Игрок 2 (СИ) - Токсик Саша - Страница 25

Делать нечего, приходится встать и протянуть руку для приветствия.

— Здравствуйте, товарищ капитан, — улыбаясь отвечаю я, — почему это я тот самый?

— Ну а какой? Самый что ни на есть тот самый. Мне о вас много всего интересного рассказали, пока Грузия в Ялте стояла, не сочтите за наглость, но я хочу с вами поговорить в приватной обстановке.

— Конечно, товарищ капитан, — отвечаю я и натягиваю штаны с футболкой. Не идти же мне за ним, сверкая кубиками пресса.

Капитан Грузии и я вслед за ним прохожу на мостик, а оттуда в свой кабинет, который был смежным помещением с его же каютой.

Попросив вестового принести две кружки чая он садися за свой стол, по-хозяйски развалился в видавшем виды, но, судя по всему, очень удобном кресле и приглашает меня сесть.

Я следую его примеру и тоже с удобством устраиваюсь в массивном кожаном кресле.

— Чем обязан товарищ капитан? — спрашиваю я.

— Видите ли, Фёдор Михайлович, — начинает он, — у меня есть правило, я лично просматриваю списки пассажиров моего теплохода. Завёл себе такую привычку ещё бог знает когда. И что характерно, она меня много раз выручала.

— Это очень предусмотрительно, но, я-то тут причём.

— А при том, что сейчас в Крыму курортный сезон и в Ялте и её окрестностях отдыхают очень многие люди, с которыми у меня, можно сказать, приятельские отношения. С парой таких вот своих добрых знакомых я общался, пока теплоход стоял под загрузкой.

— Я рад, что у вас много друзей, но всё еще не понимаю в чём дело.

— Я не закончил, Федор МИхайлович, — пеняет он мне, — Общался я с Василием Аксёновым и Владимиром Высоцким. И они, не сговариваясь, рассказали мне очень интересную историю, которая недавно произошла в Крыму. Про то, как молодой и вроде как талантливый писатель проявил себя ну очень разносторонней личностью, и буквально оставил без штанов как Высоцкого, так и ещё одного моего знакомого, гроссмейстера Михаила Таля. И вы можете представить себе такое совпадение. Очень знакомые фамилию, имя и отчество я увидел в списке моих пассажиров. Я послал запрос в Ялту и, да. всё подтвердилось, это действительно вы. И у меня резонный вопрос. Что вам нужно на моём корабле?

— Очень интересно. Вы так говорите, как будто я как минимум Джеймс Бонд, или ещё какой шпион из западной бульварной литературы.

— О нет, вы никакой не агент 007, — проявляет капитан широту кругозора, романы Яна Флеминга в СССР не печатались — хотя вас с ним кое-что роднит. Вы тоже успешный карточный игрок. И что-то мне подсказывает, что на борт Грузии вы поднялись именно за этим. Сорвать куш.

— А то что я просто хочу приятно провести время, и вдобавок собрать материал для своей книги вы не допускаете? Например, ваше появление прервало очень интересную беседу с профессором Великановым. А он настоящий кладезь. Там столько материала, что на пять романов хватит.

— Как не допускаю? — в этот момент он прерывается, давешний матрос принёс две кружки крепчайшего чёрного чая и вазочку печенья курабье. И то и то оказалось очень вкусным. Печенье свежим, а чай — не чета пыли с военно-грузинской дороги, которую зачастую продавали в советских магазинах под видом любимого всеми моими соотечественниками продукта, — допускаю. Такая вероятность есть, но не очень высокая. Скорее я поверю в то, что вы решили продолжить свою серию побед за карточным столом.

Он встаёт из-за своего стола заложил руки за спину и делает несколько шагов по кабинету. Я невозмутимо пью чай и жду окончания обвинительной речи.

В то, что она именно такая я не сомневаюсь.

И капитан меня не подводит.

— А этого я допустить никак не могу. У меня на борту почти полторы сотни интуристов. В том числе группы из США, Великобритании и Японии. А это такая публика, своеобразная. Им мало того, что предоставляет им мой теплоход. Так что человеку вашего круга и склада ума не составит труда свести с ними знакомство, а потом уже и облегчить карманы за карточным столом. У иностранных туристов полно валюты и они готовы ей сорить. Вот от этого я и хочу нас всех оградить.

