Азовская альтернатива : Черный археолог из будущего. Флибустьеры Черного моря. Казак из будущего - Спесивцев Анатолий Федорович - Страница 2

Кряхтя – невеликое удовольствие тягать на плече тяжеленную сумку – забрался на вершину. Сбросил громко звякнувшую сумку на землю, включил миноискатель. Прибор, опровергая здравый смысл, сразу запищал, будто обнаружил копию саркофага Тутанхамона. Аркадий – и куда только плохое настроение делось – с азартом и самыми радужными надеждами копнул середину холмика.

С ясного неба грянул гром, глаза ослепила вспышка, и он потерял сознание.

23 марта 2009 года от Р. Х., 17:00 Кабинет в офисе одного из крупнейших банков Днепропетровска

– …Вы хоть понимаете, как вы меня подставили?!! Зимой президентские выборы! Вы хотите, чтобы эти снова пришли к власти и начали всех нас трусить?.. Ваш хвалёный археолог, – последнее слово было произнесено с убийственно ядовитой иронией, – попросту не приехал! Отморозков перебила охрана, менты уже нарыли что-то весьма для нас неприятное, объект жив-здоров, а она, – тычок пальцем в потолок, – крайне недовольна! Я подчёркиваю – крайне! Вы понимаете, что это означает для нас с вами лично? Ментов я заткну, не проблема, а вот как быть со всеми остальными? Нами недовольна она, и объект уже стукнул своему кандидату!.. Заткнись ты, урод безмозглый! Сам знаю – пора активировать некоторые счета за бугром…

17 февраля 1637 года от Р. Х. Рим, палаццо Барберини

– …И ещё его святейшество выразил своё опасение новым усилением позиций империи[1]. До него дошли сведения из Польши, что несколько магнатов уже выразили желание прийти на помощь католическим войскам в борьбе с еретиками. Он считает, что это может вызвать нежелательный для нас поворот дела. Тяжёлая польская конница крайне опасна на поле боя, протестанты могут не выдержать её ударов. Он выразил уверенность, что мы – слышишь, сын мой Пётр – мы не допустим такого. После гибели северного богатыря их позиции и без того ослабли[2].

– Но, монсеньор, что мы можем сделать в этой далёкой стране?

– Католической стране. Или ты сомневаешься во власти папы над католиками, дарованной ему Богом?

– О, нет, нет! Но беда в том, что куда более сильные позиции, чем Ватикан, там занимают иезуиты. Вы же знаете, что наша власть над ними условна, они действуют в интересах Габсбургов.

– Да, воистину эти проклятые интриганы – наказание нам за наши грехи. Но его святейшество выразился ясно и предельно чётко: империя не должна получить подкрепления из Польши! Наше дело, как это воплотить в жизнь.

– Однако после… хм… подозрительно скоропостижной смерти не болевшего Сикста V[3] идти на прямой конфликт с этими змеями подколодными… не хочется. Или его святейшество?..

– Его святейшество не сошёл с ума. Никаких столкновений с иезуитами или их хозяевами. Впрочем, там теперь чёрт ногу сломит, выясняя, кто хозяин, а кто слуга. И так ему, нечистому, и надо! Но указание его святейшества должно быть выполнено!

– Ума не приложу, как можно это сделать.

– Не кокетничай! Тебя для этого держат здесь, осыпая милостями, на мой взгляд, не всегда заслуженными. По части интриг ты иезуитам не уступишь. Вот и придумай что-нибудь! За что мы тебе такие деньги платим, награды выдаём? Или ты уже считаешь, что получаешь недостаточно? – в голосе кардинала прорезалась сталь. Та самая, из которой делают очень острые смертоубийственные предметы, наподобие кинжала убийцы или топора палача.

– О, нет, нет! Я доволен получаемой платой и счастлив служить престолу и семье Барберини! – голос заметно старшего, чем собеседник, сынка, звучал предельно искренне.

– Тогда шевели мозгами и не трепли попусту языком.

– Слушаюсь, монсеньор. Мне тут подумалось, раз мы не можем из-за иезуитов впрямую воздействовать на тех полных греховной гордыни магнатов, может, нам их и использовать?

