Сбой (СИ) - Схемов Андрей - Страница 4

— Далёко спешите, молодежь? — спустившись по лестнице, спросил он нас. Затем он погладил по голове Пушистика, который сидел у крыльца и терпеливо ждал свою хозяйку. После старик поковылял к нам, демонстративно опираясь на свой посох.

— К начальству, — ответил я. Сам же не сводил глаз со старика. Уж очень сильно он преобразился за время нашего отсутствия. — Повторю вопрос «Пороха» — ты куда так разоделся? И палка тебе зачем? Ты же скачешь бодрее любого юнца.

— Марку надо держать, — хмыкнул старик. — Я ведь теперь большой человек в проекте «Вторжение». И по сему надо соответствовать.

— Странное у тебя понимание соответствия, — усмехнулся командир. — И с каких пор ты стал таким важным?

— С тех пор, как сей молодец, — он показал посохом на меня, — порекомендовал меня на эту должность.

— Когда ты успел? — с прищуром посмотрел на меня Прохор.

— Сам не пойму, — и тут до меня дошло. Похоже, все эти изменения в Ван Ваныче произошли после того, как я передал Кудрину информацию о том, что нашего старика надо усиленно кормить чёрной основой. Таким образом он будет гораздо больше понимать способности иммунных. И, возможно, даже сможет объяснить, как устроена аномальная зона.

— Вы, мил человек, сказали, что я должен расти над собой, — подтвердил мою догадку Ван Ваныч. — И вот теперь меня величают, не много ни мало, знахарем.

— Знахарь? — покачал я головой. — А, впрочем, такое название очень даже подходит.

Что ж, теперь понятно почему Ван Ваныч разоделся, как отшельник.

— Ну чаво встали, молодёжь? — пристукнул старик посохом по асфальту. — Шевелитесь давайте. Так и быть, схожу я с вами до начальника нашего. А то, небось, пропадете без меня.

— Зачем? — удивился «Порох» тому, что старик решил составить нам компанию

— За-на-дом! — по слогам проговорил Ван Ваныч и, не сказав больше ни слова, первым выдвинулся в сторону штаба.

Дальше спорить с дедом мы не стали. Понимали, что не отвяжется. И потому пошли втроем. На как пошли? Не торопясь зашагали. Ведь Ван Ваныч, продолжая отыгрывать роль знахаря, ковылял так, будто у него было в запасе всё время этого мира.

Примерно через минуту после того, как мы выдвинулись, я почувствовал дискомфорт, который начал медленно перерастать в тревогу. Причём парадокс был в том, что тревожно мне становилось именно из-за отсутствия тревоги. Похоже, это был побочный эффект прошедшей миссии. Ведь там добрых четыре десятка часов мы буквально боролись за свою жизнь.

А здесь что? Здесь, на базе, было безопасно. Утреннее солнце обдавало теплом. Девушки вон красивые спешат куда-то делам. Военные ходят туда-сюда. И никто из них не хочет тебя убить. Напротив, все узнают, здороваются и желают хорошего дня. Я как будто отвык от этого.

Мда-а, так и выгореть недолго. А то и полноценную профессиональную травму заработаю. Надо что-то с этим делать. Хотя, это скорее всего банальная усталость. И надо просто хорошенько отдохнуть.

Когда подходили к штабу, я увидел наши экзокостюмы, которые стояли в один ряд под временным навесом. А вон и мой, с самого краю расположился. А вот тяжёлых экзоскелетов что-то я не вижу. Ах, да. Они же банально не поместились в вертолёт. Да и по весу не проходили.

В этот момент, я вдруг понял, что память вернулась ко мне. Вспомнил, как возвращались на базу. Точнее, как доехали на грузовике до вертолёта, а затем я провалился в сон на время всего перелёта. Но перед этим мы расстались с комикконцами, которых, как я понял, должны были отправить прямиком в Москву. Вспомнил, как Кудрин нас встречал. Причём он не стал нас мучать никаких расспросами. Мы прямо там, у вертолёта, сдали своё оружие и направились в расположение. Ну а дальше душ и долгий крепкий сон.

— Явились? — услышал я знакомый голос, как только мы зашли в холл штаба.

Это был лейтенант Выдрин. Тот самый, которого я недавно душил. А характерное покраснение на его шее было лишним напоминанием о случившемся.

