Секс и ничего личного (СИ) - Ясная Яна - Страница 34

Очередная студенческая комната — всех и отличий, что угловая, а так один-в-один как у меня или Эжени.

Я учла свою ошибку, сходила к себе за печеньем, ручкой и блокнотом, где записала вопросы, которые следовало задать приятельницам Бернар, и теперь во всеоружии продолжала свою самодеятельность.

— Ты не знаешь, почему Луиза меня не любила?

— Вы, вообще-то, конкурентками были, — рассудительно отозвалась Мелисса. — Ну и лавочку эту вашу, с торговлей работами, из-за тебя прикрыли, а Луиза с этого жила.

— Из-за меня?

На мое изумление Мелисса отозвалась легким недоумением:

— Ну да, если бы тогда гросс Теккера с покупной работой за руку не схватили…

Я покачала головой:

— Стоп-стоп-стоп, ты путаешь причину со следствием, Мелисс. Гросс Теккера схватили за руку как раз потому, что администрация всерьез начала борьбу покупными работами — не наоборот!

Но, если честно, какие дивные новости иногда узнаешь мимоходом — обалдеть просто.

— Ну, не знаю… — Моя уверенность немного поколебала мнение Мелиссы. А потом она отмахнулась, — Да мне все равно, в общем-то, я-то не покупаю и не продаю, а вот Луиза в истерике была. И про то, что этот бизнес к ногтю из-за тебя взяли, я с ее слов говорю. Плюс еще ты смогла выкрутиться, с этим репетиторством, а она нет. Плюс, гросс Теккер ее послал, когда она его переманить к себе попыталась…

Мелисса ненадолго задумалась, а потом убежденно закончила:

— Да тут надо удивляться не тому, что она тебя терпеть не могла, а тому, как она тебе темную не устроила!

Потрясающие новости порой узнаешь от людей о себе. Просто потрясающие. Я-то считала, что живу скучно и неинтересно.

— У Луизы были враги?

— Недоброжелатели. Это — максимум. Она, конечно, не слишком приятная была, и могла гадостей на ровном месте наговорить, но чтобы с кем-то враждовать — не-а. Не припоминаю. А за гадости, сама понимаешь, не убивают. Я уж скорее поверю, что ее действительно убили из-за денег.

Я задумчиво покивала, записывая в блокнот расказанное Мелиссой

-

— Амайя, привет. Меня зовут Кассандра Морель, это я нашла Бернар, и теперь пытаюсь выяснить, кто ее убил, пока в убийстве не обвинили меня. У тебя найдется минутка поговорить?

Формулировка оказалась довольно удачной, сразу объясняя кто я, а также чего и зачем хочу, но к третьему повторению уже навязла в зубах.

Марго, еще одной девушки из компании, про которую рассказала Эжени, на месте не оказалось, а вот Амайя на стук открыла. Окинула меня взглядом, вздохнула:

— Ну, заходи.

Эта комната выглядела чуть уютнее, за счет плотных штор и нарядного покрывала, а в остальном от остальных, посещенных мной сегодня, отличалась мало.

Амайя, перехватив мой взгляд, снова вздохнула и пояснила:

— Очень от окна дует. Сколько раз коменданта просила отремонтировать — только отмахивается. Еще и шутит, что это не из-за окна сквозняк, это у меня в голове ветер.

— Неприятно, конечно… Амайя, скажи, у Бернар были враги?

— Да не было у нее ни врагов, ни друзей, — фыркнула четверокурсница. — Она к местной элите примазаться стремилась, но те ее в свой круг не особо принимали, как она к ним ни подлизывалась. А с простыми смертными Луиза сама дружить не стремилась. Хотя, я думаю, что она дружить вообще не умела, в принципе. Понимала только товарно-денежные отношения.

— А парень у нее был?

Задавать одни и те же вопросы по третьему кругу и получать на них примерно одни и те же ответы уже надоело. Я начинала подозревать, что, хоть учиться мне и нравилось, но быть следователем, кажется, не моё. Но в тюрьму не хотелось просто ужас как, и потому я продолжала.

