"Фантастика 2024-98". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Мальцева Наталья - Страница 35

— Теперь о ваших «друзьях». Что за «агитационные материалы» они собирались везти в город?

— Наверное, листовки какие-нибудь...

— Предположим. И много этих листовок?

— Да не, они говорили — пара небольших коробок.

— Они с вами должны были ехать, или вас одних отправляли?

— Двумя машинами. Они впереди, а мы за ними.

— В их джип пара небольших коробок войдёт?

— Да туда, блин, кубометр всякой херни можно всунуть!

— Тогда объясните мне, зачем им непременно нужно было, чтобы вы на своём «бардаке» выехали с ними из города? Настолько нужно было, что они со мной чуть перестрелку не устроили!

— Ты хочешь сказать, что это была подстава? — начало доходить до Олега.

— Я ничего не хочу сказать. Я спросить хочу: когда, бл...дь, два мудака, мнящие себя хрен знает кем, начнут своими головами думать, а не только жрать в них?

Вы думаете, я их в чём-то убедил? Щас!

Нет, машину они прошприцевали, масло проверили, аккумулятор на зарядку поставили. И пообещали, что до окончания дождей забирать «бардак» не будут. Но всё, что касается критики «революционной борьбы», то это, оказывается, мои имперские амбиции и солидарность угнетателей перед лицом национально-освободительных движений. И откуда, блин, такие придурки на свет лезут?

Ночью нас разбудила стрельба, вспыхнувшая буквально в квартале от нашего дома и быстро прекратившаяся с приездом орденского патруля. Я разрешил Наташе включить свет только когда всё затихло: ещё не хватало, чтобы какой-нибудь отморозок шмальнул по светящимся окнам. Сон, разумеется, нам перебили, пришлось переться на кухню, чтобы нарушить главный завет диетологов, гласящий, что по ночам жрать нельзя. А едва мы снова заснули, в переговорное устройство на воротах кто-то позвонил. Пришлось снова тащиться на первый этаж.

На экране чёрно-белого монитора камеры, встроенной в переговорное устройство — несколько тёмных силуэтов, вооружённых автоматическим оружием и экипированных в военную форму. Подробностей при таком освещении не видно, но вот каски орденского образца и «надутые» бронежилетами фигуры улавливаются сразу.

— Я слушаю!

— Мистер Колесов? Патрульные силы Ордена по охране правопорядка города Порто-Франко. Впустите нас, пожалуйста.

— Входите, я встречу вас на крыльце, — нажал я на кнопку открывания электрозамка.

В свете зажжённой над входной дверью лампочки я увидел, как двое из прошедших во двор профессионально «рассосались» в стороны от калитки, прикрывая шедшего ко мне, а четвёртый так и остался за распахнутой дверцей в заборе.

— Сержант Стенли, сэр! Вы — Николай Колесов? Нам приказано доставить Вас в городской Отдел патрульных сил Ордена по охране правопорядка.

— Я арестован? По какому обвинению?

— Никак нет, сэр. Я извиняюсь за доставленное Вам беспокойство, но в настоящее время проводятся следственные действия, и следствию срочно нужны ваши показания. Это связано со стрельбой, произошедшей сегодня ночью неподалёку отсюда.

Послать их куда подальше? Можно и так. Но сон мне окончательно перебили.

— Почему именно мои? Всё происходило рядом с другими домами, обитателей которых, судя по отсутствию в них освещения, вы не потревожили своим визитом.

— Не могу знать, сэр. Миссис Ширмер хочет видеть именно вас.

Сержант так выделил фамилию дамы, отдавшей приказ вломиться ко мне среди ночи, словно это была если уж не британская королева, то, как минимум, фрау канцлер Германии. Немного подумав, я согласился и попросил время, чтобы собраться.

— Хорошо, сэр. Мы подождём вас на улице. Вы на своей машине поедите, или вас подвезти?

Даже так? Тогда точно никто на меня не собирается ничего вешать.

— На своей.

Наташа, разумеется, принялась суетиться, но я её урезонил тем, что никто меня не собирается арестовывать, а вызывают как свидетеля.

— Я всё равно не усну, пока ты не вернёшься! Не задерживайся, пожалуйста!