– Не понял, кого их, иезуитов или панов?

– И тех, и других.

– И как мы это сделаем?

– Иезуиты полны похвального стремления нести свет истинной веры в заблудшие, не освещённые ею души. А в Польше большая часть населения по-прежнему придерживается схизматических заблуждений. Прямое указание об усилении борьбы со схизматиками они примут к исполнению. Даже если оно будет исходить из Ватикана.

Кардинал Барберини, молодой вельможа, блиставший шелками и парчой одежды, золотом и драгоценными камнями креста и украшений, задумался. Окинул невидящим взглядом собственный роскошный кабинет, потом совсем закрыл глаза. Через несколько мгновений стал внимательно рассматривать собеседника, невысокого, полного мужчину средних лет в скромной коричневой сутане. Некрасивое, совсем не аристократическое лицо которого было полно почтения к нему, родственнику папы.

– Ну и что ж? Нам-то какая от этого выгода?

– О! Но, воплощая это вполне богоугодное указание в жизнь, они ещё сильнее надавят на схизматиков, без того крайне недовольных попытками их приобщения к истинной вере. Учитывая, что своих войск у иезуитов нет, они привлекут для репрессий против непокорных отряды магнатов, которые сейчас собираются воевать со шведами, подстрекаемые теми же иезуитами.

– Много ли надо войск для наказания крестьянского быдла?

– Если у крестьян есть оружие и они умеют им пользоваться, а на Украине это не редкость, то немало. Впрочем, главным противником наших крестоносцев будут не крестьяне, а казаки. Вот против них войск понадобится действительно много. Больше, чем у поляков есть сейчас.

– Ты уверен? Пусть воинственные, но дикие казаки против блестящего рыцарского войска? Тебе не кажется, что надолго дикарей не хватит?

– Простите, монсеньор, я уверен, что воинственные магнаты надолго застрянут в скифских степях. Своими ненасытностью и гордыней они настроили против себя всё население восточных областей Речи Посполитой, в ближайшее время там обязательно полыхнёт война. А казаки, хоть и дикие, не осенённые светом истинной веры – прекрасные воины. Вот и пускай немедленно магнаты начинают вести заблудшие души в истинное стадо Христово, под руку единственного настоящего пастыря господнего. В своих подлинных интересах и… в соответствии с пожеланиями его святейшества об их неучастии в военных действиях в Европе.

В беседе возникла короткая пауза. Кардинал обдумывал предложение, его собеседник подчёркнуто почтительно ждал вердикта.

– Ну… что ж, я нахожу твоё предложение достаточным и разумным. И знаю, как подстегнуть братьев из Ордена Иисуса Сладчайшего к поступкам, ведущим к нашей цели. Будем надеяться, что ты не ошибся в воинских достоинствах этих еретиков. Во имя Господа нашего, да будет так!

– Аминь!

Лето 7146 от с. м. (1637 год от Р. Х.) Москва, Кремль, царский дворец

Если кто вообразил нечто вроде Грановитой палаты, то вынужден его разочаровать. Светёлка в деревянном здании смотрелась просторной разве что в сравнении с хрущобными помещениями. И украшена была, по меркам «новых русских», скудно до безобразия. Если, конечно, исключить многочисленные иконы в дорогих окладах. Не поражал в этот вечер государь Михаил Фёдорович и роскошью одежды. Выглядел очень скромно, неброско. Впрочем, многие, даже из тех, кто имел доступ на торжественные приёмы царя, очень дорого дали бы, чтобы попасть на место царского гостя, князя Черкасского.

– Слыхал я мнение боярина Шереметева. Очень он умён и осторожен. Только в этом случае я с ним не согласен. Нельзя нам, Великому государству, Третьему Риму, опоре православной веры в мире, уподобляться пуганой вороне, которая, как известно, куста боится. Все знают, что донские казаки, или там, запорожские черкасы, живут сами по себе, никого не слушают и власти вашей, государь, над их землями нет. Чего нам бояться, если они на кого-то нападут, кого-то пограбят?

– Так султан же нам же и цидулу пришлёт, с жалобами и угрозами. А вдруг и вслед за тем войной пойдёт?