Икона - Форсайт Фредерик - Страница 17
- Предыдущая
- 17/120
- Следующая
В течение недели Монка перевели в отдел СВ. Ему поручили вести майора Николая Ильича Туркина из КГБ. Он больше не жил в Мадриде, но приезжал, тайно встречаясь с Туркиным на пикниках высоко в горах Сьерра-де-Гвадаррамы, где они могли говорить обо всём: о пришедшем к власти Горбачёве и двойной программе перестройки, о том, что гласность начала ослаблять ограничения. Монк был этому рад, так как видел в Туркине не только агента, но и друга.
Ещё до 1984 года ЦРУ начало превращаться — а некоторые говорили, что уже превратилось, — в огромную скрипучую бюрократическую машину, занимавшуюся больше бумажной работой, чем чистым сбором информации. Монк ненавидел бюрократию и с презрением относился к бумажной работе, он был убеждён: то, что записано, всегда можно украсть или скопировать. В сверхсекретном центре отдела СВ хранились файлы 301, в которых содержались данные о каждом советском агенте, работающем на дядю Сэма. В ту осень Монк «забыл» внести данные на майора Туркина, имеющего кодовое имя «Лайсандер», в файлы 301.
Джок Макдоналд, шеф отделения британской разведки в Москве, 17 июля присутствовал на обеде, от которого нельзя было отказаться. Он на минуту вернулся в свой кабинет, чтобы оставить заметки, сделанные за обедом, — Макдоналд никогда не верил, что в его квартиру не смогут забраться воры, — и ему на глаза попалась папка в чёрном переплёте. Он рассеянно открыл её и начал читать. Текст был напечатан на машинке и, конечно, по-русски, но Макдоналд владел русским, как родным.
Он так и не вернулся домой в ту ночь. В полночь он позвонил жене и предупредил её, а потом снова занялся чтением. Там было страниц сорок, текст разделён на двадцать глав.
Он прочитал главы, посвящённые восстановлению однопартийного государства и реконсервации сети трудовых лагерей для диссидентов и прочих нежелательных элементов.
Он внимательно прочитал те части, в которых говорилось об окончательном решении проблемы, в частности, еврейского сообщества, чеченцев и прочих расовых меньшинств.
Он изучал страницы, посвящённые пакту о ненападении с Польшей как с буферным государством на западной границе и новому покорению Белоруссии, прибалтийских государств, а также южных республик бывшего Советского Союза — Украины, Грузии, Армении и Молдовы.
Он торопливо проглатывал параграфы о восстановлении ядерного арсенала и нацеливании его на окружающих врагов.
Он сосредоточенно изучал страницы, описывающие участь Русской Православной Церкви и всех остальных религиозных конфессий.
Согласно этому манифесту, опозоренная и униженная армия, сейчас предающаяся мрачным раздумьям в своих палатках, будет перевооружена и оснащена, но не для обороны, а для новых завоеваний. Население возвращённых республик будет работать как при крепостном праве, производя продукты для русских хозяев. Контроль над ними будет осуществляться этническими русскими, проживающими на этих территориях, под эгидой главного правителя из Москвы. Государственная дисциплина будет обеспечиваться «чёрной гвардией», численность которой возрастёт до двухсот тысяч человек. Они также будут подвергать специальной обработке антиобщественные элементы — либералов, журналистов, священников, геев и евреев.
Документ также обещал дать ответ на загадку, мучившую Макдоналда и других людей: где кроется источник неограниченных финансовых средств Союза патриотических сил?
После событий 1990 года криминальный мир России представлял собой огромную сеть различных банд, которые поначалу вели жестокие войны за сферы влияния, оставляя на улицах десятки убитых бандитов. С 1995 года началась тенденция к объединению. К. 1999 году территория от западной границы России до Урала принадлежала четырём крупным криминальным консорциумам; самый мощный из них назывался «Долгорукий» и обосновался в Москве. Если можно было верить документу, лежащему перед Макдоналдом, то именно эти криминальные группировки финансировали СПС, рассчитывая в будущем на вознаграждение, уничтожение всех остальных банд и поддержание собственного главенствующего положения.