— Анатолий Григорьевич, вы правда думаете, что я круглый идиот? Да вокруг ваших обожаемых интуристов наверняка столько бойцов невидимого фронта что стоит мне только косо посмотреть на одного из них, как у меня тут же образуются очень большие неприятности. Ну уж нет.

— Хорошо, но и без интуристов тут полно состоятельных советских граждан. Профессоры, шахтеры, стахановцы и прочие. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из них стал жертвой вашей ловкости рук и соображалки.

— Можете не переживать. Я здесь именно что для того чтобы отдохнуть, да и вообще. То, что вам рассказали Высоцкий с Аксёновым не более чем занятный факт моей биографии, а не моя, профессия что ли. Я не катала, не шулер и не вор. Я честный гражданин и простой советский писатель. Могу вас заверить, никаких профессоров или рабочих стахановцев я в карты без штанов не оставлял и делать этого не собираюсь.

Хорошо, Фёдор Михайлович, Я вас услышал. Что ж, надеюсь что всё сказанное вами правда. Но не обессудьте, команда будет за вами приглядывать. Помехой вашему отдыху это ни в коем случае не станет, но так мне будет спокойнее.

— Да, пожалуйста, Анатолий Григорьевич, сколько угодно. На этом всё?

— Да, я вас больше не задерживаю.

Вот ведь козлы! По-другому не скажешь. Творческие люди, богема, чтоб её. Что Аксёнов, что Высоцкий!

Ну что им стоило держать язык за зубами и не болтать направо и налево о том, что произошло у нас с Талем!

Как вернусь из круиза, надо им обоим высказать. А то интересно получается, хотел спокойно отдохнуть и проветрить голову, как меня чуть-ли не обвиняют в том, что я собрался весь теплоход обчистить и финальным аккордом — сбежать с валютой в Турцию.

И что особенно обидно, я ведь и правда собирался тут играть. Само собой не с иностранцами, тут и без них полно туго набитых кошельков и желающих пощекотать себе нервы и скоротать вечер другой, расписывая пулю.

В общем, надо выкинуть весь этот разговор из головы и просто отдыхать.

Правда, сделать мне это не удаётс]. Буквально на следующий день меня снова выдергивают к капитану. И вот это было по-настоящему обидно.

Потому что меня очень вежливо пригласили в самый неподходящий момент. Я переключился, и решил что хватит обходить вниманием девушек, которых тут было в достатке и познакомился с совершенно очаровательной брюнеткой, обладательницей жгуче чёрных волос, высокой груди и редкого для наших широт имени Роксана.

С этой красоткой у меня уже практически наступило полное взаимопонимание и обоюдное желание посмотреть на звёзды, послушать шум ночного моря и всё прочее, намного более приятное.

Но облом-с, я снова в кабинете капитана Грузии.

В этот момент во мне плескается уже почти триста грамм коньяка, что вместе с разочарованием делает меня излишне говорливым.

— Анатолий Григорьевич, — я беру за рога сразу после того, как дверь закрылась и мы оказались наедине, — ну что ещё? Вы теперь и о моём облике беспокоитесь? Боитесь что я не только в карты тут всех обыграю, но и перелюблю всех девушек, до которых смогу дотянуться? Заранее говорю, иностранки меня в амурном плане не интересуют. Вдруг там все шпионки с крепким телом, — на ходу вспоминаю ещё не написанные строчки приятеля нашего славного капитана — Высоцкого.

— Вам не говорили, что вы хам, Фёдор Михайлович? — холодно осведомляется капитан, — очень невоспитанный молодой хам. Я вам в отцы гожусь, а вы тут такие скабрезности говорите.

Тон у него был спокойный и при этом серьёзный, что меня немного охладило.

Я примирительно поднимаю руки вверх и говорю:

— Да, вы правы, я погорячился, прошу меня извинить. Очень уж момент неподходящий.

— Прекрасно вас понимаю. Ладно, извинения принимаются. Вы как, способны рассуждать логически или лучше перенести этот разговор на завтра?

— Нет уж, давайте, выкладывайте что там у вас.

— У меня к вам просьба, Фёдор Михайлович, достаточно интимного плана, поэтому я попрошу вас оставить этот разговор между нами.