Вернуть Боярство 10 (СИ) - Мамаев Максим - Страница 1

— Я убью эту падаль!

Охваченный молниями, я стоял, окутанный злым, багровым свечением. Алексей, мать его за обе ноги и башкой в бездну, где обитают самые мерзкие из инкубов, Воронцов! Хоть и бывший! Мои мать и сестра — у этой мрази, и всё это организовала тварь, заведующая в этом мирке конторой цепных псов безвольной тряпки на Императорском троне! Да что они себе позволяют, ссуки дерзкие!

Не говоря больше ни слова, я повернулся и зашагал назад, в отстраиваемый город. Туда, где за его пределами, на специально оборудованной площадке стоял мой «Змей» вместе с прочими судами флотилии. Гнев душил, заставлял судорожно сжиматься мышцы, перехватывал горло, душа и мешая говорить.

— Ты куда? — окликнул меня дядя.

— В Петроград, — рыкнул я. — Смолов, за мной! Собирай людей, мы летим обратно!

— Это будет расценено как государственная измена, Аристарх, — заметил дя… Да хотя какой он мне, к чертям собачьим, в сущности дядя? — За подобное, особенно во время войны, и казнить могут. Есть прямой приказ, за подписью самого Императора, в котором перечислены маги, которых обязуют удерживать Магаданскую провинцию в составе Империи. Особый список, в котором первым идёт твоё имя — и нарушение подобного…

— Да пусть твой никчемный императоришка запихнет себе свой указ, приказ, распоряжение, эдикт или не знаю что там ещё, как можно глубже в ту часть своего организма, в которой никогда не светит солнце! — взревел я, вновь теряя с трудом обретаемый контроль. — Я отправляюсь в Петроград, и пусть все демоны преисподней на пару со всеми божествами семи небес будут мне свидетелями — я сравняю город с землёй, если понадобиться, выпотрошу на Сенатской Площади каждого из Романовых, уничтожу под корень, до двенадцатого колена каждого представителя Рода этого твоего начальника Тайной Канцелярии, не оставлю в радиусе трёхсот километров ничего живого, убив всё вплоть до крыс и тараканов — но моя семья не будет в заложниках у этих мразей!

Голос мой разносился далеко. Очень далеко — стоящие вдалеке люди оборачивались, раскаты эха подобно ударам грома катились по улицам, изо рта не то, что слюна — кусочки плазмы вылетали. Скосив глаза, я увидел, как среди прочих струек магического электричества пробегает тоненькая, но весьма отчетливая змейка Черной Молнии. Не сейчас, родная, не сейчас, чуть позже…

Однажды я уже потерял всех, кто мне дорог. Да, в моем истерзанном разуме целых два варианта того, как это случилось, и я не знаю, какой именно правдив, но в самом главном я точно уверен — этот факт есть непреложная истина.

К сожалению, сам по себе я человек тяжелый. Не умею в достаточной мере показывать свои чувства семье… Да вообще никому. Нет, ну как — с тем, что бы выплеснуть ярость на врагов у меня проблем никогда не было. Но вот близкие… Я не из тех, кто будет писать бесконечные письма, ходить каждый день в гости и так далее. Мне достаточно знать, что у близких всё хорошо, а в остальном я слишком неуклюж и даже несколько стеснителен. Придерживаюсь странного и глупого, пожалуй, мнения, что если случится беда, мне сообщат, а коль всё хорошо — так и слава Творцу-Всесоздателю.

Мама этого моего мнения не разделяла. И она, и брат с сестрой частенько мне писали, и я даже в меру своих убогих способностей старался отвечать. Последнее письмо пришло незадолго до моей отправки в поход, и в ответном я сообщил, что отбываю на Дальний Восток. Ну и сказал, что если у них возникнут хоть какие-то проблемы или неприятности — весь мой Род к их услугам. И остающимся слугам и вассалам наказал, что бы случись чего готовы были их выручить, но учитывая, что мама — вдовствующая княгиня Шуйская, а брат с сестрой члены самого Рода, то полагал, что им ничего не грозит. И, видимо, ошибался…

— За подобное, племянник…

— Я тебе не «племянник», — перебил я Мага Заклятий. — Я — Аристарх Николаев-Шуйский, Глава Рода, а ты синодик отец Сергий Белозерский. С уходом в церковь ты отрекся от всяких родственных связей, я сделал тоже самое вместе с эмансипацией. Шуйские, может, и родичи нам обоим… Но мы с тобой — чужие. Так что обращайся соответствующе!

