Череп мира - Форсит Кейт - Страница 26

• Предыдущая
• 26/74
• Следующая

— Ты задаешь мне вопрос. Готов ли ты предложить мне историю в ответ? — сказала Изабо, лишь отчасти в шутку, и ее отец поклонился и ответил ритуальной фразой.

Слушая рассказ о ее поиске, ее мать ахала и вздрагивала при каждом повороте истории. Время от времени ее отец хмурился, а однажды угрюмо улыбнулся, но не проронил ни слова, как и полагалось Хан'кобану.

Когда она рассказала им, как превратилась в сову, Ишбель радостно захлопала в ладоши.

— Изабо! Какой Талант! Я не могу в это поверить. Откуда могло взяться такое Умение? Я слышала истории о ведьмах, которые могли наводить иллюзию, чтобы казаться каким-то зверем, но по-настоящему превращаться…

— Тише, леаннан, — шикнул на нее Хан'гарад. — Она еще не рассказала до конца. Перебивать очень грубо.

Изабо улыбнулась, но продолжила рассказ, не нарушая его размеренного ритма. Когда она наконец закончила, Ишбель схватила ее за руку и сжала ее, а из глаз у нее брызнули слезы.

— Ох, моя маленькая, подумать только, тебе пришлось столкнуться с такими опасностями! И такой Талант! Ты будешь очень могущественной колдуньей. Ты можешь превратиться в любое животное, в какое захочешь?

— Не знаю, — призналась Изабо. — Пока я превращалась только в животных, которых хорошо знала.

Где-то глубоко в мозгу у нее эхом отозвалось воспоминание о словах королевы драконов. Чтобы понять любое живое существо, нужно проникнуть внутрь и почувствовать биение его сердца. Чтобы разгадать тайны вселенной, ты тоже должна почувствовать, как бьется ее сердце.

Хан'гарад сделал хан'кобанский жест благодарности.

— Хан'тинка, — проговорил он медленно. — Воистину могущественное имя, хотя и немного необычное. Думаю, теперь твою историю поиска имени будут рассказывать у костра куда чаще, чем мою.

— Сказители больше всего любят твою, — со смехом заверила его Изабо.

— Ну вот, разве я тебе не говорила, что видела во сне, как Изабо застигло лавиной? — воскликнула Ишбель, хватая большую руку Хан'гарада своими маленькими ручками. — Когда ты наконец признаешь, что я вижу вещие сны?

— Теперь, когда Изабо жива, здорова и находится вместе с нами, я признаю это, леаннан, — сказал он с не свойственной ему улыбкой, которая мгновенно преобразила его суровое лицо. — Пойдем, Изабо, ты, должно быть, очень устала. Почему бы тебе не подняться к себе в комнату и не поспать?

— Я лучше посмотрю, что вы сделали с башнями за то время, пока меня не было, — сказала Изабо и встала, потягиваясь, так что захрустели суставы. — Но тебе нужно лечь, мама, у тебя действительно усталый вид.

— Да, я уже устала таскать этих младенцев, не могу не признаться, — сказала Ишбель, протягивая мужу руки, чтобы он помог ей подняться. — Молю Эйя, чтобы они родились как можно скорее.

Эйя услышала ее молитвы, и близнецы появились на свет на следующий вечер. Был Кандлемас, день рождения Изабо и Изолт. Вместо того, чтобы на рассвете праздновать смену времен года, как она делала всегда, Изабо провела все сутки в комнате Ишбель, поскольку роды оказались долгими и трудными. Родившуюся первой девочку, малышку с копной медно-рыжих волос, назвали Элоизой, а ее младшего брата, поменьше и с более светлыми волосами, нарекли Аласдером.

— Элоизой звали мою мать, а Аласдером — отца, — прошептала Ишбель, очень бледная и утомленная. — Я рада, что теперь смогу часто вспоминать их, ведь они умерли, когда я была совсем маленькой.

— А меня ты в честь кого назвала? — спросила Изабо, убирая с лица матери потемневшие от пота волосы и поднося к ее губам чашку с тонизирующим чаем.

Ишбель слабо сделала глоток, потом сказала:

— Вы с Изолт получили имена моих бабушек. Изабо Ник-Эйслин была матерью моего отца, а Изолт Ник-Танах — матери, так что вы в родстве с Мак-Эйслинами и Мак-Танахами, что, возможно, объясняет, почему тебя так тянет к земле и лесу. — Она упала обратно в подушки, глядя на две рыжие головенки, уткнувшиеся ей в бок, с чем-то вроде изумления на лице. — Они такие крошечные, — прошептала она. — Я и забыла…

Изабо погладила пушистые волосики маленького Аласдера, который уже заснул.

