Секс и ничего личного (СИ) - Ясная Яна - Страница 32

Да. Должна была. Конечно, должна была. Мне, конечно, следовало это учесть. Но…

— Простите, мсье Жаккар, — выдавила я. — Я не подумала. Но дело в том, что я терпеть не могу магов. И не пользуюсь своим даром принципиально. Я… Я просто о нем забыла…

-

— Позвольте, я объясню, капитан, как всё вышло.

Мы вернулись в кабинет следователя, и теперь мне предстояло оправдываться в том, в чем я не чувствовала себя виноватой, для того, чтобы на меня не возложили ответственность за то, в чем не было моей вины. Абсурдность ситуации, на мой взгляд, стремилась в бесконечность.

Я вздохнула, и начала рассказывать:

— Дело в том, что несмотря на мой откровенно слабый магический дар… А он у меня действительно слабый, ваш индикатор этого не показывает, но любая проверка подтвердит мои слова. Так вот, несмотря на незначительность дара, в детстве из меня пытались вырастить мага-виртуоза. Формально низкий уровень этому не помеха, а фактически — лучше, конечно, иметь запас сил побольше. Впрочем, как все знают, пока магическая система еще формируется, объем можно подрастить, если приложить усилия. И вот с тринадцати лет, когда у меня обнаружилась сила и до семнадцати, когда моя энергосистема окончательно оформилась, вся моя жизнь состояла из учебы и дополнительных упражнений на развитие дара. Мне приходилось выполнять их постоянно, ежедневно, час утром, час вечером, и еще хорошо бы, чтобы я в течении дня находила минутку погонять энергию по каналам или помедитировать на наполнение… Это очень бесило. Особенно тем, что впахивать до седьмого пота мне предлагалось ради совершенно незначительного результата. Существенного изменения потенциала все эти методики не дают.

Вспоминать то время было неприятно — споры до искр из глаз, безобразные скандалы, и упражнения, упражнения, упражнения…

— Дети нередко страдают из-за амбиций родителей, — довольно нейтрально отметил капитан Ламбер, желая, видимо, поддержать мой разговорчивый настрой.

— Меня воспитывал дядя, — поправила я капитана. — И, справедливости ради, амбиции тут были не причем, дядей двигали исключительно практические соображения. Он искренне считал, что мой магический дар — это подарок судьбы, на который можно направить весь свой воспитательный талант. Ну, знаете… маг-виртуоз всегда имел бы достойный доход. И даже после официального заключения, что моё формирование как мага завершено, дядя настаивал, что я должна продолжать делать упражнения, вдруг удастся урвать еще чуток, и… и закончилось это тем, что после совершеннолетия я сбежала из дома, поступила на абсолютно не магическую специальность, и забыла те годы, как страшный сон. Не так давно дядя Квентин меня нашел, мы вроде бы помирились. В знак примирения он даже подарил мне тот самый телефон, который так взбудоражил вас, капитан, но и магию, и магов я до сих пор терпеть не могу и своим даром принципиально не пользуюсь.

— Совсем не пользуетесь? — Рассеянно уточнил капитан Ламбер.

Я подумала, и твердо ответила:

— Совсем. Единственное исключение — я сама заряжаю свои артефакты. Бегать к специалисту дорого, а подзарядку трудно назвать магическим действием. В остальном — нет, не пользуюсь.

На этом допрос фактически закончился. Капитан получил свою пищу для размышлений, а адвокат — свою, потому что по выходе из управления месье Жаккар кивнул мне в направлении своего автомобиля:

— Пройдемте, мадемуазель Морель. Нам с вами нужно обсудить открывшиеся обстоятельства.

Я кивнула. Хотя, в целом, полагала, что мы все обговорили, но…

— Положение у нас незавидное, — прямо объявил адвокат, положив руки на руль и повернувшись ко мне. — Факт сокрытия магического дара существенно ухудшает нашу позицию.

— Я же всё объяснила…

Нет, я не могла назвать себя таким уж наивным человеком, но… но мне показалось, что мои слова звучали убедительно.

