Охотничьи угодья (ЛП) - Бриггз Патриция - Страница 17

— Имею такую честь, — согласился Хусан.

— Ибн Хусан? Я почти не знаю арабский, но разве тогда ты не должен быть Ибн Асилем? — спросил Серхио.

— Хусан — это имя, данное моему отцу. Но долгое время он назывался Асилом, — объяснил Хусан, пожимая плечами. — Он старый. И может поступать так, как ему заблагорассудится. — Затем кисло улыбнулся. — И он обычно так и делает. Как поживает мой отец? Все еще зол на меня за то, что я отказался убить его, когда он просил? Он не отвечает на мои телефонные звонки и письма. Поэтому я перестал звонить и писать.

— С ним все в порядке, — сказала Анна. — Ему лучше.

Чарльз слегка улыбнулся:

— Теперь он, вероятно, будет отвечать на твои телефонные звонки.

Хусан наклонил голову.

— Что-то случилось?

— Да. — Чарльз выдвинул пустой стул перед полной тарелкой и указал, что Анна должна сесть. — Если мы не начнем есть, эти дьяволы все съедят, и нам придется ждать следующего раунда.

Анна села, и он подвинул стул, прежде чем занять свой. Это могло выглядеть небрежно, но он все еще вел себя официально. Возможно, потому что здесь волки постарше и они ожидали от Чарльза подобного обращения. Она готова подыграть, даже если не уверена, что ей это нравится. Щипцами Анна положила себе на тарелку двойную горсть ребрышек — прошло много времени с тех пор, как она ела в последний раз.

— С Асилом все будет в порядке, — сказала она. — Если только он не начнет слишком раздражать Брана.

Анна подняла глаза и заметила, что Хусан пристально смотрит на нее.

— Это ты, — заявил он. — Омега. Ты спасла его.

Она покачала головой.

— Спроси его сам.

— Он скажет вам, что это она, — предупредил Чарльз. — Анна же, что это была не она. Тем не менее он будет в порядке еще столетие или около того — так же в порядке, как и всегда.

Они вернулись в свой отель пешком. Все еще лил дождь, но он не беспокоил Анну и Чарльза. Они шли бок о бок, не касаясь друг друга.

— Мы собираемся принять приглашение на ужин Артура Мэддена? — спросила она.

— Если хочешь. Ангус запланировал кое-какие развлечения на следующую ночь, но завтра мы свободны.

— Возникнет ли какая-нибудь дипломатическая проблема, если мы пойдем?

Чарльз нетерпеливо махнул рукой.

— Как я продолжаю всем говорить: это не переговоры. Мы согласились выслушать их опасения, и я их рассмотрю. Но мой отец непреклонен. При первом удобном случае мы покажем себя в выгодном свете и выйдем на публику. Не имеет значения, если кто-то обидится или почувствует, что мы играем в фаворитов. У нас нет любимчиков.

Анна хранила молчание.

Наконец, он продолжил:

— Артур может быть очаровательным и интересным. — Он взглянул на нее, а затем снова перевел взгляд на улицу. — И всем говорит, что он возродившийся король Артур.

— Что?

— Он говорит серьезно. И искренне верит, что он и есть тот самый Артур.

— Правда?

— Да. До своего превращения он был археологом-любителем. Его семья не королевская, но знатная и была достаточно богатая в то время, чтобы ему не пришлось искать настоящую работу. Это также означало, что ему не нужно было проходить какую-либо подготовку, чтобы заниматься своим хобби. Он утверждает, что вскоре после своего обращения нашел Экскалибур на раскопках и когда завладел им, в него вселился дух Артура. Чарльз пожал плечами. — После этого он начал захватывать все стаи в Великобритании. Сначала убил альф, но объединение стай создает свой собственный набор проблем. Поэтому он смоделировал свое правление по образцу моего отца. — Чарльз улыбнулся. — Отец убежден, что его решение использовать титул маррока побудило Артура объявить себя королем Артуром. В конце концов, сэр Маррок был всего лишь рыцарем короля Артура.

— Значит, твой отец думает, что он притворяется? Как он может это сделать, чтобы все не почувствовали ложь?

— Мой отец хорошо умеет лгать, и никто, кроме Сэмюэля или меня, не может определить, что он врет, — сказал Чарльз. Он впервые посмотрел ей в лицо с тех пор, как они вышли из ресторана. — Никому не говори — это секрет.

