Охотничьи угодья (ЛП) - Бриггз Патриция - Страница 14

Чарльз перехватил удар и развернул Шастеля, используя его инерцию, и оттолкнул к его людям. Быстрый взгляд на испанских волков заставил их всех отступить на шаг, затем он сосредоточил внимание на главном волке.

— Дураки, — прорычал Чарльз. — Это общественное место. Я не позволю вам нарушать покой, пока вы гости на территории стаи Изумрудного города.

— Ты нам не позволишь, щенок? — пробормотал француз, который быстро оправился от незапланированного столкновения со своими волками. Он небрежно одернул рукава своей рубашки. — Я слышал, что старый волк прислал к нам своего щенка, чтобы мы полакомились им, но думал, это просто принятие желаемого за действительное.

В том, как держались остальные французы, было что-то жалкое, что подсказало Анне, что никому из них не нравилось поведение их лидера и они следовали за Жаном Шастелем из страха. Это делало их не менее опасными, может, даже больше. Ее волчица знала, что все они альфы и все боялись.

Под всей агрессией и позерством в комнате чувствовался скрытый страх испанских и французских волков. Он был настолько сильный, что Анна чихнула, привлекая к себе нежелательное внимание.

Жан Шастель посмотрел на нее, и она не опустила глаза, несмотря на насилие в его взгляде. Перед ней стоял монстр, худший, чем тролль под мостом. От него разило злом.

— Ах, — произнес он почти нежно. — Еще одна история, которой я не верил. Итак, ты нашел себе омегу, полукровка. Милое дитя. Такое мягкое и деликатное. — Он облизал губы. — Держу пари, она лакомый кусочек.

— Ты никогда этого не узнаешь, Шастель, — мягко сказал Чарльз. — Отступи или уходи.

— У меня есть третий вариант, — прошептал Шастель. — Думаю, я мог бы выбрать его.

Дверной засов врезался Анне в поясницу. Судя по всему, ничего хорошего из этой встречи не выйдет. У Чарльза могли быть союзники среди испанцев, а может, даже среди британцев. Но даже в этом случае, если бы они вмешались, то показали бы этим, что Чарльз слаб. Она безгранично верила в способности Чарльза вытереть пол французским волком, но даже это посчиталось бы своего рода провалом. Ресторан был общественным местом, и драка могла привлечь полицию, что повлечет за собой совсем не такого рода раскрытие тайны существования оборотней, которого хотел Бран.

Может быть, она могла бы помочь разрядить обстановку. Она работала с Асилом, старым волком из ее новой стаи, пытаясь выяснить что она могла делать со своими способностями. Его погибшая пара была омегой, как и Анна, поэтому Асил больше чем кто-либо другой знал как работают ее способности. Даже Бран, Маррок, имел лишь смутные представления об этом.

С помощью Асила ей удалось сделать несколько интересных вещей.

Чарльз ничего не ответил Шастелю. Он просто стоял, свободно опустив руки по бокам, перенеся вес на носки и ожидая, когда противник примет решение.

Только Чарльз позволил ей отбросить свой страх в сторону. Чарльз, ее волчица и дверь за ее спиной.

Анна представила в своем воображении место в чаще леса, где на земле лежит снег, а ее дыхание вырывается облачками пара. Там тихо и безопасно. Ручей, полный жирной форели, струился под тонким слоем льда. Мысленным взором она следила за форелью, серебристой тенью скользившей по быстротекущей воде.

Когда у нее в голове все стало ясно и идеально, она вытолкнуло это спокойствие наружу.

Ее сила сначала поразила британского волка, она увидела это по тому, как расслабились его плечи. Он понял, что она делает и поднял бровь, глядя на нее, затем взял свою кружку с кофе и сделал глоток. Несколько испанцев начали дышать медленнее, и напряжение в комнате резко спало.

Чарльз повернулся к ней, его глаза пылали чистым ослепляющим золотом, — и зарычал. На нее.

И снова Анна оказалась одна в комнате, наполненной доминирующими волками и насилием. Запахи этого были настолько знакомыми, что ее тело пронзила фантомная боль, и стало больно дышать.

