Боксер: назад в СССР (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 30

До разбора полетов от старшей пионервожатой мне ещё следовало придумать легенду. В идеале, конечно, надо, чтобы всю гоп-компанию выперли из лагеря, и я забыл бы о них, но это вряд ли выгорит. Да и, честно говоря, не хотелось ломать ребятам жизнь (неизвестно,какие последствия их ждут после исключения из спортивных отрядов), да и ничего такого, за что должны лететь шапки, они не сделали. Хотя отнюдь не уверен, что полученный сегодня Львом отрезвляющий пендель сработает. Наверняка чуть очухается — и заново полезет в конфликт. И с Маратом ситуация та же самая. Что ж… Будем готовиться. Не мы такие, жизнь такая…

Пока мы шли в медпункт, тренер еще несколько раз на меня внимательно посмотрел. Видимо, размышлял — надо ли все же вести меня в город, в больницу. Я каждый раз ловил его взгляд, улыбался и кивал, что, мол, все в порядке.

— Мужиком растешь, — наконец, резюмировал он.

Мы подошли к медпункту. Алла, конечно, нашего визита не ждала. Медпункт был закрыт, свет в окнах не горел, но тренер, видимо, знавший чуть больше моего, всё равно трижды постучал в дверь.

— Открывай, сова, медведь пришел, — заявил Роман и добавил: — Я не один. Привел тебе партизана.

— Минуточку. Буквально одну минутку, — послышался голос Аллы.

Действительно не более чем через минуту дверь открылась. Алла была в макияже (это я сразу заметил, ведь такой я видел ее впервые) и одета в нарядное, чуть ли не вечернее платье. Видно, у них с тренером на сегодня намечалось романтическое свидание, что-то вроде ужина при свечах. И я со своими разборками нарушил парочке планы. Ну ничего, ночь длинная, все у них впереди.

— Не хотел помешать, — все же заявил я, хитро улыбаясь.

— Что стряслось? — Алла пропустила слова мимо ушей и наморщила лоб.

— Раненого тебе привел, не пугайся только. Миха молоток, — пояснил тренер.

— Опять бандитская пуля? — Алла закатила глаза, было видно, что она серьёзно к этому относилось, и её это сердило. — Заходите, я осмотрю. Тома в курсе?

— А, — тренер отмахнулся, взглянул на меня и не стал развивать мысль, вернее, ее скорректировал: — Сейчас она в себя придет, и обещает всем разбор полетов с директором.

Он едва слышно вздохнул, только для Аллы — мол, вожатая в своём репертуаре. Похоже, что Тому недолюбливали не только пионеры, но и коллеги по цеху. Ну, скажем так, есть почему не быть от нее в восторге.

— Так что случилось-то? — повторила Алла.

— Бандитская пуля и есть, — отбрехался я.

— Да что-что, пацаны, где-то зацепились, что-то не поделили, как следствие — подрались, — буднично сообщил тренер.

Пока он рассказывал, что стряслось, а Алла натягивала халат, я прошел к столу и уселся. Вообще, надо бы сделать так, чтобы дорожка в медпункт не становилась протоптанной. Я тут во второй раз за столь короткое время, так и привычку недолго завести.

— Голову подними, — попросила снова появившаяся передо мной медичка, взяв меня за подбородок.

Я сделал как велели, терпеливо дождался, когда она закончит осмотр. А краем глаза даже заметил, что в окне медпункта мелькнула черная челка. Янка, значит, решила лично посмотреть, что стало с ее… заступником? Ну, можно и так сказать, только с поправкой, что это она конфликт усугубила. Я дождался, когда милое личико появится в окне в следующий раз, и тотчас девчонке подмигнул. Даже через окошко я видел, как на щеках Яны вспыхнул румянец, и она снова исчезла из поля зрения. Вообще, девчонка рискует, надо в палате давно быть, а то можно ненароком под горячую руку Томы попасть. А сейчас её злобить точно не стоит.

— Да, слава богу, что ничего серьезного тут нет, — резюмировала Алла, закончив осмотр.

Взяла пузырь со спиртом, плеснула на ватку. Запах разнёсся по медпункту.

— Сейчас пощиплет, но ты потерпи, пожалуйста.

— Угу.

Тренер, скрестив руки на груди и опершись спиной о стену, наблюдал за манипуляциями медработника. Алла делал все очень аккуратно, ну а я ни разу не пикнул. Было как-то раз, когда на соревнованиях в Средней Азии пришлось зашиваться на живую, вот там было больно, когда обезболивающего у местных кудесников медицины не оказалось. А тут так — комариный укусик и тот больнее.