— И что же ты намерен делать по прибытии в Петроград, Аристарх Николаевич? — со вздохом молчаливо приняв мое требование, рассудительно поинтересовался он. — Я не спрашиваю даже, как ты намерен пересечь все эти бесчисленные верста, что лежат меж нами и Петроградом, предположим ты это даже сделаешь. Но о твоем дезертирстве будет известно уже сегодня, а добираться обратно — недели, а то и месяца! Как думаешь, что ждет твоих родных, пока ты будешь добираться туда? Твой Род распустят, земли отнимут, люди, в лучшем случае, будут разогнаны, а то и осуждены как преступники — и тут даже Второй Император тебе не поможет, ибо это государственная измена. Десятки могущественных Родов, сотни аристократов, которым ты отдавил больную мозоль за эти годы, припомнят им всё и выплеснут свой гнев и обиды на них. Ты подведешь тысячи, десятки тысяч людей, что пошли за тобой, поверив в твою счастливую звезду — и всё для того, что бы по прибытии в столицу обнаружить свое бессилие.

— Бессилие? — зло усмехнулся я. — Коли ты, святой отец, решил, что видел в Александровске предел моему могуществу — смею тебя заверить, это даже на десятую часть моих истинных сил не тянет! Если я отброшу жизнь и буду сражаться без оглядки, то…

— То сдохнешь сам и гарантированно погубишь свою семью, господин, — заговорил Смолов. — Ты же сам понимаешь — нас взяли за яйца.

Я помолчал, сжимая кулаки. Понимаю я это всё, вашу мать! Ещё как понимаю! Но слепая ярость душит, давит на меня…

— Именем моим, я, Пепел, клянусь — коль моя семья пострадает, я убью ту крысу, что заведует Тайной Канцелярией Императора, — медленно, неспешно заговорил я, шагая к отцу Сергию. — Не считаясь с препятствиями, не считаясь с сопутствующим ущербом, не оглядываясь на то, сколько невинных погибнет в процессе — я убью, а душу его скормлю самым паскудным из ведомых мне тварей Инферно. Так же я поступлю с каждым, в ком будет хоть капля его крови — а я найду каждого, можешь быть уверен, я Великий маг крови, и никакие ухищрения в духе дешевых шпионских романов не уберегут их от меня. Детей, женщин, стариков, младенцев, незаконнорожденных, всех и каждого — найду, мучительно убью, а души скормлю инфернальным тварям. Сделаю или сгину, пытаясь сделать!

В такт моим словам во все стороны расходились могучие волны Магии Души. И говоря могучие, я не шутил и не прибегал к поэтическим преувеличениям, я говорил как есть — Сергий Белозерский, могущественный Маг Заклятий, благодаря вере даже более устойчивый к подобным видам волшебства, пошатнулся и рухнул на одно колено, сплёвывая кипящую, исходящую черным дымом кровь.

И мир ответил мне. Все и каждый, обладающий хотя бы крупицей колдовского дара, на расстоянии сотен километров ощутили, как что-то в этом мире изменилось. Как нечто, чего никогда под этими небесами не было и появление чего не было даже предусмотрено, возникло и стало частью их мироздания — Магия Души Великого Мага. Магия Души такой мощи, на которую никто под этим небом не был способен в принципе…

Тихий шелест ветвей в окрестных лесах, журчание ручьев, рокот океана, дыхание кружащихся в привычном танце ветров и даже сам ход великого и необъятного потока пронизывающих весь наш мир маны — всё это на краткий, едва уловимый миг замерло, словно бы став молчаливыми свидетелями сказанного. Свидетелями того, что если я не исполню своей клятвы то сама моя суть, собственная же магия отвернется от меня, навсегда покинув меня. Семь Молний покинут мою душу, растворившись в потоках магии и вечного времени, и моё существование в том виде, которое есть у меня сейчас, окажется невозможно…

— Так как ты явно не в курсе, что сие означает, я поясню, господин командующий, — продолжил я, подойдя вплотную к нему. — Эта клятва, если я её нарушу, дарует мне судьбу, на фоне которой обычная смерть может показаться не слишком-то обременительной, скорее даже мелкой проблемой. Эту клятву, в отличии от тех, что приносят перед алтарями богов или призывая в свидетели различные посторонние силы, невозможно отменить. Не выйдет откупиться щедрой жертвой, не получится хитро переиграть условия сказанного, пользуясь буквой, а не духом принесенной клятвы… Ибо свидетелем и гарантом выступаю сам я. Ты спросишь, к чему было давать столь невыгодный и категоричный обет? А к тому, святой отец, что если я узнаю о том, что мои родичи пострадали, на некоторое, пусть и не слишком продолжительное, время вся моя былая мощь вновь окажется в моём распоряжении. Я стану подобен ярко горящему костру, что прогорает до самого пепла, до самой золы, не оставляя даже угольев по себе… Я умру, причем гарантированно, при её исполнении, однако в отведенное мне время я буду сильнее десятка Магов Заклятий разом. Ибо в моей прежней жизни, в старом моём мире рангов было не восемь, а девять — и я был сильнейшим боевым магом своего времени. И всю силу своего мастерства в деле разрушения и смерти я направлю на месть. Запомни мои слова и донеси их до той твари, что находится в Петрограде. И ради всех святых, в которых ты веруешь — донеси эту мысль до него немедленно и без посредников. Ибо чем скорее он это узнает, тем больше шансов на то, что мне не придется воплощать свои угрозы в жизнь. Мы друг друга поняли?