Досье «ОДЕССА» - Форсайт Фредерик - Страница 19

• Предыдущая
• 19/58
• Следующая

Обстановку комнаты, где собрались главы израильской разведки, составлял лишь длинный стол да стулья у стен, стены и потолок были выкрашены в белый цвет, отчего в комнате царила прохлада. За столом расположились пятеро мужчин, возглавлявшие израильские разведслужбы. Позади них, у стены, сидели секретари и стенографисты. Иногда на встречу приглашали и посторонних, но это случалось редко. Ведь беседы, которые здесь велись, считались совершенно секретными.

Во главе стола может сидеть лишь управляющий «Моссадом». Основанный в 1937 году и называемый полностью «Моссад Алия Бет», то есть организация второй эмиграции, «Моссад» стал первым израильским разведорганом. А свою деятельность начал, помогая евреям из Европы закрепиться в Палестине.

После основания в 1948 году Израиля он стал главной из пяти разведывательных служб страны, а его управляющий – автоматически главой всех этих служб.

Справа от управляющего сидит шеф военной разведки «Аман», задача которой – сообщать правительству о готовности врагов Израиля к войне. В то время им был генерал Аарон Яарив.

Слева от управляющего находится место главы ведомства «Шабак», которое часто ошибочно именуют «Шин Бет». Это первые буквы фразы на иврите, означающей «Служба безопасности». Полное правильное название организации, занимающейся вопросами безопасности исключительно внутри страны, – «Шерут Биташон Клали». От этих слов и образовано сокращение «Шабак».

Рядом с ними сидят еще двое: генеральный директор исследовательского отдела МИД, занятого оценкой политического положения в столицах арабских государств, что для Израиля жизненно важно, и руководитель ведомства, занимающегося судьбами евреев в странах гонений, то есть арабских и тоталитарных. Чтобы не происходило накладок, на еженедельные встречах главы спецслужб оповещают друг друга о том, чем занимаются их ведомства.

Есть на встречах и два наблюдателя – генеральный комиссар полиции и управляющий Особым отделом. Это главы исполнительных органов «Шабака», предназначенных для борьбы с терроризмом внутри страны.

В тот день встреча началась как обычно. Амит занял место во главе стола, и беседа завязалась. «Бомбу» генерал оставил напоследок. А когда рассказал о только что полученном донесении, в комнате воцарилась тишина – все, даже стенографисты у стен, онемели от ужаса, представив, как их родина гибнет от радиации и чумы.

– Главное, – наконец обрел речь руководитель «Шабака», – не допустить, чтобы эти ракеты взлетели. Воспрепятствовать производству боеголовок для них мы не можем, поэтому все усилия надо направить на то, чтобы предотвратить их запуск.

– Согласен, – как всегда язвительно сказал Амит, – но как это сделать?

– Обстрелять их, – буркнул Яарив, – обстрелять всем, чем можно. Бомбардировщики ВВС нашего Эзера Вайзмана уничтожат их в один заход.

– И начать войну безоружным? – прервал его Амит. – Нам нужно больше самолетов, танков и пушек. Только тогда можно воевать с Египтом. По-моему, никто из нас в неизбежности войны с ним не сомневается, хотя Насер к ней тоже пока еще не готов. Однако если сейчас ее развяжем мы, он со всем своим закупленным у русских оружием окажется сильней.

Снова наступила тишина. Потом заговорил глава арабского отдела МИД:

– Согласно нашим источникам, Египет будет полностью готов, включая и ракеты, к началу шестьдесят седьмого года.

– К тому времени мы уже получим и танки, и пушки, и новые французские истребители, – заметил Яарив.

– Да, а они построят ракеты. Когда мы подготовимся к войне, ракетные установки уже будут разбросаны по всему Египту. Тогда их не уничтожить: ведь придется накрыть каждую шахту. А это не под силу даже бомбардировщикам Эзера Вайзмана.

– Значит, уничтожить их необходимо еще на заводе в Хелуане, – не терпящим возражений тоном заявил Яарив.

– Верно, – согласился Амит. – Однако сделать это нужно, не развязывая войну. Попытаемся вынудить немецких ученых покинуть Каир, не закончив работу. Помните, проектирование ракет уже почти завершено. У нас всего полгода. Потом охотиться за немцами станет бесполезно: по готовым чертежам египтяне построят ракеты и без них. Поэтому я сам возьмусь за немецких ученых в Каире и буду держать вас в курсе предпринимаемых мер.

