Наследник звездного маркизата (СИ) - Коткин Андрей - Страница 18

Знакомство все же получилось обоюдным: я во всех подробностях рассказал, как вижу наши дальнейшие действия, включая новую модификацию орудий и энергогенератора (старая подобная бандура реально и весит очень много, и по объему занимает чуть ли не треть всего корабля), а со своей стороны Ли познакомил меня со своим экипажем. Кстати, смог сильно удивить. Я-то предполагал у него в команде под тридцать человек народу, а в кают-компанию, после нашего выхода в обычный космос, помимо самого владельца, пилота и капитана корабля в одном лице, вышло всего два человека: Куан Зилот, механик, энергетик и вообще мастер на все руки и тонкая, хрупкая красавица Лия Умо. Ни за что бы не догадался о ее функциональных обязанностях на яхте. Да и кому в голову придет, что такая эффектная девица окажется главой роботизированной абордажной секции.

Хе-хе, всех членов команды по занимаемым ими должностям представил, а о себе, любимом, забыл. Потому и о своей собственной должности из корабельной росписи сообщу: старший артиллерист, второй энергетик корабля. И звучит круто, и на полноценную долю в трофеях позволяет претендовать….

Кстати о долях будущих трофеев: она у нас всех равная: у четверых членов экипажа и одного маленького крейсера с крайне неоднозначным наименованием. Иными словами, нетрудно посчитать, что моему приятелю, как еще и владельцу корабля, причитается доля в сорок процентов, а нам, остальным трем, присутствующим в кают-компании, — по двадцать. Ну, еще за вычетом накладных расходов, разумеется. Как по мне, так очень даже шикарно может получиться.

Но вернемся обратно в кают-компанию, в которой мы всей командой собрались после окончания перелета, чтобы за совместной торжественной трапезой еще раз приглядеться друг к другу и обсудить наши дальнейшие планы.

— … И не вздумай за ней ухлестывать, — вполголоса предупредил меня друг, когда Лия удалилась в другой конец кают-компании, чтобы налить себе стаканчик кофе из стоящей там кофе-машины.

— Твоя подруга? — Уточнил я, поглядывая краем глаза за очень привлекательными формами возвращающейся к нам смугляшки.

— Боже упаси! — Совершенно искренне выдохнул он. — Мозгокрут в качестве подружки — это сюжет для ужастика, а я еще пожить хочу.

Ага-ага, а глаза такие честные-честные. Точно такие же, как и минутку назад, когда Ли своим взглядом буквально облизал хрупкую фигурку нашего главного абордажника.

Впрочем, я-то уж точно не планирую заводить никаких романов в нашем маленьком коллективе. Но с другой стороны и от пары — тройки уроков по менталистике я бы не отказался. Знания представителя древней расы — конечно круто, но, может и среди человеческих менталистов удастся узнать что-нибудь полезное. Надеюсь, Орбело не будет меня за это ревновать?

Чтобы как-то перевести разговор, поинтересовался причиной столь малой по численности корабельной команды. Ведь, насколько я был в курсе, у нас на флоте даже численность команды корвета была никак не меньше полутора-двух десятков человек, а тут, хоть и почти соизмеримый с ними по размерам, но все же номинальный крейсер.

— Так у нас же яхта, произведенная на верфях королевства Антарес, а не какая-нибудь имперская поделка! — С неприкрытой гордостью объявил на этот мой вопрос Ли.

И снова я ощутил себя, что называется, человеком не в курсе. Довольно часто, на мой взгляд, я попадаю в подобные ситуации. Оригинальный Яр Корвар, до моего попадания в его тушку, хоть и считался настоящим ученым, но знания реальной жизни имел крайне однобокие. Вот и флотом он не интересовался от слова «совсем».

— Прости, но разве верфи Антареса чем-то отличаются от всех прочих? — Вопросил я.

Орбело смерил меня недоверчивым взором, словно подозревая, что я над ним издеваюсь, но про разницу производителей космической техники мне все же пояснил.

— В империи и государствах, связанных с ней общими кодексами, действует закон, ограничивающий возможности искинов. Там на каждую хоть сколько-нибудь значимую функцию, обслуживаемую искином, полагается обязательный дополнительный специалист — надсмотрщик.