Анна распахнула дверь и сбежала до того, как слепой ужас превратился в спусковой крючок, вызывающий оргию насилия. Она уже видела, как это происходило, хотя никогда в таком общественном месте.

Француз бросил что-то грубое ей в след, когда дверь за ней захлопнулась, но она не обратила внимания. Паника, грубая и уродливая, мешала дышать.

Ей нужно найти что-то, на чем можно сосредоточиться. Поэтому она огляделась.

Посетители в главном зале все еще вели себя неестественно тихо, и их было намного меньше, чем когда Анна с Чарльзом впервые пришли в ресторан. Большинство из них смотрели вниз — это невольная реакция на такое количество альф. Даже люди могли чувствовать напряжение, хотя не знали причину своего беспокойства.

Несмотря на то, что волки находились в соседней комнате, все ощущали их присутствие, в воздухе стояла точно такая же тяжесть, как в проливе Пьюджет-Саунд. Пока Чарльз был рядом с ней, Анна могла оттолкнуть это чувство, но теперь оно грызло ее изнутри. Громкий стук ее сердца отдавался в ушах.

Но волки по другую сторону двери, и Чарльз не позволит им прикоснуться к ней.

Она остановилась перед входной дверью.

Анна могла бы вернуться в их гостиничный номер и подождать там. Ночной город ее не пугал, все плохие парни здесь. Но это было бы трусостью. И Чарльз понял бы все неправильно.

Успокоившись, Анна поняла, почему он зарычал на нее — ему нужно было ее остановить. Он не мог позволить ее силе усмирить братца волка.

Чарльз, возможно, от природы более доминантный, но единственный волк в комнате, который не являлся альфой стаи. На конференцию придут менее доминантные волки, но никого из них здесь не было.

Так много альф ставили Чарльза в невыгодное положение. Им следовало его бояться, они должны знать, что он убьет их, если пойдут против него. Они могут почуять слабость и нападут на него вместе, как стая волков, загоняющая оленя. Она лишала его преимущества.

На маленькой сцене в углу комнаты стояло старенькое пианино, которое манило ее, как оазис в пустыне. Анна могла подождать Чарльза тут, если бы нашла, чем себя отвлечь от старых воспоминаний о боли и унижении. Анна поймала взгляд проходящей мимо официантки.

— Вы не возражаете, если я поиграю?

Официантка выглядела немного взволнованной, остановилась на полпути и пожала плечами.

— Вперед, но если вы будете плохо играть, может выйти повар и попросить вас прекратить. Он устраивает из этого грандиозную сцену. Или толпа вас начнет освистывать. Это своего рода традиция.

— Спасибо.

Официантка оглядела зал.

— Сыграйте что-нибудь веселое, если можете.

Кому-то нужно оживить это заведение.

Пианино было древним.

Кто-то выкрасил его в черный цвет, но краска выцвела до тускло-серого, потерлась по углам и была испещрена вырезанными на ней инициалами. Большинство краев клавиш цвета слоновой кости сломаны, а самая высокая клавиша «ми» торчала на восьмую дюйма выше остальных.

Что-нибудь веселое.

Анна сыграла мелодию из «Улицы Сезам». У пианино был гораздо лучший тембр, чем она думала, и оно настроено. Она перешла к «Кленовому листу», одной из двух пьес в стиле рэгтайм, которую выучил каждый студент второго курса, изучающий фортепиано. Фортепиано не было ее инструментом, но после шести лет занятий она могла играть на чем угодно.

Живая атмосфера и довольно легкие музыкальные линии произведения манили играть слишком быстро. Один из ее преподавателей любил повторять, что рэгтайм не любит быстрый ритм. Анна заставила свои пальцы держать ровный ритм.

Помогло то, что она давно не практиковалась.

***

Чарльз смотрел Анне вслед и понимал, что вернул их отношения к началу. Но если бы он не остановил ее, это стало бы катастрофой. Он не мог позволить себе отвлекаться. Даже из-за омеги и риска, что он что-то разрушит между ними.

Большинство разозлились бы, если бы их отчитали в присутствии других. Но они не подвергались жестокому обращению в попытке их сломать. Анна не сломалась, не совсем.