Коготь дракона - Форсит Кейт - Страница 4

• Предыдущая
• 4/93
• Следующая

— Есть и другие методы принуждения, — в голосе Мегэн прозвучала грусть.

— Десять лет я готовила восстание в Рурахе, а Красным Стражам понадобилась всего лишь пара часов, чтобы подавить его. Мак-Рурах выследил всех и каждого.

— Тебя он не выследил, — заметила Мегэн.

— Я единственная, кто спасся. Единственная!

— Ты же знаешь, он нашел бы тебя, если бы захотел. Клан Мак-Рурахов находит все, что ищет. Это их Талант.

— Да, мы были обречены с той минуты, как Банри пустила Энгуса Мак-Рураха по нашему следу. Не знаю, каким образом ей удалось настроить его против нас. Мак-Рурахи всегда были верны Шабашу.

— Я не уверена, что поняла правильно, — встряла Изабо, не в силах больше молчать. — Вы говорите о Банри так, как будто она сама ведьма, но разве это возможно? Мне казалось, она должна ненавидеть ведьм и магию.

— Любую магию, кроме своей собственной, — прорычала Сейшелла.

Мегэн повернулась к своей подопечной.

— Изабо, сколько раз я рассказывала тебе о Дне Предательства, но ты убегала на озеро или на луг, стоило мне отвернуться!

У Изабо хватило совести покраснеть. На самом деле, единственными уроками, которые она слушала внимательно, были уроки магии или лесных наук.

— Очень важно, чтобы ты поняла это, Изабо. Я хочу, чтобы ты сейчас выслушала и запомнила то, что я буду тебе говорить: тень Дня Предательства до сих пор висит над нами, и все мы боремся, чтобы освободиться от нее. Если мы хотим вернуть себе власть, каждая ведьма должна понимать, что сделала Майя. — Изабо кивнула, удивленная торжественным тоном опекунши. — Ты ведь помнишь историю о Третьей Фэйргийской войне, Бо?

— Ну, я знаю, что Фэйрги напали на нас — не знаю только почему, это было много лет назад, еще до моего рождения. Они пришли тайком и заполонили все озера и реки, так что стало опасно даже поить скот. Ри созвал армию впервые за многие сотни лет после Второй Фэйргийской войны. Они прогнали Фэйргов а он погиб, я думаю.

Изабо запнулась.

— Выслушай меня внимательно, Изабо, ведьма должна знать все, что может — лишь знание и понимание могут помочь ей овладеть Высшей Магией. Ты уже не дитя. Если слухи окажутся правдой, в стране может вспыхнуть гражданская война, которая затронет нас всех, даже нас с тобой в нашей тихой долине. А теперь слушай меня хорошенько, — сказала Мегэн. — Двадцать лет назад Партета Отважный погиб, предотвратив вторжение Фэйргов, которые пришли с приливом и попытались закрепиться на берегах Клахана и Равеншо. В тот же день его старшего сына, Джаспера, короновали как нового Ри, и он преклонил колена прямо на поле боя, сжимая в руке сверкающий Лодестар. Он был тогда безбородым юнцом, но смог прогнать Фэйргов от берегов Клахана, и они были вынуждены убраться.

Изабо кивнула, хотя и не видела особой разницы между тем, что сказала она сама, и тем, что рассказывала сейчас Мегэн.

— Ри Джаспер вернулся в Лукерсирей героем. Трое младших братьев: Фергюс, Доннкан и Лахлан и их мать приветствовали его с радостью и скорбью одновременно. Три года царили мир и благоденствие, — пока Лавиния не последовала за мужем. И снова замок погрузился в траур, ибо Лавиния была доброй и мудрой правительницей, и подданные горько ее оплакивали. Ри уже стоял на пороге зрелости, сильный и крепкий, точно молодое дерево, и у Эйлианана были все основания верить, что он станет таким же хорошим Ри, как его отец и отец его отца, — сильным, но милосердным, отважным, но сострадательным. Однако к восемнадцати годам Джаспера Мак-Кьюинна стали раздражать государственные дела. Его охватило сильное беспокойство. Когда в замок пришла прекрасная незнакомка, одетая в алый бархат, с соколом, сидящим у нее на руке, любовь точно молния поразила Ри. В ту же неделю они поженились, и в городе был большой праздник, и Майя Незнакомка стала Банри Эйлианана. — В мелодичном голосе Мегэн прорезался гнев, и Изабо показалось, что та произнесла имя Банри со всей ненавистью, на которую была способна.

