Четвертый протокол - Форсайт Фредерик - Страница 66
- Предыдущая
- 66/90
- Следующая
– Соедини меня с шефом, – попросил Престон.
Сэр Найджел проводил совещание, которое прервал, чтобы поговорить с Престоном.
– Слушаю вас, Джон.
Престон вкратце пересказал свой разговор с сотрудником «шестерки».
– Вы думаете, что это человек, которого мы ждем?
– Он вполне может быть курьером. За шесть недель это первый наиболее вероятный случай.
– Что вы предлагаете?
– Пусть «шестерка» приставит к нему наружного наблюдателя. Кого-нибудь из ваших парней надо послать к ним в «Корк», чтобы он просматривал все донесения, приходящие туда, и сообщал обо всем нам. Если австриец с кем-нибудь встретится, пусть следит за обоими.
– Хорошо. Я попрошу службу наблюдения помочь нам. В «Корк» пошлем Барри Бэнкса. Он будет постоянно держать с нами связь.
Шеф секретной службы лично позвонил директору службы К, тот связался с коллегой из отдела А, и вскоре на Суссекс-гарденз выехала группа наружного наблюдения под командой Гарри Буркиншоу.
Престон в отчаянии от вынужденного безделья ходил взад-вперед по квартире в Челси. Он хотел быть в городе, или же в штабе операции, а не сидеть здесь, оторванный от происходящего, как законспирированный агент на своей территории в чужой игре, которая шла высоко над его головой. Он чувствовал себя пешкой в чужой игре.
К семи вечера люди Гарри Буркиншоу прибыли на место и сменили детективов Скотленд-Ярда, которые с радостью передали дежурство «топтунам». Был теплый майский вечер. Не привлекая внимания, четверо из команды Буркиншоу заняли свои наблюдательные посты вокруг гостиницы, взяв ее в «коробочку». Две машины заняли место в ряду других, стоящих вдоль Суссекс-Гарденз, готовые на случай, если «объект» попытается улизнуть. Все шестеро «топтунов» поддерживали между собой связь по рации, а Буркиншоу, кроме того, был напрямую связан со штабом «Корке». Барри Бэнкс дежурил в «Корке». Операцию проводила МИ-6, и все ждали, с кем Винклер выйдет на контакт.
Но, по-видимому, он не собирался этого делать, а просто сидел у себя в номере и выжидал. В 8.30 он вышел, зашел в ресторанчик на Эджвер-роуд, поужинал и вернулся к себе. Он ничего не клал в тайник, ничего не оставлял на столе в ресторане и ни с кем не заговаривал на улице.
Но все же он сделал две любопытные вещи. Во-первых, когда он шел к ресторану по Эджвер-роуд, он внезапно остановился, несколько секунд глядел на зеркальную витрину и повернул обратно – самый простой способ, хотя и не самый лучший, обнаружить за собой слежку.
Во-вторых, выйдя из ресторана, он подождал у края тротуара, пока в потоке машин образуется щель, а затем перебежал на другую сторону улицы. Там он остановился опять и огляделся: не проделал ли то же самое кто-нибудь еще. Он ничего не заметил. В результате Винклер вышел прямо на «топтуна» из команды Буркиншоу, стоявшего на этой стороне улицы, делая вид, что ловит такси.
– Он не тот, за кого себя выдает, – сообщил Буркиншоу в «Корк». – Он пытается не очень искусно выявить слежку.
Мнение Буркиншоу было передано Престону в Челси. Тот с облегчением вздохнул. Появилась надежда.
Попетляв по Эджвер-роуд, Винклер вернулся в пансион и больше не выходил оттуда.
Между тем в МИ-6 не теряли времени, в фотолаборатории проявили снимки, сделанные в аэропорту и на Бейсуотер, после чего их благоговейно передали в руки легендарной мисс Блодвин.
Одно из основных мест в работе любой специальной службы занимает идентификация агентов иностранных разведок и подозрительных иностранцев. Чтобы облегчить себе эту задачу, все подобные службы делают сотни фотографий людей, которые подозреваются в сотрудничестве со спецслужбами других стран. Фотографируют иностранных дипломатов, торговых представителей, членов научных и культурных делегаций, особенно если они приезжают из коммунистических или просоветских стран.
