Коготь дракона - Форсит Кейт - Страница 48
- Предыдущая
- 48/93
- Следующая
Она дала солдатам знак приступить к обыску. До Изабо донесся грохот и звон — стражи вывалили на пол посуду. Маниссия продолжала болтать, время от времени предлагая Искательнице попить чаю или перекусить, чем вызывала у той сильнейшее раздражение. Прильнув к щелке, Изабо не могла разглядеть почти ничего, кроме ее алой юбки — охотница за ведьмами стояла у самой дверцы. Маниссия ухитрилась всучить ей кружку с чаем.
Внезапно раздался какой-то шум. Маниссия закричала тонким пронзительным голосом, запричитала:
— Моя валериана! Скорее, она сгорит! Это весь мой запас! Что я буду делать, если кто-нибудь придет ко мне за помощью?
Из очага густыми клубами повалил сладковатый дым. Изабо прикрыла лицо руками, когда он просочился в ее убежище. До нее донеслись команды, которые искательница ведьм отдавала солдатам, звон металла и топот подкованных башмаков. Постепенно шум стих. Дверь внезапно распахнулась, и Изабо, вздрогнув, подняла взгляд. Она чувствовала странное оцепенение и некоторое время лишь моргала, не предпринимая никаких попыток к бегству. Но это была всего лишь Маниссия. Выбравшись из шкафа, Изабо с изумлением увидела, что Красные Стражи дремлют в креслах у очага, выводя носами затейливые рулады. Искательница Глинельда лежала на диванчике у входа с аккуратно скрещенными на груди руками и благопристойно расправленной красной юбкой.
— Что случилось? — глупо спросила Изабо и принялась тереть ладонями глаза.
— Я угостила их успокаивающим чаем, — сказала Маниссия, быстро завязывая в тряпицу каравай хлеба и немного сыра и укладывая их в мешок Изабо. — А потом — вот ведь неуклюжая глупая старуха! — я уронила в огонь связку валериановых корней, а ведь мало кто не заснет, глотнув валерианового дыма.
— А почему же вы сами не спите? — спросила Изабо, изо всех сил стараясь не зевать.
— О, я накинула на голову свой фартук, — пожала плечами Маниссия. — Изабо, ты должна уходить очень быстро. Я не знаю, почему за тобой гонятся Красные Стражи, но точно знаю, что и врагу не пожелала бы попасть в лапы к этой стерве. — Она кивнула в сторону искательницы ведьм. — Никогда не видела такого жестокого лица.
— А как же вы?
— О, не могут же они тронуть знахарку, — весело сказала Маниссия. — Теперь, когда они наглотались моего чая, они будут кроткими, как ягнята. Сегодня вечером они расскажут в местном кабаке о скромной старой леди, живущей в роще. Бедная старушка, будут говорить они, она немного не в себе, но вполне безобидна.
— Как вы это делаете? — спросила Изабо, закидывая на плечо свой мешок.
— Это Воля и Слово, — ответила знахарка, глядя на Изабо сверкающими глазами. — Тебя что, ничему не учили?
— Вы хотите сказать принуждение? Разве это не запрещено?
— О, ведьмам из Башни, у которых ты учишься, действительно запрещено, — сказала Маниссия. — Очень интересно. Я думала, они все погибли. — Изабо молчала, пытаясь вспомнить, что она выболтала Маниссии. — Старуха фыркнула, пытаясь сдержать смех. — Даже ведьмы из Башни не прочь навязать свою волю другим, когда им это выгодно. Вот так то, моя милая. Кроме того, Башен больше нет, а времена сейчас тяжелые. Бедной старой знахарке приходится пускаться во все тяжкие, чтобы прожить сыто и спокойно. А теперь иди!
Искательница ведьм уже начала ворочаться, хотя Красные Стражи крепко спали.
— Теперь шутка в том, — пробормотала Маниссия, выпуская Изабо через заднюю дверь, — чтобы они вообще не поняли, что спали. Желаю тебе удачи, девочка. Загляни как-нибудь ко мне, если получится.
Лазарь с тревожным ржанием бегал по высокому зеленому холму за домом. Изабо бросилась к нему, боясь, что их могут увидеть из окна. Вскочив жеребцу на спину, она погнала его бешеным галопом — прочь из деревушки Квотил, прочь от старой знахарки. Увидев свою прежнюю хозяйку, Лазарь испугался, что его снова заставят ходить под седлом, будут тревожить его атласные бока хлыстом и шпорами. Он несся, точно вихрь, не нуждаясь в понуканиях. Изабо была счастлива, что в лицо ей снова веет свежий ветер вересковых пустошей.
Конь несся галопом весь день. Теперь они направлялись на юг, старательно огибая редкие деревушки, жмущиеся к склонам холмов.