— Теперь мы дошли до событий, которые имеют к нам прямое отношение. Женитьба Ри никого не обрадовала. Многие выступали против Майи, не доверяли ей, потому что она чужестранка, и многих беспокоило ее растущее влияние на Ри. Казалось, что его околдовали: он больше не выезжал на прогулки, не присутствовал на судах, не помогал сажать растения. Он проводил целые дни с Майей, а если и появлялся, то его глаза были стеклянными, как у человека, опоенного лунным зельем. Казалось, он почти не узнает своих братьев и верных старых слуг.

Он начал выказывать неуважение к Шабашу Ведьм, который долгие годы помогал его отцу править страной. Майя воспользовалась своей властью, чтобы внушить Ри, что волшебных существ, — ули-бистов , — необходимо уничтожить. Поэтому убийство драконов, никс и крылатых лошадей, а также всех остальных волшебных существ, которые когда-то были союзниками клана Мак-Кьюиннов, стало считаться подвигом. Она выступила против Шабаша Ведьм и наводнила его своими ставленниками, которые искажали вероучение и заставляли его служить Майе. Табитас, которая возглавляла Шабаш, потеряла расположение Ри, он не захотел больше прислушиваться к ее советам. В конце концов он поднял Лодестар против ведьм, которые всегда верно служили ему, и позволил Красным Стражам взять Башни штурмом. Это и был, собственно, День Предательства. Именно тогда Табитас — Хранительница Ключа — исчезла, а Башни были разрушены.

Изабо слушала не слишком внимательно — большая часть этой истории была ей известна.

— И все-таки я не понимаю, — сказала она. — При чем тут Банри?

— Похоже, она могущественная колдунья, раз смогла так легко завоевать сердце Ри и так быстро настроить его против Шабаша. Джаспер всегда хорошо относился к Шабашу, да у него и у самого есть Талант — не может быть, чтобы он сделал это добровольно. И потом, Майя командовала Красными Стражами, когда они штурмовали Башню Двух Лун. Табитас вышла, чтобы встретиться с ней лицом к лицу, а если ты помнишь, Табитас была Хранительницей Ключа, сильнейшей ведьмой во всей стране.

— И что случилось?

— Мы не знаем. Табитас исчезла. Мы больше ее не видели, хотя я везде искала и обращалась к ней мысленным зовом. Потом Ри сказал, что она изгнана, но Табитас была не из тех, кто подчиняется чужой воле. Она была гордой, как ее волк, и так же редко прощала оскорбления. Она ни за что не смирилась бы с приговором. Майя каким-то образом победила ее, силой или хитростью, этого я не знаю.

— Она ведь и тебя победила? — с иронией спросила Сейшелла.

— Неужели победила? — спросила Изабо.

— Мы не могли сражаться против такого множества солдат, — уклончиво ответила Мегэн. — Мне надо было увести Ишбель, а Майя и эта ее служанка попытались остановить меня. Я раскрыла землю у них под ногами и своими глазами видела, как они полетели в пропасть, но через несколько минут они снова повисли у меня на хвосте. Это не обычная сила.

— И она подчиняет других своей воле, — добавила Сейшелла. — Вот в чем ее главная вина. И это опять-таки не простое принуждение, она может подчинить своей воле огромную толпу.

— Но зачем? Если она ведьма, почему она хочет уничтожить других ведьм?

— Не только ведьм, — сказала Мегэн. — Она уничтожает всех волшебных существ.

— Никто не знает зачем, — сказала Сейшелла. — Кажется, эта стерва заранее знает все, каждый наш шаг, а мы не знаем о ней ничего. Она говорит, что родилась в Карриге, но сколько мы ни искали, так и не смогли узнать, где, и когда, и кем были ее родители. Она действительно Незнакомка.

— Так значит, она наложила на Ри чары? — запинаясь, спросила Изабо, не уверенная, что поняла все правильно.

— Я не знаю, заклятие это или просто любовные чары; все, что нам известно, это то, что Ри слабеет с каждым днем, а Майя уже открыто сидит на совете и суде и отдает приказы солдатам, — ответила Мегэн. Она казалась очень усталой, ее хрупкое тело совсем утонуло в большом кресле.

— Клянусь зеленой кровью Эйя, но она приложила руку к исчезновению трех прионнса! — воскликнула Сейшелла.

• Предыдущая
• 4/93
• Следующая