— Ну, сегодня ведь ровно двадцать два года, как ты родила нас с Изолт. Странно, что они родились в наш день рождения.

— И как по-другому, — сказала Ишбель с дрожью, от которой Аласдер тихонько захныкал во сне, а Элоиза открыла мутные голубые глазки. — Ох, ваше рождение было таким кошмаром. Повсюду вокруг драконы, пахнет дымом и огнем, а на моем лице тени их когтей… Даже вспоминать об этом не хочу.

— Лучше поспи, мама, — ласково сказала Изабо. — Это было очень давно, а сейчас ты здесь в безопасности, а твои малыши здоровые и сильные.

Ишбель кивнула и улыбнулась. Из-под ее воспаленных век текли слезы.

— Да, слава Эйя, — пробормотала она. — И благодаря тебе тоже, милая. Я рада, что ты вернулась домой вовремя.

Ишбель не просыпалась семь дней и семь ночей. Несмотря на плач своих голодных малышей, она мирно реяла в воздухе в своей спальне, закутанная в свернувшиеся вокруг нее в кокон серебристые волосы. Ни тряска, ни щипки, ни крики в самое ухо, ни холодная вода, ни вопли малышей, которых подносили к ней — ничто было не в состоянии пробудить ее от сна.

В башнях не нашлось ни одной женщины, которая могла бы стать для малышей кормилицей, поэтому Изабо была вынуждена кормить их разбавленным водой козьим молоком с добавленным в него укрепляющими и питательными травами. Это было тем более нелегко, что ей пришлось учить их сосать из специально выдолбленной тыквы-горлянки. Для двух столь крошечных человечков у близнецов были поразительно сильные легкие. Ни один из обитателей замка не мог выспаться — кроме родной матери близнецов. Усталая, измученная и обеспокоенная Изабо не могла не вспоминать дни, когда она была няней Бронвин Мак-Кьюинн, дочери Майи Колдуньи.

Мысли о Бронвин заставляли Изабо рваться из Башен Роз и Шипов в столицу. Она так долго отсутствовала, что действительно не имела ни малейшего понятия о том, каковы успехи Лахлана и Изолт в их попытках принести Эйлианану мир. Рассказы Ишбель о растущей активности Фэйргов очень тревожили ее, ведь она знала, что морские жители питали огромную ненависть ко всем людям и мечтали уничтожить их.

Так уж получилось, что у Изабо завязалась странная дружба с Майей Колдуньей, которая была дочерью Короля Фэйргов и человеческой женщины. Несмотря даже на то, что Майя была непримиримой противницей всех самых дорогих Изабо людей, молодая ученица ведьмы не могла не чувствовать странное родство с бывшей банри.

С тех пор, как Лахлан завоевал трон, они с Изолт неустанно пытались принести в Эйлианан мир и порядок и восстановить города и села, разрушенные за годы гражданской войны. Но Изабо понимала, что Лахлану скоро снова придется поднять оружие против Фэйргов. А она знала об этих морских жителей больше всех, благодаря ее дружбе с Майей и заботе о маленькой фэйргийской банприоннса. Поэтому она приняла решение отправиться в Лукерсирей при первой же возможности, чтобы помочь в борьбе.

Но Изабо ужасно боялась, что ее мать не пробудится от своего странного зачарованного сна. После их с Изолт рождения Ишбель спала целых шестнадцать лет. Если на этот раз произойдет то же самое, Изабо придется остаться и заботиться о маленьких братике и сестренке, расставшись со своими мечтами об учебе в Башне Двух Лун и о том, чтобы стать колдуньей. Она не могла оставить малышей на попечение старой Димпны, которая, на взгляд Изабо, питала слишком уж сильное пристрастие к горячительным напиткам. Хан'гарад, суровый воин, был беспомощен перед голодными воплями своих крошечных новорожденных малышей. Каждый раз, когда Изабо давала ему подержать кого-нибудь из них, на его иссеченном шрамами лице застывало выражение ужаса, и он неловко держал малыша в своих огромных руках, как будто боялся, что вот-вот сломает его. Поэтому, когда спустя семь дней после рождения близнецов Изабо очнулась от беспокойного сна и увидела мать, стоявшую над колыбелью с сияющими нежностью глазами и порозовевшими бледными щеками, она вздохнула с невыразимой радостью и облегчением.

• Предыдущая
• 26/74
• Следующая