Секс и ничего личного (СИ) - Ясная Яна - Страница 12

Я набрала в грудь воздуха, силой задавив отчаянный голос, требующий все отрицать.

— Да, я ее нашла на пробежке. Я не знаю, как она умерла, было темно, я ничего не разглядела. Я больше ничего не знаю, Мартин, поэтому оставь меня, пожалуйста, в покое.

Девушка фыркнула что-то похожее на “бука”, но неожиданно утешительно погладила меня по плечу и отодвинулась.

Я с облегчением выдохнула, подняла взгляд и наткнулась на гросс Теккера, смотрящего на меня сидя вполоборота на пару рядов ниже. Смотрели на меня сейчас довольно много человек, если уж по правде, но Вивьен был единственным, от кого несло не неуемным любопытством или откровенной подозрительной неприязнью, а каким-то хмурым… беспокойством?

Я вопросительно вздернула бровь, глядя ему в глаза, и парень отвернулся.

Ну и молодец, ну и славненько.

С момента, как я ввязялась в “репетиторство” прошла уже пара недель и, надо признаться, подработка оказалась на удивление… удовлетворительной! Гросс Теккер, правда, норовил всеми правдами и неправдами увильнуть от учебы, но я была тверда и непреклонна, так что даже несмотря на отчаянное сопротивление обучаемого, его оценки поползли вверх. Особенно забавно было наблюдать, как один раз Вивьен, будучи вызванным к доске, правильно ответил на заданные вопросы и удивился от этого, кажется, еще больше, чем преподаватель.

В этот день я обнаружила, что стремительный секс в кладовке (“это не аванс, это чаевые за прекрасную работу!”) удивительным образом раззадоривает несмотря на полученный оргазм, и я потом еще полдня ходила возбужденная в ожидании оплаты после этих самых чаевых…

Мы не то чтобы прямо действительно скрывались ото всех, просто гросс Теккер держал слово и помимо репетиторства и секса, между нами ничего не было. На переменах он ко мне не подходил, заговаривать вне “работы” не пытался. Хотя его дружки, кажется, что-то то ли знали, то ли подозревали, потому что я пару раз ловила на себе их взгляды. Пусть смотрят, за погляд денег не берут.

Так что сейчас, когда гросс Теккер отвернулся, меня это почему-то успокоило. Такое странное возвращение в нормальность. Все, как обычно.

Ощущение это оказалось обманчивым.

Шепот за спиной преследовал меня целый день, он перетекал из аудитории в аудиторию, плодился, множился, разрастался, звенел в ушах.

Под конец дня я была настолько вымотана, что совершила невиданное — отпросилась с последней лекции. Голова гудела и меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то заметил, как мне плохо. Как я разнервничалась. Как я испугалась этим утром. Как мне жалко Луизу. Как хочется плакать. Как хочется найти того, кто это сделал…

Профессор Но отнесся с пониманием.

И от этого, почему-то стало еще паршивее.

—

Стук в дверь раздался неожиданно.

— Привет! — Широко улыбнулся обнаруженный за дверью Вив.

— Гросс Теккер? — Я слегка удивилась, потому что мы о встрече точно не договаривались: вот только его развлекать мне сегодня и не хватало! — У меня сегодня настроения нет, извини.

Я собралась захлопнуть дверь, но Вив успел втиснуться в дверной проем, заблокировав его, и улыбнулся еще жизнерадостней, прижимая к груди бумажный пакет:

— Я так и подумал! Поэтому у меня с собой!

Я кисло улыбнулась в ответ и отпустила ручку двери, позволяя ей открыться, а гросс Теккеру — пройти.

В конце концов, раз он притащил вино, то, может, это не самый плохой вариант скоротать неприятный вечер. А что еще мог принести парень, чтобы переубедить девушку, которая не настроена на инти…

В этот момент я, закрыв дверь, наконец обернулась — и не додумала мысль до конца, потому что гросс Теккер, сдвинув на угол стола мои книги и конспекты, с деловитым видом хозяйничал на освободившемся месте, расставляя большую жестяную коробку в ярком лаке, бумажную коробочку явно из кондитерской и бережно разворачивал что-то еще, что мне не было видно.

— Чайник включи, пожалуйста! — Попросил он, и я, послушно и безмолвно, пошла и сделала.