Я припомнил ситуацию, когда орудия Цербера управлялись искином, но в имеющемся у нас списке гарнизонных должностей точно были штатные должности артиллеристов, правда большей частью не заполненные, точнее заполненные совместителями, и с пониманием покивал головой.

— Я думал, во всем остальном человеческом космосе действуют точно такие же правила.

— А вот и нет! Удивляюсь, что ты до сих пор о королевстве Антарес не слышал.

— А что с ним не так? — Вот, в самом деле, заинтересовал!

— Антарес — звезда убийца, — закатил для меня лекцию Орбело, до невозможности довольный, что может блеснуть своими познаниями, — яркость его излучения во сколько-то там тысяч раз ярче излучения Земного Солнца. Соответственно, из-за его излучения довольно большой участок космоса в тех краях вообще не имеет хоть сколько-нибудь обитаемых планет. Хотя, просто планет, похожих на Землю, в плане гравитации и давления атмосферы на поверхности, там довольно много. А теперь вопрос: ты лично согласился бы жить на совершенно безжизненной планете?

— Пожалуй, нет, — помотал я головой, представив себе, каково это, всю жизнь обитать где-нибудь под пластолитовым куполом, пусть и прозрачным, или и вовсе в пещере. — Мне, в этом отношении и Цербера выше крыши хватило.

— Вот и подавляющее большинство людей когда-то точно так же ответило на предложение туда переселиться. Соответственно, пока там все окончательно не обустроилось, люди в той области космоса были в очень большом дефиците. Потому они когда-то на своих внутренних территориях приняли закон, расширяющий область относительно бесконтрольного применения искинов.

— Ага, а ты так вот просто туда прилетел и купил корабль, которому вообще почти не требуется экипажа, — с некоторой подковыркой возгласил я. Ну, в самом деле, странно же, что эти вот, гораздо более удобные в плане эксплуатации корабли у нас совсем почти не распространены.

— Ну, да, прилетел и купил, — подтвердил мой приятель, но потом все же дополнил ответ, развеивая мои сомнения. — У вас, в маркизате, такие корабли использовать запрещено законом. Вы же, пусть формально, числитесь вассалами Земной империи, а вот мы, свободные бароны фронтира, находимся в этаком правовом вакууме. Мой отец вообще в списках имперской знати не значится, а наша планета уже четвертое столетие зависла среди планет, находящихся на этапе рассмотрения их правового статуса.

— Подозреваю, зависла не без вашего деятельного в том участия, — проворчал я, представив, какие весомые плюсы дает баронам эта вот правовая неразбериха.

— Ну, не без того, конечно, — согласился со мной третий сын барона, широко улыбаясь.

И тут я сообразил, что в этом случае мы с Ли, вполне возможно, упоминая про деятельное участие, имеем в виду совершенно разное. Я всего лишь возможных барашков в бумажках в адрес чиновников, от которых зависит максимальное затягивание процесса рассмотрения правового статуса их планеты, а Ли запросто припомнил и что-нибудь противозаконное, типа контрабанды или пиратства. Хм, этот вопрос нужно будет потихоньку уточнить, что-то уж с слишком большой готовностью третий сын барона согласился с моей каперской идеей.

В этой безымянной системе наша «Беда» проторчала даже чуть менее двух суток. Собственно, и этого времени оказалось для меня вполне достаточно, чтобы модернизировать имеющиеся четыре орудия главного калибра. Ну, и к ним в придачу, сотворить еще один небольшой прокол в N-мерность, поскольку имеющиеся на корабле энергогенераторы мои внесенные улучшения явно не тянули.

К слову, несмотря на нынешнюю их полнейшую ненужность, выкинуть эти генераторы Ли не позволил. Заявил, что они стоят приличных денег, и демонтировать их он будет только при прибытии в главный космопорт их баронства, и никак не раньше. Перестраховщик он, однако, а вовсе не скопидом, каким желает себя показать. Ведь если у нас все выгорит с намеченным нами налетом на купцов, доставляющих в маркизат Мифино всякую ему необходимую продукцию с внутренних планет империи, освободившийся от генераторов объем принес бы гораздо большую выгоду, чем будучи занятым объемным, но не чрезмерно дорогим энергетическим контуром, в одночасье ставшим совершенно бесполезным.