Птицы - Торин Владимир - Страница 47

9. Ручка для завода радиофора.

Финч не понимал, почему эта штуковина тоже должна быть внесена в список улик.

– Зачем она нам? – удивился он.

– Как зачем? – поразилась Арабелла. – Ты что, не понимаешь? Ящики полностью пусты, а она осталась! Это не просто так. Мистер Киви, главный герой одного из моих любимых романов «Загадочное исчезновение мистера Киви», говорил, что…

– Мистер Киви из романа, – проворчал Финч. – Был мистер Фо, теперь какой-то мистер Киви. Ты, кажется, слишком много книг перечитала. Они у тебя уже из ушей лезут.

– Неправда!

– А вот и правда!

– А вот и нет!

– Зачем нам эта дурацкая запасная ручка?!

– Затем, что… – Арабелла вдруг оборвала себя. – Что? – спросила она, глянув на ручку, которую все это время вертела в руке. – Почему ты сказал «запасная»?

Финч с ходу даже не нашелся что ответить – столь резкая перемена произошла в настроении девочки.

– Потому что одна уже торчит из нашего радиофора, – пробубнил он.

Арабелла задумчиво покачала головой.

– Но у этих приборов всегда две ручки, – сказала она. – Одна – чтобы включить радио. А вторая – чтобы завести механизм, который крутит пластинку.

– Откуда ты знаешь?

– На нашем радиофоре две ручки, – пояснила девочка. – Папа слушал радиопередачи, но еще он любил слушать романсы Труакруа на пластинке. Для этого он крутил вторую ручку. Он заводил радиофор, и тот становился как граммофон. Ты разве не знал, что эти штуковины так могут?

Финча вдруг охватило скользкое и холодное предчувствие. Он выхватил ручку из пальцев Арабеллы и, воскликнув: «Скорее!» – соскочил с дедушкиной кровати, а затем бросился в гостиную. Девочка поспешила за ним.

Подбежав к столику с радиофором, Финч отвернул вбок медный рог и снял с панели стопку старых газет. Под ней оказался поворотный круг с круглой черной пластинкой!

Финч осмотрел боковые стенки прибора и вскоре обнаружил отверстие, по форме совпадающее с торцом ручки.

Он поглядел на Арабеллу. Та ободряюще кивнула, и мальчик вставил ручку в бронзовый бок радиофора. Раздался щелчок.

Финч принялся крутить ручку. Спустя ровно дюжину оборотов она дошла до упора, и мальчик отодвинул защелку, удерживавшую платформу, которая тут же начала вращаться с легким, едва уловимым шорохом. Финч подтянул закрепленную на поворотном механизме головку с иглой и опустил ее на край пластинки. Игла впилась в дорожку.

Из рога потекло шипение, но вскоре в нем появились и звуки присутствия человека: кто-то пододвинул кресло, прокашлялся.

«Здравствуй, Финч! – раздался такой знакомый хрипловатый голос. – Это дедушка. Конечно же, ты догадался, что ручка для радиофора в пустом ящике лежит не просто так…»

Финч застыл, не сводя взгляда с медленно прокручивающейся пластинки. Она была тут с самого начала! Если бы он еще два дня назад догадался проверить ручку…

Дедушка продолжал:

«Я записываю это послание, зная, что, когда ты вернешься домой, меня здесь уже не будет. Не волнуйся и не надумывай лишнего, как ты умеешь. Я просто вынужден отлучиться по одному очень важному делу. Сейчас всего рассказать я не могу и замечу лишь, что речь идет о старом долге.

К сожалению, обстоятельства складываются так, что я не могу тебя дождаться и не могу предупредить каким-либо иным способом: в этом доме, к моему прискорбию, живет шпион, и он всегда наблюдает. Не хочу, чтобы он совал свой нос…

По моим подсчетам, меня не будет около пяти-шести дней, и я вернусь сразу после окончания снежной бури. Вероятно, ты уже знаешь, что скоро она начнется. Тебе нужно продержаться какую-то неделю без старика. Я уверен, ты справишься, а я вернусь и все тебе расскажу.

В холодильном шкафу стоит целый казанок каши, а в буфете ты найдешь консервы. Прошу тебя, когда будешь их открывать, не порежься ключом, как ты обычно делаешь.