— Сколько лет Артуру?

Чарльз улыбнулся.

— Ты имеешь в виду на этот раз? Вероятно, он обратился сразу после Первой мировой войны. Ты думаешь, он недостаточно старый, чтобы выкидывать те же трюки, которые могут сойти с рук старому волку вроде моего отца? Папа говорит, секрет в том, чтобы убедить себя, что ты не лжешь.

— Так что, возможно, он просто изо всех сил верит собственным словам?

— Вероятно, он принес Экскалибур с собой, — сказал Чарльз. — Обычно он держит его при себе. Он может показать тебе, если ты попросишь.

— Правда?

— Да.

Анна взяла его за руку.

— Это могло бы быть весело.

— Тогда я ему позвоню. — Они прошли еще полквартала в дружеском молчании. — Я напугал тебя.

— Из-за меня тебя чуть не убили, — серьезно ответила Анна. — Спасибо, что остановил меня, прежде чем я все испортила.

Он внезапно притормозил, вынудив ее остановиться.

— Ты поняла.

— Не сразу, — призналась она. — Сначала я резко отреагировала, и это было отстойно. Каждый раз, когда думаю, что перестала быть трусихой, ловлю себя на том, что убегаю.

Он снова зашагал.

— Ты не трусиха. Трусиха никогда бы не пережила того, что ты. — Но он сказал это рассеянно, как будто думал о чем-то другом. — Ты знаешь, что я бы не причинил тебе вреда.

Он произнес это так, словно сам не верил в свои слова. Анна крепче сжала его руку.

— Я знаю. Мои инстинкты иногда ведут себя странно, но ты никогда бы меня не обидел.

Он посмотрел на нее долгим задумчивым взглядом.

Она вздернула подбородок.

— Я знаю, что ты никогда не причинишь мне боли. — Затем ей пришлось поправиться, чтобы он понял, что она говорит абсолютную правду. — Нарочно. — Потом добавила: — А ты делаешь все обдуманно. Ты всегда осторожен в том, что делаешь. Со мной.

— Прекрати. — Его плечи задрожали, а в глазах плясали огоньки. — Пожалуйста. Я тебе верю. Но через минуту ты снова будешь уговаривать себя не доверять мне. После того, как они прошли немного дальше, он сказал: — Сегодня вечером здесь прекрасно.

Анна взглянула на мокрые от дождя городские улицы, все еще шумные от уличного движения.

Ей понравилось, как сверкали огни во время бури. Шум города был таким же знакомым и желанным, как дом ее детства. Однако почему-то она не думала, что Чарльз обычно счел бы это место красивым. Она улыбнулась ночи.

— Мы беспокоимся о невинных, — заявил русский волк с трибуны.

Якобы он обращался к толпе, но его слова предназначались Чарльзу. Он говорил по-английски, потому что Чарльз не слишком хорошо знал русский и отвлекался на Анну, которая сидела очень тихо рядом с ним.

— Мы сильны, — продолжил русский, — и можем защитить себя. Но у нас есть товарищи, которые являются людьми, и семьи, состоящие из людей. Они могут пострадать, и этого нельзя допустить.

Они сидели в элегантном зале с дубовыми панелями, отделанными тканями коричневато-серых оттенков. Сдержанно и дорого, но все же казалось неуместным. Место, где Ангус встречался с руководителями крупных компаний и очаровывал их с помощью своей силы. Мужчины и женщины, занимавшие стулья этим утром, были хищниками другого типа.

Хотя они одеты во все лучшее, но по сравнению с нынешними обитателями этих кресел генеральные директора выглядели щенками.

— Если ты не можешь защитить своих, то заслуживаешь их потерять, — ответил Шастель с задних рядов.

Он говорил не громко, но в комнате, предназначенной для конференций, и с оборотнями, у которых прекрасный слух, ему и не нужно повышать голос.

Чарльз ждал. Русский волк посмотрел на него, призывая к соблюдению дисциплины. Но это не работа Чарльза. Не в этот раз.

Братец волк уверен, что очень скоро им всё же придется вмешаться. Тогда они приструнят Шастеля, и прольется кровь. Но здесь, в этой комнате, это работа кого-то другого.