— Понятия не имею. Думаю, нет. По крайней мере, мы ни о ком не знали. Я так и следователю, этому, который Ламбер, сказала. Бернар в принципе ничего так на мордель была, и вообще, такой типаж, умной стервы, некоторым нравится. Ну, тебе ли не знать, Морель! Но у Бернар запросы были о-го-го, я ж говорю: она рвалась в элиту, и парня искала там же. Если бы у нее получилось, думаю, она бы постаралась максимально быстро забеременеть и женить его на себе. Слушай, Кэсс! — Глаза у Амайи загорелись и она почти подпрыгнула на кровати, развернувшись ко мне. — А что, если так и вышло? Вот представь: она всё же закадрила какого-нибудь мажорчика, залетела, начала шантажировать, а он ее — р-р-раз! И того!

Я кисло поддакнула этой идее:

— Угу, а меня в убийстве Луизы подозревают, потому что я как раз подхожу под твое описание. Типичный мажор.

Я запнулась, обдумывая предположение Амайи: а в самом деле, откуда мне знать, кого еще кроме меня таскают на допросы и о чем на них спрашивают? Следователь-то мне не отчитывается… Но потом все же отказалась от этой идеи:

— Нет, Амайя, если бы Луиза была беременна — полиция бы парней на допросы таскала и потенциального отца искала. Слухи бы уже точно расползлись. Вот про то, что у Луизы были деньги и исчезли, весь университет знает. Кстати, как ты думаешь, куда они могли деться?

Амайя раздраженно отмахнулась. Поджав губы, встала, начала возиться с чайником. Обиделась, что ли, что я раскритиковала ее версию? Ну, извини, у меня, вообще-то, кровный интерес в этом расследовании, а не просто так, сплетни погонять.

А Амайя, заливая воду в чайник, между тем, говорила:

— Да не было никаких денег! Я считаю, что Луиза их заказчикам раздала. — Поставив воду греться, она развернулась ко мне, и продолжила. — Ну, сама посуди: кислород ей с продажей работ перекрыли, заказы выполнить она все равно не смогла бы, декан терр Мулья ей сразу сказал, что ее отчислят, если еще раз попадется. Ну, тогда, когда с гросс Теккером разбирались. Она тогда просто в истерике была… Ну вот что еще ей оставалось делать, подумай? Только возвращать деньги клиентам. Еще, небось, и должна кому-то осталась. Она же их тратила, наверное, не на одну же стипендию она жила, на стипендию так не оденешься, чтобы к мажорам в компанию набиваться.

-

Звяк, звяк — пробирки глухо звякали в корытце. Я была занята тем, что сосредоточенно и внимательно отмывала их от остатков лабораторной работы по криминалистике у второго курса. Занятие не слишком творческое, но я ловила себя на том, что нравилось оно мне даже больше, чем вчерашнее времяпровождение.

Во-первых, мне за это заплатят.

Во-вторых, у этой работы есть наглядный и однозначный результат: грязные пробирки станут чистыми.

В-третьих, с пробирками не нужно общаться — знай себе, шуруй тоненьким ершиком.

В четвертых, с пробирками не требуется договариваться, прежде чем отмыть, а отмывая, не нужно учитывать их мотивацию и держать в уме, что они могут лгать. Пробирки, мать их, совершенно прозрачны!

То ли дело — лю-у-уди-и-и!

Вынуть пробирку из штатива — освободить от содержимого — ополоснуть — еще раз освободить — тщательно промыть мыльным раствором и ершиком — ополоснуть — еще раз полоснуть — поставить стекать на штатив к уже вымытым пробиркам.

Когда поддон на четыре штатива заполнится полностью, погрузить его на двадцать минут в здоровенный артефактный нейтрализатор. За двадцать минут он обработает чистые пробирки до стерильности, а недостаточно чистые пометит. Их нужно будет перемыть — правда, отмывать после нейтрализатора гораздо тяжелее, мало того, что загрязнения во время обработки присыхает намертво, так еще и маркер оттирать не так просто.

Так что в моих интересах мыть чисто с первого раза.

Действовала я в перчатках и маске: несмотря на то, что в сегодняшней лабораторной никаких опасных реактивов не применялось, инструкция по технике безопасности была неумолима. А я — дисциплинирована и исполнительна, ровно как и обещала профессору Фрессону, когда просила его посодействовать в трудоустройстве.

Занятая простой механической работой, я пыталась оценить результаты, которых достигла сегодня в своей попытке расследования.

Оценка выходила не то чтобы высокая.

То ли были у Луизы враги — то ли нет. То ли были у нее деньги — то ли нет.