Архивы растут. Случается, в них хранится по двадцати снимков одного и того же мужчины или женщины, сделанные в разных местах и в разное время. Их никогда не уничтожают. Они используются для идентификации личности.
Если некто Иванов из России появился в Канаде во главе советской торговой делегации – это стопроцентная гарантия того, что Королевская канадская полиция сделает его фотографии и разошлет их своим коллегам в Вашингтон, Лондон и другие страны НАТО. Вполне может оказаться, что тот самый Иванов был сфотографирован пять лет назад в какой-нибудь африканской стране, где он в качестве приезжего журналиста освещал празднества по случаю провозглашения независимости, но под фамилией Козлова. Если появились какие-то сомнения относительно того, чем же действительно занимается господин Иванов, осматривая достопримечательности канадской столицы, такая подборка поможет их рассеять. Фотографии изобличат его, как агента КГБ.
Все разведки стран НАТО, а кроме того и блестяще работающая израильская служба «Моссад», ведут постоянный обмен такими документами. Почти на каждого приезжающего на запад из Советского Союза и стран Восточной Европы существуют досье в архивах соответствующих служб почти двадцати западноевропейских государств. Что касается Советского Союза, то и там собрана подобная галерея, в которой можно найти портреты всех без исключения, кто когда-либо пересекал советскую границу.
Невероятно, но факт – если родственные службы в ЦРУ США используют компьютерные банки данных, в которые занесены миллионы примет подозрительных лиц, то их британские коллеги обращаются не к компьютеру, а к Блодвин.
Немолодая и часто незаслуженно обижаемая своими молодыми коллегами-мужчинами, мисс Блодвин проработала в подвале Сентинел Хаус 40 лет, заведуя огромным архивом фотографий, которые составляют «книгу опознаний» МИ-6. Но это, конечно, не книга, а огромный склад, где хранятся многие ряды альбомов с фотографиями, разобраться в которых могла только одна она.
Ее мозг работает как компьютерный банк ЦРУ, а порой даже лучше. В отличие от компьютера, мисс Блодвин ничего не знает ни, скажем, о тридцатилетней войне, ни о курсе ценных бумаг на Уолл-стрит, зато у нее потрясающая память на лица. Эта память хранит приметы бесконечного числа носов, подбородков, выражений тысяч глаз. Изгиб губ, чуть обвисшие щеки, манера держать стакан или сигарету, улыбка, сверкнувшая золотым зубом где-нибудь в австралийской пивной много лет назад и потом повторившаяся годы спустя в Лондоне, – все это хранит память мисс Блодвин. В ту ночь, пока на Бейсуотер все спали, а люди Буркиншоу сторожили тени на Суссекс-гарденз, Блодвин изучала на своем столе фотографию Винклера, пристально вглядываясь в его лицо. Двое молодых работников «шестерки» ждали за ее спиной. Через час она просто сказала:
– Дальний Восток, – и отправилась вдоль рядов своих альбомов.
После полуночи во вторник, 26 мая, мисс Блодвин разыскала нужное досье.
Снимок оказался плохого качества. Сделан он был пять лет назад, тогда и волосы у человека были гуще, и фигура стройнее. На фотографии, запечатлевшей прием в посольстве Индии, он стоял рядом с послом своей страны и вежливо улыбался.
Один из двоих, что ждали, взглянув на снимки, с сомнением спросил:
– Блодвин, а вы уверены?
Если бы взгляд мог калечить, сомневающемуся пришлось бы потратиться на инвалидное кресло. Он молча отступил к телефону.
– Она опознала его, – сказал он в трубку. – Он чех. Пять лет назад состоял при чехословацком посольстве в Токио. Зовут Иржи Гаек.
В три часа ночи Престона разбудил телефон. Он выслушал новость, поблагодарил звонившего и повесил трубку. Лицо его расплылось в счастливой улыбке.
– Вот и попался, – сказал он.
В десять утра Винклер еще не выходил из гостиницы. На Корк-стрит операцией теперь руководил Саймон Марджери из отдела К-2(В), оперативное направление: союзники СССР (Чехословакия). Чехами занимался он. Барри Бэнкс, который провел ночь тут же, был рядом, передавая информацию о том, как развиваются события в МИ-6.
- Предыдущая
- 66/90
- Следующая