— Сейчас вы получите за свою выходку, — едко проговорил особист по имени Санёк. Вижу, он сильно приободрился с тех пор, как «Милаха» его обработала соблазном.

Мы же ничего отвечать четвёрке особистов не стали. И сразу же последовали на второй этаж, где располагался кабинет начальника части.

Я ожидал увидеть Кудрина не в самом хорошем расположении духа. Возможно, даже в ужасном. Как ни крути, а повод для плохого настроения у него явно был. Но тот, вопреки моему предположению, встретил нас приветливой улыбкой. И, будто ничего не случилось, предложил нам сесть за стол совещаний.

— Рад, что и вы, Ван Ваныч, тоже пришли, — первый делом поприветствовал начальник знахаря. — Будет проще объяснить нашим бойцам, что происходит.

— Ну так я ведал, что грядёт, — усевшись поудобнее в дальнем конце стола, важно ответил тот. — И посему вот он я тут и есть.

Кудрин хотел ещё о чём-то спросить старика, но тут неожиданно слово взял Порохов:

— Так, — приударил он обоими кулаками по столу, чтобы показать серьёзность своих намерений. — Я прошу прощение за нарушение субординации, но по-другому задать этот вопрос не могу. Товарищ подполковник, объясните, пожалуйста, какого хрена?

Кудрин посмотрел на капитана так, будто не услышал резкое высказывание офицера. На лице начальника ни один мускул при этом не дрогнул. От такой реакции подполковника (точнее, из-за её отсутствия) Порохову, как мне показалось, стало немного не по себе.

— Твой вопрос, — немного помолчав, ответил Кудрин, — в полной мере раскрывает весь объём твоего негодования, товарищ капитан. Вот за что ты мне всегда нравился, так это за лаконичную и, в то же время, ёмкую подачу информации.

Порохов после слов начальника нервно сглотнул. Похоже, не такой реакции он ожидал. Впрочем, я и сам думал, что подполковник отреагирует куда жёстче.

Хотя, я понимал, чего Прохор хотел подобной постановкой вопроса добиться. Он хотел придать беседе, мягко сказать, особого шарма. Хотел донести до начальника, что мы не собираемся церемониться, когда дело касается наших боевых товарищей. Но Кудрин, похоже, решил не принимать условия его игры. И грамотно зарубил на корню излишнюю решительность «Пороха».

— Что ж, давайте по порядку, — ещё немного помолчав, продолжил подполковник. — Раз вы здесь, значит хотите убедиться, что именно я дал приказ об аресте Бирюковой, Королёвой и Кулакова. Отвечаю — да, это я.

Кудрин снова замолк. Затем поднялся со своего кресла и подошёл к окну, чтобы приоткрыть жалюзи у пустить в комнату побольше солнечного света.

— Мой вопрос остаётся тем же, — глядя в спину подполковнику, произнёс Порохов. Слова его прозвучали так же твёрдо, но агрессии в них заметно поубавилось.

— Хотите вы того или нет, но ваши товарищи в любом случае будут помещены под стражу, — любуясь видом за окном, спокойно произнёс Кудрин. — Свой приказ я отменять не стану, потому что от этого зависит будущее проекта «Вторжение». А это, как вы и сами знаете, гораздо важнее всех нас, — начальник вернулся в своё кресло и внимательно посмотрел на каждого из нас. — Но, так и быть, я позволю подозреваемым погулять на свободе до вечера. Затем, надеюсь, что они сами явятся в специальный отдел, — он сделал глоток кофе из большой чёрной кружки. — А ещё я, так и быть, сделаю вид, что никакого инцидента в баре не произошло.

— С чего вдруг такая щедрость? — резким голосом спросил Порохов.

— Ну тут всё просто, — хмыкнул подполковник. — Я же не дурак, чтобы портить боевой дух лучшему отряду в проекте.

Я ждал, что он хоть как-то упомянет наши заслуги на прошедшей миссии. Всё-таки мы спасли полтысячи человек, освободили секретную базу от чертей и навели порядок в одной из самых опасных зон в стране. Но нет. Кудрин ограничился лишь упоминанием того, что мы лучший отряд. Видимо не хочет, чтобы мы чувствовали особое отношение к себе.

— Тем не менее, вам удалось подпортить нам настроение, — напомнил я про выходку особистов в баре.