Икона - Форсайт Фредерик - Страница 45
- Предыдущая
- 45/120
- Следующая
Жилин ответил тонкой улыбкой:
— Сомневаюсь. Времена тревожные, инспектор, и охрана этого здания очень надёжна.
— Рад слышать. Вы когда-нибудь видели этого человека?
Жилин смотрел на фотографию не дольше секунды.
— Боже мой, Зайцев…
— Кто?
— Зайцев, старый уборщик. Вор, говорите? Не может быть.
— Расскажите о Зайцеве, пожалуйста.
— Нечего рассказывать. Нанялся на работу около года назад. Казался надёжным. Приходил каждый вечер, с понедельника по пятницу, убирать служебные помещения.
— А в последнее время?
— Нет, не появился. Прошло два дня, и я вынужден был найти замену. Вдова. Очень старательная.
— А когда это случилось. Когда он не вышел на работу?
Жилин подошёл к шкафу и вынул папку… Создавалось впечатление, что у него есть папка по каждому вопросу.
— Вот здесь. Учётные листки. Он пришёл, как обычно, вечером пятнадцатого. Убирал как обычно. Ушёл, как обычно, ещё до рассвета. На следующий вечер не появился, и с тех пор его не видели. Эта ваша свидетельница, должно быть, видела, как он уходил рано утром. Ничего необычного. Он не воровал, а занимался уборкой.
— Это всё объясняет, — сказал Новиков.
— Не совсем, — отрезал Жилин. — Вы сказали, что он вор.
— Через два дня после того, как он ушёл отсюда, он оказался замешанным в ограблении квартиры на Кутузовском проспекте. Хозяйка узнала его. А через неделю его нашли мёртвым.
— Позор! — сказал Жилин. — Эта преступная волна переходит все границы. Вы должны что-то предпринимать.
Новиков пожал плечами:
— Мы стараемся. Но их много, а нас мало. Мы хотим выполнять свою работу, но нас не поддерживают наверху.
— Это изменится, инспектор, это изменится. — У Жилина в глазах загорелся огонёк проповедника. — Через шесть месяцев господин Комаров станет нашим президентом. И тогда вы увидите, какие будут перемены. Вы читали его речи? Раздавить преступность — вот к чему он призывает всё время. Великий человек. Надеюсь, мы можем рассчитывать на ваш голос?
— Само собой разумеется. Э-э… а у вас нет адреса этого уборщика?
Жилин черкнул что-то на клочке бумаги и протянул Новикову.
Дочка плакала, но старалась сдерживаться. Она посмотрела на фотографию и кивнула. Затем перевела взгляд на раскладушку у стены. По крайней мере теперь в квартире будет больше места.
Новиков ушёл. Он скажет Вольскому, что, по-видимому, в этом доме нет денег на похороны. Пусть лучше об этом позаботится администрация Москвы. Как и в этой квартире, в морге тоже не хватало места.
Теперь Вольский сможет закрыть дело. Что касается отдела убийств, то убийство Зайцева войдёт в остальные девяносто семь процентов нераскрытых.
По заведённому порядку государственный департамент передал ЦРУ список членов советской делегации. Когда впервые обсуждался вопрос о проведении в Силиконовой долине конференции по теоретической физике и было высказано мнение, что надо пригласить учёных из СССР, мало кто думал, что приглашение будет принято. Но в конце 1987 года начал ощущаться результат реформ Горбачёва и заметная напряжённость в отношениях с Москвой стала ослабевать. К удивлению организаторов семинара, Москва согласилась прислать небольшую группу участников.
Имена и данные пришли в иммиграционную службу, которая попросила госдепартамент их проверить. Научные работы в СССР были настолько засекречены, что на Западе знали лишь горсточку знаменитостей.
Когда список пришёл в Лэнгли, его передали в отдел СВ, а там его вручили Монку. Он случайно оказался свободен. Два его агента в Москве вносили неплохой вклад через тайники, а полковник Туркин в Восточном Берлине обеспечивал полный провал деятельности КГБ в Западной Германии.