— Я не знаю, что ты любишь, поэтому на свой вкус взял, — Вив кивнул на коробку из кондитерской.

А на столе, тем временем, заняла свое место чайная пара: изящная чайная чашечка и блюдце.

Вив с сосредоточенным видом изучал дело рук своих, как полководец — карту места будущего сражения.

Пробормотал под нос:

— Что-то теплое, что-то вкусное, что-то красивое… Ну, вроде, всё есть. Должно сработать!

И, уже с сияющей улыбкой, обернулся ко мне:

— Тащи плед!

— Магия? — я поставила бровки домиком и округлила губы, “испуганно” прижимая к груди плед.

— Ага! — Самодовольство от гросс Теккера можно было ложками черпать. И не такими, как он мне принес, а суровыми, деревенскими. — Очень черная!

И, хихикая, как два не обремененных интеллектом подростка, мы в четыре руки расправили плед, а затем закуклились в него, как в кокон — ждать закипания чайника.

В жестяной коробке, кстати, оказался чай. Очень удачно, иначе пришлось бы поить гросс Теккера ромашкой.

С одной стороны, ему бы это точно не повредило: его гормонам не помешало бы успокоиться.

С другой стороны, сомневаюсь, что с Теккеровскими гормонами справилась бы какая-то не первой свежести ромашка.

Вечер получился странный: мы пихались локтями, отбирая друг у друга любимые теккеровские пирожные, толкали друг друга ногами, сражаясь за кусок пледа побольше и боролись за место на кровати, за то, кому вставать включать чайник и боги знают, за что еще.

Гросс Теккер не пытался меня соблазнять. Не лез под одежду, не распускал руки… Не позволял себе большего, чем эта глупая подростковая возня и невинное тисканье во время нее. И совершенно необъяснимо, почему я чувствовала себя такой… такой… такой возбужденной.

Мне было самой странно и немного смешно от того, насколько я завелась — просто от его близкого присутствия. От телесных прикосновений. От запаха Вива, окутавшего меня с ног до головы.

Но тело томительно хотело, и звало, и просило большего: прикосновений — других, совсем не этих, невинных, чужой тугой, твердой плоти, чужого тяжелого тела… Ну, или хотя бы закутаться в гросс Теккера целиком, завернуться в него, вместо пледа, и не вспоминать ни мою утреннюю страшную находку, ни последовавший за ней муторный день. Забыться.

— Я останусь у тебя на ночь? — Как ни в чем ни бывало спросил Вив, когда “теплое” было выпито, “вкусное” съедено, а “красивое” вымыто и убрано, а мы оба каким-то загадочным образом снова оказались рядышком под пледом, валяющимися на кровати.

“Да-а-а!” — завопило томное тело, у которого между ног было приятно влажно.

— Нет, — отозвалась упрямая я. — Даже если забыть про коменданта…

— С ним я договорюсь!

— То у тебя завтра коллоквиум по таможенному праву, — я сделала вид, что не услышала его реплику. — Я в расписании видела. А ты наверняка не готовился!

— Вот ты меня и натаскаешь, — невозмутимо откликнулся он.

И потянул плед на себя повыше.

— Гросс Теккер, — фыркнула я, в отместку заворачиваясь в плед еще плотнее. — Я из другой группы. У нас таможенное право будет в следующем семестре, так что я в нем ни ухом, ни рылом.

— Ой, да там фигня, — отмахнулся гросс Теккер, и, устав бороться, просто подгреб меня под себя, обнял, еще и ногой сверху придавил. — Я тебе все объясню! А потом ты меня натаска-а-аешь!

На последнем слове он сладко зевнул мне в шею, и у меня в голове что-то со звоном лопнуло.

Нет, не ниточка, которая держит уши — иначе они бы уже отвалились, — а мое терпение.

И, хищным хищником бросившись на гросс Текера, я одним рывком опрокинула его на спину, оседлав бедра.

Взглянула на него сверху вниз взглядом победительницы и впилась в губы, одновременно безжалостно дербаня ремень на джинсах.

Рот Вива под моими губами был растерянным целую секунду — большая победа. А потом опомнился, вместе со всем остальным организмом, полетела в стороны одежда, сбился комом плед где-то в ногах.

— Сегодня работаем по предоплате? — пробормотал он мне в рот, и стиснул мою грудь так, что я ахнула, и выгнулась ему в руки.