В пять часов утра, перечитав документ в пятый раз, Джок Макдоналд закрыл «Чёрный манифест». Он откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. Он давно отказался от курения, но сейчас ему хотелось затянуться.
Наконец он поднялся, запер документ в сейф и вышел из посольства. В полутьме, стоя на набережной, он смотрел через реку на кремлёвские стены, в тени которых сорок восемь часов назад, глядя на посольство, сидел старик в потёртой шинели.
Считается, что шпионы не религиозные люди, но внешность и профессия могут быть обманчивы. В горной Шотландии у аристократии существует древняя традиция глубокой приверженности к католической вере. В 1745 году эрлы и бароны вместе с членами своих кланов встали под знамёна Красавчика, принца Чарли, католика, чтобы через год быть разбитыми на поле брани под Каллоденом.
Шеф отделения происходил из мест, где придерживались этой традиции. Его отец был Макдоналдом из Фассфернов, а мать, отпрыск дома Фрейзера Ловатского, воспитала его в этой вере. Он двинулся вперёд. Вниз по набережной к Большому Каменному мосту, через него к собору Василия Блаженного. Он обогнул здание с луковками-куполами и направился через просыпающийся центр города к Новой площади.
Проходя Новую площадь, он заметил, как начали образовываться первые ранние очереди у кухонь с бесплатным супом. Одна стояла как раз за площадью, где когда-то царствовал Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза.
Несколько иностранных благотворительных организаций участвовали в оказании помощи России, как и Организация Объединённых Наций, но на менее официальной основе; Запад жертвовал России так же щедро, как ранее румынским приютам и боснийским беженцам. Но задача оказалась трудновыполнимой, потому что обездоленные шли в столицу со всей страны, их хватала, изгоняла милиция, но они появлялись снова, к ним присоединялись всё новые и новые несчастные.
Они стояли в предрассветной полутьме, старые и оборванные, женщины с младенцами на руках, крестьяне, не изменившиеся с времён Потёмкина — столь же покорные и терпеливые. В конце июля погода достаточно тёплая, чтобы выжить. Но когда наступала зима, эти русские жгучие морозы… В предыдущем январе было плохо, а что касается будущего… Подумав об этом, Джок Макдоналд покачал головой и пошёл дальше.
Его путь привёл к Лубянской площади, которая раньше называлась площадью Дзержинского. Здесь многие десятилетия простояла статуя Железного Феликса, ленинского сподвижника, впервые раскрутившего маховик террора ЧК. В дальнем конце площади располагалась громадная серо-коричневая глыба здания, известного просто как КГБ.
Позади здания КГБ находится пресловутая Лубянская тюрьма, где выбивалось бессчётное множество признаний и совершались казни. Позади тюрьмы есть две улицы. Большая Лубянка и Малая. Макдоналд направился на последнюю. На Малой Лубянке находится церковь Святого Людовика, куда ходят молиться многие дипломаты и немногочисленные русские католики.
В двухстах метрах отсюда, невидимые за зданием КГБ, на широких ступенях гигантского магазина «Детский мир», спали несколько бродяг.
Двое крепких мужчин, одетых в джинсы и кожаные куртки, подошли к входу в магазин и начали переворачивать спящих. На одном бездомном была старая военная шинель с несколькими медалями, прикреплёнными к отвороту. Мужчины насторожились и снова наклонились над ним, чтобы, тряхнув, разбудить.
— Тебя зовут Зайцев? — резко спросил один из них. Старик кивнул. Другой, выхватив из кармана радиотелефон, нажал несколько цифр и что-то сказал. Через пять минут к тротуару подкатил «москвич». Два человека подтащили старика к автомобилю и бросили его на заднее сиденье, затем забрались в машину сами. Прежде чем его затолкали на сиденье, старик попытался что-то сказать, и во рту у него блеснули стальные зубы.
Машина помчалась вокруг площади, обогнула прекрасное здание, которое, прежде чем стать домом ужасов, было Всероссийской страховой компанией, и с рёвом пронеслась по Малой Лубянке мимо стоявшего на тротуаре британского дипломата.
- Предыдущая
- 17/120
- Следующая