Монк, как обычно, проверил список фамилий восьми советских учёных, собиравшихся принять участие в ноябрьской конференции в Калифорнии, и обнаружил, что о них нет никаких данных. Ни об одном учёном из списка в ЦРУ даже не слышали, не говоря уже о том, чтобы познакомиться или завербовать.
Когда перед Монком вставала проблема, он становился похож на ищейку и поэтому пробовал пойти по единственно возможному пути. Несмотря на то что отношения между ЦРУ и ФБР, занимающимся внутренними делами, всегда оставались напряжёнными, а после дела Хауарда тем более, он всё же решил обратиться в ФБР.
Это было только предположение, но он знал, что в бюро имеется значительно более полный, чем в ЦРУ, список советских граждан, которые просили или получили политическое убежище в Соединённых Штатах. Цель заключалась не в том, чтобы узнать, поможет ли ФБР, а в том, позволят ли Советы учёному, имеющему родственников за границей, выехать за пределы СССР. Шанса на то, что позволят, не было, потому что семья, находящаяся в Штатах, рассматривалась КГБ как главная угроза безопасности. Из восьми фамилий списка две нашлись в картотеке ФБР. Проверка установила, что одна фамилия оказалась совпадением: семья в Балтиморе не имела никакого отношения к приезжающему русскому учёному.
Другая фамилия показалась странной. Российско-еврейская беженка, обратившаяся с просьбой о политическом убежище через посольство США в Вене, где она находилась в австрийском транзитном лагере, и получившая его, в Америке родила ребёнка, по зарегистрировала своего сына под другой фамилией.
Мисс Евгения Розина, проживающая в данное время в Нью-Йорке, зарегистрировала своего сына как Ивана Ивановича Блинова. Монк знал, что это значит «Иван, сын Ивана». Очевидно, ребёнок родился вне брака. Является ли он плодом бурного романа в Штатах, в транзитном лагере в Австрии или был зачат ещё раньше? Одним из восьми в списке советских учёных значился доктор физико-математических наук профессор Иван Е. Блинов. Фамилия была необычной, Монк никогда не встречал её раньше. Он поехал в Нью-Йорк и нашёл мисс Розину.
Инспектор Новиков решил, что сообщит своему коллеге Вольскому хорошие новости после работы, за кружкой пива. Снова встретились в столовой; пиво было дёшево.
— Догадайся, где я был сегодня утром?
— В постели у балерины-нимфоманки.
— Это было бы здорово! В штаб-квартире СПС.
— Что, в этой навозной куче в Рыбниковом переулке?
— Нет, там — только напоказ. У Комарова настоящий штаб на очень приятной вилле недалеко от Бульварного кольца. Между прочим, пиво за твой счёт. Я закрыл одно твоё дело.
— Которое?
— Старик, найденный в лесу у Минского шоссе. Он работал уборщиком в особняке СПС, пока не занялся воровством, чтобы подработать на стороне. Вот, тут подробности.
Вольский пробежал глазами единственный лист, который дал ему Новиков.
— Что-то не везёт им в СПС в последнее время.
— А что такое?
— Месяц назад личный секретарь Комарова утонул.
— Самоубийство?
— Нет. Ничего похожего. Пошёл купаться и не вернулся. Ну, не совсем «не вернулся». На прошлой неделе его выловили ниже по течению. У нас патологоанатом — умница. Обнаружил обручальное кольцо с именем на внутренней стороне.
— И когда же, говорит умница патологоанатом, этот человек утонул?
— Где-то в середине июля.
Новиков задумался. Ему бы следовало заплатить за пиво. Ведь это ему предстоит получить тысячу фунтов стерлингов от англичанина. А сейчас британец мог бы дать и побольше. За счёт фирмы.
Ей было около сорока лет, смуглая, энергичная и красивая. Монк ждал в холле многоквартирного дома, где она жила, пока она вернётся с сыном из школы. Сын оказался жизнерадостным мальчиком лет семи.
Весёлое выражение исчезло с её лица, когда он представился чиновником иммиграционной службы. У любого родившегося не в Америке иммигранта, даже если его бумаги в полном порядке, одно только слово «иммиграция» вызывает беспокойство, если не страх. Ей ничего не оставалось делать, кроме как впустить его в квартиру.
- Предыдущая
- 45/120
- Следующая