На несколько секунд все снова смолкли, обдумывая вопрос, который никто не решался задать. Наконец смелости набрался представитель МИД.

– А нельзя ли снова надавить на тех, кто только собирается переехать из ФРГ в Египет?

– Нет, – генерал Амит покачал головой. – В теперешней политической обстановке об этом и речи быть не может. Приказ правительства не изменился: в ФРГ – никакого терроризма. Отныне путь к хелуансхим ракетам для нас пролегает через Египет.

Генерал Мейр Амит, управляющий «Моссадом», ошибался редко. Но на этот раз он оказался неправ. Путь к ракетам в Хелуане пролегал через завод в Западной Германии.

Только через неделю Миллеру удалось попасть к начальнику гамбургского ОГП. Тот встретил Петера неохотно: по-видимому, Дорн догадался, что Миллер действует без согласия Гоффманна, и предупредил об этом главу ОГП.

– Поймите, – начал тот. – Я согласился на встречу, лишь уступив вашим настойчивым просьбам.

– И на том спасибо, – невозмутимо отозвался Миллер. – Меня интересует человек, которого ваш отдел, безусловно, разыскивает. Его имя Эдуард Рошманн.

– Рошманн?

– Да. Капитан СС. Комендант рижского гетто с сорок первого по сорок четвертый год. – Я хочу узнать, жив ли он, а если умер, где похоронен. Расскажите, может быть, вам удалось его арестовать, привлечь к суду. А если нет, знаете ли вы, где он живет сейчас?..

Адвокат был ошеломлен.

– Я не могу вам этого сказать! – воскликнул он.

– Отчего же? Это интересует наших читателей. И очень сильно.

– Сомневаюсь, – адвокат взял себя в руки, заговорил спокойно. – Иначе мы получали бы письма с подобными вопросами. А из читателей вы первый, кто проявил к нам интерес.

– Вообще-то я не читатель, а журналист.

– Возможно, возможно. Тем не менее я могу сообщить вам не больше, чем рядовому читателю.

– Так сколько же?

– Боюсь, мы не вправе разглашать сведения, касающиеся наших поисков.

– Глупости!

– Позвольте, господин Миллер, ведь не требуете же вы, чтобы полицейские докладывали, насколько продвинулось их расследование какого-нибудь уголовного дела.

– Отнюдь. Часто бывает как раз наоборот. Обычно полиция с удовольствием сообщает, что вскоре арестует преступника. И уж конечно, расскажет журналисту, жив главный подозреваемый или мертв. Это поднимает ее престиж в глазах народа.

Адвокат улыбнулся одними губами:

– Мы не полиция. Поймите, если разыскиваемый узнает, что его вот-вот возьмут, он скроется.

– Возможно, – согласился Миллер. – Хотя, судя по газетам, вы предали суду лишь трех рядовых эсэсовцев, бывших охранников рижского гетто. Да и произошло это в пятидесятом году, так что вам их, видимо, англичане прямо из лагеря для военнопленных передали. Похоже, военным преступникам вашего ведомства опасаться не стоит.

– Вы глубоко заблуждаетесь.

– Хорошо. Допустим, вы заняты расследованием всерьез. И все же никому не повредит, если вы скажете, ищете Рошманна или нет и где он теперь обитает.

– Скажу лишь, что все вопросы, находящиеся в нашем ведении, постоянно прорабатываются. Постоянно. Больше ничем помочь не могу.

Он встал. Миллер тоже.

– Только не надорвитесь от чрезмерного усердия, – бросил Петер и вышел.

Еще неделю Миллер готовился: сидел дома, читал книги о войне на Восточном фронте и преступлениях в концлагерях. О «Комиссии Z» он узнал случайно, от библиотекаря.

– Находится она в Людвигсбурге, – сказал он Миллеру. – Я читал о ней в журнале. Полностью она именуется так: «Центральное федеральное агентство по расследованию преступлений, совершенных во время фашистской диктатуры». Название громоздкое, поэтому для краткости службу окрестили «Централь Штелле», или «Комиссия Z». Это единственная организация, охотящаяся за нацистами в национальном и даже международном масштабе.

• Предыдущая
• 19/58
• Следующая