В старой банке из-под кофе я оставил немного денег – это на различные расходы и непредвиденные обстоятельства.

А теперь послушай: это очень важно. Я очень прошу тебя: никому не говори, что я ушел. Пусть все думают, что мне слегка нездоровится. Никто и не заметит, что меня нет. Кто знает, что может выкинуть миссис Поуп, если узнает, что я отлучился.

Не забывай вовремя кушать, не опаздывай в школу и, конечно же, делай уроки. Будь вежлив со старшими – не как всегда, а еще вежливее, не заговаривай с незнакомцами и не дразни миссис Поуп.

Еще раз прошу: за меня не переживай – я вернусь сразу же, как разберусь с делами. И ни в коем случае не думай, что я сбежал, бросив тебя одного. Знай, что я тебя люблю и не ушел бы, если бы у меня был выбор. Особенно перед бурей…

И последнее: ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не ищи меня, потому что…»

Дедушка вдруг замолчал, и Финч понял почему: послышался приглушенный звон колокольчиков – кто-то позвонил в дверь.

«Мне нужно идти, – раздалось из рога напоследок. – До скорой встречи…»

Далее последовало лишь шипение, да и оно длилось недолго. Спустя несколько томительных мгновений после того, как дедушка замолчал, механизм щелкнул, и пластинка остановилась.

Финч повернулся к Арабелле. Девочка стояла, широко раскрыв рот, и не мигая глядела в темноту рога радиофора.

– Ну? – спросил он. – Что там говорил этот твой мистер Киви из романа?

Бурое пятно на потолке стало чуть темнее и заметнее, в то время как сам потолок посветлел.

Финч встретил рассвет с широко раскрытыми глазами. Он лежал на спине в своей кровати и глядел в потолок. Ночь, проведенная за размышлениями, пролетела, словно длилась всего час.

Мальчик сжимал в руке черное перо, с которым проснулся пару дней назад. В какой-то момент он ощутил, что оно странным образом стало… горячим. Перо это вызывало у Финча непонятные смешанные чувства. Ему казалось, что, гладя его ворсинки кончиком пальца, он прикасается к дикому зверю, опасному и неудержимому, и пытается его как-то усмирить. И все же таилось в этом пере что-то… успокаивающее.

Полночи Финч провел в гостиной, в дедушкином кресле. Он раз за разом переслушивал запись на пластинке, и с каждым новым прослушиванием в нем крепло чувство того, что все это обман. Невзирая на логику, на доводы Арабеллы, на сами дедушкины слова, он считал, что запись… не подделка, нет, но что-то с ней точно было не так.

Финч не мог объяснить свои ощущения даже самому себе, но в голосе на записи, в том, как дедушка говорил, в едва уловимых интонациях едва заметно слышалось что-то… что-то…

Финч вздохнул и закрыл глаза. В следующее мгновение он открыл их снова, но оказалось, что прошло не меньше двух часов.

Он покосился на окно. Снег усилился – летел большими хлопьями, и те приставали к стеклу. Послышался отдаленный звонок трамвая – вагон подошел к станции…

Скоро придет Арабелла, и они должны будут наконец привести свой план в действие. Или, вернее, должны были… Девочка спросила его еще вчера: «Наше расследование закончено, раз мы нашли послание твоего дедушки?» Финч не смог ей ответить – ему нужно было подумать, и она отправилась спать, пообещав прийти утром.

«Расследование закончено? – спросил себя Финч. – И что, если да? Просто дожидаться дедушку? Дожидаться, когда он вернется и все объяснит? Или он снова обманет? “Мне нужно идти, – сказал он, – до скорой встречи”…»

Финч попытался представить дедушку в тот момент, когда он надиктовывал послание у радиофора. Вот он сидит в кресле, как обычно, ссутулившись. Вот он нервно протирает очки платком, пытаясь ничего не упустить: успокоить Финча, но при этом как можно больше утаить. Вот звонят в дверь и…

«Звонят в дверь, – вдруг подумал Финч. – Кто-то пришел. Вероятно, завязался разговор. А что, если именно тогда появились “следы борьбы”? Темно-красная пуговица на клочке вишневой ткани, обнаруженная под кроватью у дедушки. Темно-красная пуговица… Темно-красная пуговица…»