— Я, конечно, понимаю, что капитан Ламбер проверит мои слова, но любая самая тщательная экспертиза их только подтвердит. Я действительно обладаю довольно развитым, но очень слабым даром. И я сомневаюсь, что мне в принципе по силам воздействие того уровня, которым убили Луизу. Агрессивные заклинания, как правило, энергоемки.

— Мы обязательно это проверим, — мсье Жаккар кивнул. Он старался держать нейтральное выражение лица, но я, натренированная годами наблюдений за окружающими, видела, что под этой маской он мрачен. — Изучим показатели, зафиксированные в протоколе осмотра места происшествия и в заключении судмедэксперта, сравним их с вашими возможностями, и, если это будет свидетельствовать в нашу пользу, будем настаивать на детальной экспертизе вашего магического дара. Но сейчас я хотел поговорить не об этом. Мадемуазель Морель, в вашем личном деле нет сведений о том, что вы где-либо регистрировались, как маг. Не сомневаюсь, что капитан Ламбер тоже обратил на это внимание. И сейчас он наверняка рассылает запросы, чтобы исключить вероятность, что эта информация в вашем личном была, но по какой-либо досадной ошибке была потеряна. Ответьте мне честно: какой ответ он получит на эти запросы?

Я молчала. Адвокат ждал.

— Отрицательный.

Чтобы произнести это вслух, пришлось сделать над собой усилие.

— Мадемуазель Морель. Кассандра… Вы ведь понимаете, что это входит в противоречие с той версией, которую вы рассказали следователю?

Напряжение повисло в салоне автомобиля и давило на плечи, на шею. Сводило затылок.

— Но ведь это не обязательное требование! Маг вовсе не обязан вставать на государственный учет!

И сама почувствовала, как беспомощно звучат мои слова.

— Верно. Не обязательно, — согласился мсье Жаккар. — Но государственная система учета и контроля магии построена таким образом, что рано или поздно маг в нее попадет. Учреждения магического образования, предоставляющие бесплатные услуги проверки детей на наличие дара, в обязательном порядке передают эти сведения в органы учета. Так же как и те учреждения, что бесплатно помогают с первоначальным магическим обучением.

— Дядя считал, что мне нечего делать на бесплатных курсах: учителя там не слишком стараются, когда речь идет о детях с не самым высоким потенциалом, и приглашал ко мне индивидуальных наставников, — пробормотала я. — Почему меня проверяли частным порядком… Я не знаю, мсье Жаккар. В конце концов, мне тогда было тринадцать, я не спрашивала у дяди, почему он поступает так, а не иначе! Я просто-напросто не имела понятия, как именно это нужно делать! Впрочем, у дяди всегда было полно всяких знакомых и приятелей, и он вполне мог счесть, что проще попросить кого-то из них об услуге, чем идти куда-то самому…

— Пусть так, — мсье Жаккар поджал губы. — Но это не объясняет главное: почему маг, из которого, как вы сказали, пытались вырастить виртуоза с такими существенными усилиями, ни разу не попробовал получить этот статус?

— Да я просто сбежала раньше, чем дядя счел, что я готова!

Мне хотелось кричать: в последнее время удар следовал за ударом, и неудачные стечения обстоятельств выстраивались стеной, грозя превратиться в косвенные доказательства моей вины и погрести меня под завалом.

Спокойствие сохранять удавалось из последних сил.

И в целом, мсье Жаккар ведь был скорее прав, чем нет: добропорядочный маг, использующий свой дар, рано или поздно попадет в поле зрение системы. Но…

Некоторое время мы просто сидели и молчали.

— Кассандра, — сказал он наконец. — Сейчас самое время поговорить со мной откровенно. Врать адвокату — это все равно, что врать врачу: не принесет пользы, но может фатально навредить. Вы имеете какое-либо отношение к убийству Луизы Бернар? Если да — скажите мне об этом. И мы вместе с вами подберем и разработаем стратегию защиты. Помните, я на вашей стороне!

Это всё было днем. А вот теперь я сидела на кровати у себя в комнате, и думала, что мне делать.

Я пыталась действовать по правилам, проявить доверие к системе, в которой собиралась служить… Но, кажется, моего доверия не достаточно для того, чтобы сидеть и ждать, пока следствие разберется.