Однако адреналин быстро опадал, тело начинало чувствовать боль. Ночка мне предстояла не самая сладкая, хорошо хоть, я сегодня выспался на день вперед.

Ну и мысли тоже упорядочивались. Я отчётливо понял, что мне не хватило буквально пары секунд, чтобы добить Льва. Любой мало-мальски акцентированный удар привел бы как минимум к нокдауну. Сильно я бить не могу, но умею подключать пятьдесят кило своей массы в удар. А это уже не слабо…

Вывод? Он сам по себе напрашивался. Подойди Лева к драке с головой на плечах, шансов бы у меня не было, не буду лукавить и переоценивать свои силы. Но по итогу я выжал из ситуации тот максимум, который только мог и на который расчитывал. И ребята в лагере стали смотреть на меня совершенно другими глазами. Да, не как на победителя, но как на человека, который не даст себя в обиду — это точно.

Репутацию хлюпика я сегодня с себя сбросил.

— Выпей, станет получше, — Алла протянула мне белую таблетку обезболивающего.

— Спасибо.

— Не тошнит? — методично продолжала она расспросы.

— Ни в одном глазу.

— Посмотри на палец, Миша.

Она вытянула указательный палец и поводила им у меня перед глазами. Я с совершенно безразличным выражением лица проследил за пальцем взглядом — ничего интересного. Никакого сотрясения у меня не было.

Закончив, Алла побросала использованные ватки в железный тазик.

— Вам как-то поговорить бы с детьми, они же друг друга поубивают. Нашли самого слабого…

Она не успела договорить, потому что на рабочем столе зазвонил телефон. Алла и тренер переглянулись. Она подошла к столу, сняла трубку.

— Да-да, они у меня. С Мишей ничего серьезного, нет-нет — никаких сотрясений.

Потом послушала, что ей скажут в ответ. Я безошибочно узнал из динамика голос Тамары. Впереди ожидает разбор полетов, и Тома не стала откладывать его в долгий ящик. Реакция Аллы это только подтвердила.

— Уже идут. Я закончила как раз,- и она положила трубку.

— Вот и поговорим видимо? — спросил тренер.

Алла кивнула и махнула рукой в сторону телефона.

— Все собрались в штабе! Ждут вас.

— Идем, шахматист, — тренер положил руку мне на плечо.

Я молча слез со стула, поблагодарил Аллу, и мы пошли на разбор полетов по горячим следам. Свои позиции здесь я укрепил, теперь их надо защитить.

Местом «экзекуции» выбрали лагерный «штаб» — ту самую застекленную халупу рядом со сценой. Туда и повел меня Роман. По пути мы прошли мимо сцены. последние события пронеслись очень быстро, что никто не успел убрать магнитофон и колонки, так что при желании дискотека могла продолжаться. Другой вопрос, что желающих не нашлось.

— Голова точно не кружится? — осведомился Роман, открывая дверь «штаба».

— Точнее некуда, — заверил я.

Внутри я первым делом огляделся. Освещение здесь было откровенно скверным. На потолке на проводе торчала лампочка без плафона, вокруг нее вились мотыльки. Скрипучий деревянный пол, пыль. Помещение больше похоже на сарай. «Штаб», очевидно, использовался как место хранения утвари. В углах на полу лежали провода, смотанные как попало. По квадратам без пыли было видно место, где стояли колонки и магнитофон — когда их принесут, то поставят ровнехонько сюда же. Здесь же еще хранились и флаги для утренней линейки и барабаны.

На стене висел портрет Ленина. Под ним, за массивным столом, на крепко сбитых табуретках сидели тренеры во главе с Савелием Иннокентьевичем.

— Пришли! — прокомментировала Тамара наше появление, скорчив недовольную гримасу.

Старшая пионервожатая, сцепив руки за спиной, мерила штаб шагами, готовясь к разносу. Лева тоже был тут — стоял в уголку, совершенно подавленный. Склонил голову на грудь, переступал с ноги на ногу. Ха! Прямо невинное дитя. Он всем своим видом показывал, что виноват и в содеянном кается. Когда я зашел, пацан даже голову не поднял. Хорошо понимал, что пахнет жареным. Ничего, пусть понервничает, это ему только на пользу пойдет.