По поводу фрау канцлера я почти не ошибся. Должность Бригитты Ширмер, о возрасте которой можно было определённо сказать только «за сорок», высокой худой немки со светлыми с проседью волосами и в очках с тонкой золочёной оправой, называлась «сверхштатный следователь в составе Европейского регионального отделения Патрульных сил». Но слово «сверхштатный», судя по рвению, с которым исполнялись её указания, похоже, отнюдь не было синонимом нашего «внештатный».

Когда меня впустили в её кабинет, фрау Ширмер, обложившись бумагами, отхлёбывала одуренно пахнущий кофе. Она закрыла изучаемые бумаги, отпустила сопровождающего меня патрульного и спросила на неожиданно приличном русском:

— Хотите кофе, господин Колесов?

Глаза сверхштатного следователя под очками покраснели, вокруг них темнели круги от усталости.

— Можно просто Николай.

— Хорошо. Так будете кофе?

Я здесь уже полгода по староземельскому календарю, но не перестаю восхищаться местным кофе. А поскольку, судя по всему, спать мне сегодня не придётся, спустя пару минут мы наслаждались напитком уже вдвоём.

— Скажите, Николай, какие у вас отношения с некими Олегом Чивилёвым и Олесем Онищенко?

— А, эти обалдуи! Так вы из-за них меня к себе вызвали? Что они натворили?

— Мы разбираемся. Могу только сказать, что сегодняшняя стрельба неподалёку от вашего дома произошла с их участием. В качестве мишеней. Онищенко несерьёзно ранен и сейчас находится в госпитале, а Чивилёв рассказывает, что они бежали от преследователей именно к вам.

— А кто преследователи? Не трое латиноамериканцев?

— Да, именно они. А вы с ними уже встречались?

Мне пришлось кратко рассказать фрау сверхштатному следователю историю нашего знакомства и описать вчерашнюю стычку из-за БРДМ.

— Как вы сказали? Фронт имени Пабло Эскобара? — рассмеялась Ширмер. — Что ж, логичное название для колумбийский наркоторговцев! И цель благородная: борьба против ограничений на торговлю тяжёлыми наркотиками! Ваши... знакомые могли быть связаны с наркоторговлей?

— Вряд ли. Они хоть и балбесы, но, как мне кажется, всего лишь повелись на громкие лозунги о национально-освободительной борьбе и революционную риторику колумбийцев. Как я понял, в националистическую организацию, в которой они состояли на Старой Земле, их привлёк именно революционный радикализм. Молодёжи свойственен революционный задор.

— Романтика провонявших немытыми телами и фекалиями бандеровских схронов... — презрительно фыркнула фрау следователь. — И полное незнание о той кровавой резне, что устроили националисты в 1940-50 годы на Западной Украине. Неужели там всё так плохо, что молодёжь снова массово идёт за теми, кого даже мои соотечественники из СС презирали, считая мясниками и... eine Scheiße, дерьмом?

— Я не в курсе происходящего сейчас на Украине, но, судя по рассказам людей, живших там, насаждение бандеровской идеологии идёт, начиная со школы. Например, некий Акт о возобновлении Украинской Державы, оглашённый бандеровцами в день захвата... гитлеровцами Львова, печатается на форзацах школьных учебников. Правда, без стыдливо изъятого абзаца с упоминанием Гитлера. А массовая вербовка в националистические организации наиболее эффективно осуществляется в студенческой среде. И, самое неприятное, ей весьма подвержены этнические русские и русскоязычные этнические украинцы. Боюсь, когда-нибудь это рванёт так, что Украина кровью умоется....

Ширмер на несколько секунд задумалась о чём-то.

— Да, не доработали мы когда-то... Так вы говорите — они убеждённые бандеровцы?

— Вовсе нет. Просто инфантильные балбесы, купившиеся на красивые слова. Это что-то вроде раздвоения личности. Чивилёв — этнический русский, хотя и родившийся в Киеве, а несколько поколений предков Онищенко прожили в России. Оба, пока речь не идёт об украинском вопросе, думают и ведут себя, как русские, ощущают себя русскими. Но стоит коснуться Украины и украинства, как начинают сыпать пропагандистскими штампами и цитатами из своих вождей. Как будто зомбированные! Будто их там нейролингвистическим программированием обработали!