Когда солнце скрылось за горизонтом, они миновали высокий крутой холм. Перед ними блестела широкая излучина Риллстера, сияющая среди лесистых берегов. Начинаясь с крошечного ручейка в сердце Сичианских гор, Риллстер бежал по зеленым долинам Рионнагана к морю. Это была главная водная дорога страны, по ней продукты, лес, руда попадали в города, расположенные на побережье, а ремесленные изделия доставлялись в горную часть страны.
Перед холмом, на котором стояла Изабо, река разливалась, превращаясь в озеро, над которым сгущался туман, скрывающий темную воду. На берегу раскинулся большой город, в котором уже загорались огни — быстро смеркалось. Это зрелище заставило Изабо вздохнуть с облегчением. Благодаря чарам Маниссии путешествие из Сичианских гор в Карилу заняло целый месяц, гораздо дольше, чем она рассчитывала. Талисман, спрятанный в заплечном мешке, накладывал на нее ответственность, которую Изабо охотно переложила бы на плечи более опытной ведьмы. Весь день он жег сквозь кожу и ткань, и чем ближе она подходила к озеру, тем сильнее становилась боль. Теперь талисман так раскалился, что ей пришлось замотать его в несколько слоев ткани. Но даже тогда он, казалось, продолжал пульсировать, и девушка с нетерпением ждала того часа, когда передаст его подруге Мегэн. Изабо подумала о том, будут ли ее ждать на Тулахна-Селесте спустя месяц после того, как Мегэн отправила сообщение. Однако, она успеет подумать об этом, когда спустится на равнины. Сначала ей предстояло выбраться из Карилы.
Вид домов, сгрудившихся под прикрытием каменных стен, точно детские деревянные кубики, напомнил Изабо о том, что она была здесь восемь лет назад. Тогда Карила показалась ей ярким и веселым городом, увешанным фонарями и вымпелами, с улицами, заполненными возбужденной толпой, с озером, ярко блестевшим на солнце. Ударив пятками в бока Лазаря, она двинулась вниз по склону холма к воде, мечтая о миске супа и мягкой постели.
Каково же было ее разочарование, когда, подъехав к воротам, она обнаружила лежащие за ними улицы грязными и пустынными. Она немного поколебалась, прежде чем въехать в город, так как рассчитывала затеряться в толпе. Однако им с Лазарем были необходимы кров и пища и она направила коня в ворота. Из мрака немедленно вынырнул стражник, махавший ей рукой. Изабо почувствовала, что ее сердце испуганно забилось, но остановила жеребца.
— Имя?
— Мэри Колин, господин, — ответила Изабо.
— Занятие?
— Собираю травы, господин. Моя бабушка знахарка, она послала меня сюда, чтобы купить кое-какие лекарства.
— А не врешь, девушка? Из какой ты деревни?
— Из Билларса, — Изабо ответила так, как всегда отвечала Мегэн.
— Из Билларса, говоришь? Далехонько забралась. — Часовой, подойдя поближе, уставился в лицо Изабо. Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ, демонстрируя редкие щербатые зубы. — Ну что ж, замечательно.
Изабо уже собиралась дать лошади шенкеля, когда он стиснул рукой ее колено.
— Погоди-ка, откуда у тебя эта лошадь? У внучки деревенской знахарки не может быть такой лошади.
— Это жеребец моего отца, — быстро нашлась Изабо. — Он оказал важную услугу лорду, и когда его спросили, что он за это хочет, попросил жеребенка из хозяйской конюшни.
На миг ей показалось, что часовой поверил, но он резко шагнул вперед.
— Дай-ка взглянуть на твои волосы.
И, прежде чем она успела придумать, что сказать, он стащил с ее головы берет. Рыжая коса упала на спину.
— Ага, так я и думал, — сказал часовой. — Рыжая, как она и говорила.
Изабо рванулась, отчаянно пихнув Лазаря под ребра, но часовой ударил ее в висок. Кулак у него был размером с кувалду. Мгновенно обмякнув, Изабо свалилась под копыта.
Очнувшись, она обнаружила, что лежит на куче содомы, провонявшей мочой и плесенью. К горлу подкатила тошнота. Попытавшись сесть, она обнаружила, что руки скручены у нее за спиной. Сделав несколько медленных вдохов, девушка попыталась понять, где она находится. Было холодно и сыро, а за спиной была каменная стена, скользкая от плесени. Через несколько минут ее глаза привыкли к темноте, и она разглядела высоко над головой окошко, в котором мерцали несколько звезд. Окно было загорожено толстой решеткой. Значит, она находилась в тюрьме. Изабо скрипнула зубами. Так быстро попасться! Ей следовало бы подумать о том, что из-за кражи лошади могут поднять тревогу! Она припомнила, что конокрада ждет смерть на виселице, и почувствовала, что сердце сжимается от страха.
- Предыдущая
- 48/93
- Следующая
