в себе и называл себя ни на что не годным идиотом из-за этой неудачи. Если в классе шли занятия, требующие умения читать, Фисба всегда подсаживалась к товарищу. Она подчеркивала, что считает за честь быть его напарником, и читала вслух, чтобы самой не запутаться.

После такого разъяснения Дезидерии стало стыдно, что она так скоро осудила Эвандера. Она приказала Пираму стоять на страже до самого конца их встречи.

Женская раздевалка стала особым переживанием для Андреа. Оказавшись там, он не чувствовал себя ни чужим, ни своим. Он испытывал легкое чувство вины от удовольствия оставаться там. Тело Марселины помогало ему убедить себя, что он имел право находиться там. В его сердце жила вера в то, что однажды он сумеет зайти туда под собственной личиной, без какого-либо стыда или угрызений совести. Он не был ни мужчиной, ни женщиной: он был сразу и одним, и другим. Андреа был человеком, которого невозможно определить как половинку целого, как бы ни считало большинство смертных. Общество вообще любило дихотомии, лелеяло и поощряло их. Разделение по категориям значительно упрощало жизнь.

– Мне тоже нужно раздеться? – задрожала скромная Фисба.

– Нет, вы останетесь одетой и будете наблюдать рядом с купелью. Помните, что в общественных местах вы моя служанка. Не снимайте браслеты. А вы, Андреа, придумайте, чем прикрыть запястья. Вам нужно спрятать свечение.

Юноша взял длинный отрез ткани и повязал его вокруг талии и предплечий.

Место было не слишком многолюдным. Несколько аристократок плескались в воде, играли в кости или наслаждались массажем с эфирными маслами, который делали Отверженные. Один из слуг протянул им железный скребок – стригиль.

Аделаида уже ждала их. Она казалась чем-то озабоченной. Ее светлые волосы, заплетенные в косу, были собраны в пучок и закреплены массивной металлической застежкой в виде женского бюста. Создавалось впечатление, будто у нее на макушке лежит золотое яблоко. Она подошла к Дезидерии, державшей Марселину за руку, которая тут же восхитилась:

– Ангел мой, какое прекра-а-а-асное место для суида-а-а-ания! Луш-ш-ш-ше не выбрать!

– Нам нужно место, где можно остаться наедине, – улыбнулась в ответ Аделаида. – Пойдемте, я забронировала нам ванну. Там мы сможем спокойно переговорить без лишних ушей.

Девушки проследовали за Аделаидой в пустынный кальдарий[49]. Бассейн обрамляли двенадцать округлых арок; его также украшала скульптура прекрасной девы с перевернутой вазой, из которой вытекала горячая вода с клубами пара. Дымка, скользившая по поверхности, разносила аромат лаванды, пробуждая чувства. Когда Андреа вошел в воду его охватила приятная дрожь. Юноша будто обернулся в теплые одеяла в холодную зимнюю ночь. Он явно ощутил, что гораздо больше хотел понежиться в тепле, чем принимать участие в разговоре.

Фисба расположилась на углу бассейна, как и велела хозяйка. Она склонила голову и скрестила руки на животе. Идеальная служанка, незаметная и преданная.

Она едва взглянула на служанку Аделаиды, которой едва исполнилось пятнадцать.

Оказавшись в бассейне, Дезидерия не стала тратить время понапрасну:

– Для чего ты позвала меня? Случилось что-то серьезное? У Исидора неприятности?

– С Исидором все хорошо, – уверила ее Аделаида. – Во всяком случае, насколько мне известно. Никому не дозволяется видеться с ним, помимо принцессы и Понтифика.

– У малыша-а-а-а строгий режи-и-им посещений! – вставила Марселина.

– В таком случае переходи сразу к делу, – предложила Дезидерия.

Аделаида прикусила губу.

– Ты должна отказаться от этой безумной затеи, Дезидерия.

– Мы с тобой уже спорили по этому поводу, – вздохнула она. – И я не хочу тратить время на бесполезные разговоры.

– Светом молю тебя, откажись! Я даю тебе последний шанс спастись! Обойдемся малыми потерями! Оно того не стоит! Я же знаю, какая ты упрямая. А еще я знаю, как сурово власти обойдутся с тобой. Пощады не будет! Во дворец даже набрали дополнительных стражников. Их обучает сестра Маня, военный магистрат.

Одно лишь упоминание Мани отобразило на лице Андреа болезненные воспоминания. К счастью, тогда пострадал не он, а маска. Юноша спрятал гримасу Марселины в клубах пара.

– Ты знаешь ее, Дезидерия, и знаешь, на что она способна. Говорят, с годами Дар Мани вышел из-под контроля и свел ее с ума.

– Такой ее сделал вовсе не Дар, – серьезно ответила Дезидерия. – Это все лишь предрассудки тех, кто не обладает силой. Ее изгнали из общества и сделали парией. Сестра Маня такая грозная, потому что с тех пор, как она покинула Пиксис и согласилась служить при дворе, на нее смотрят со страхом и ненавистью. Ее Дар видят как нечто опасное, что нужно сдерживать. Именно осуждение людей превратило ее в безжалостного монстра.

Дезидерия говорила непривычно быстро. Она продолжила, высказывая свое мнение от всего сердца:

– Вот почему я хочу уберечь Исидора от подобного! Он не осознает силу своего Дара. Я хочу спасти его от участи Мани. Этот брак обречен на провал. Исидор – искра, способная спалить целый лес! Если он взорвется, то все пойдет прахом… Ты знаешь это, ты видела все своими глазами!

– Да, видела, – задрожала Аделаида.

Ее страх заставил Андреа и Фисбу задуматься, ведь никто из них не знал сути Дара Исидора. Неужели он и впрямь был так опасен?

Аделаида продолжила:

– Дворец чрезвычайно хорошо охраняется. Ты не смогла бы вызволить Исидора даже с помощью целой армии.

– У меня ее нет, – со всей серьезностью ответила Дезидерия.

– Тогда что же ты собираешься делать? Какой у тебя план?

– Тебе лучше не знать, Аделаида.

– Наоборот, ведь ты моя самая близкая подруга! Мы так долго были крайне близки! Мы сидели вместе в классе, и я хранила секрет о существовании Исидора с самого детства! Я выяснила для тебя все, что ты попросила! Ради тебя я рисковала должностью магистрата! Я ведь вижу, что ты бежишь к пропасти! Дезидерия, я всерьез опасаюсь за твою жизнь.

– Не бойся, – ответила девушка.

Слова Дезидерии заставили вздрогнуть всех присутствовавших. Девушка произнесла их так решительно, что было совершенно понятно: она готова пожертвовать всем ради спасения брата. Нарушить все правила Западного Оффиция. Пойти против желаний королевской наследницы. Противостоять в одиночку всему Культу. Если понадобится, рискнуть честью и жизнью. По ее мнению, свадьба Элоизы и Исидора не могла состояться ни при каких обстоятельствах, ведь ради нее юноше пришлось бы отказаться от собственной сущности.

Аделаида склонила голову и подала служанке знак. Та вышла из помещения. Наверняка она пошла за полотенцем для своей госпожи.

– Полагаю, ничто не в силах заставить тебя передумать, – обиженно пробормотала Аделаида. – Даже предостережения лучшей подруги.