Старое зеркало (СИ) - "Каин" - Страница 19

Призрак несколько секунд помолчал, а затем ответил:

— Иногда мне становиться горько, что я не принадлежу самому себе. Но потом я вспоминаю все, что со мной происходило за недолгую жизнь… И теперь вынужден признать, что никогда я не жил своим умом. Да и существование мое было не самым счастливым. Я родился в неблагополучном районе, жил в местах, где у каждого в кармане припрятан нож или кастет. Но вместо того, чтобы мечтать о спокойной жизни, я жаждал иметь самый жуткий нож в округе. Хотел, чтобы меня боялись, чтобы не поднимали глаз, когда я прохожу мимо…

— Мечты сбываются, — горько заметил я.

— Я тоже сегодня об этом подумал, — хмыкнул Ярослав. — Но если вы спросите, хочется ли мне уйти на ту сторону, то я отвечу, что нет. Никогда не считал себя трусом, но при одной мысли о том, чтобы покинуть этот мир, мне становится страшно.

— Мне кажется, что еще ты побаиваешься Любовь Федоровну, — отметил я.

— И тут вы правы, — кивнул призрачный парень. — Сдается мне, что вы уже знаете почему…

— С чего ты взял?

— Потому что она позволяет нам говорить об этом, — просто ответил он и кивнул в сторону порога, где стояла Виноградова. Она скрестила на груди руки, но не выглядела недовольной. Скорее нетерпеливой.

— Пойду узнаю, что она хочет… — бросил я и направился к дверям.

— Какие-то люди принесли нам всяческой снеди, — заявила призрачная дама. — Этот бесполезный парень, который мается в арке, пропустил людишек.

— Снедь отравлена? — уточнил я.

Любовь Федоровна покачала головой.

— Нет, но дело не в этом. А вдруг это считается взяткой?

— Вы просто предпочли бы деньги? — догадался я, и Виноградова вздохнула.

— Ну конечно. Послал же мне Искупитель испытание непосильное…

— И какое же?

— Адвоката, некроманта и совершенного добряка, которому морквой и редисом платят на работу. Это какой-то ад, честное слово!

— Но могло быть хуже, — предположил я.

Любовь Федоровна скривилась.

— Куда хуже-то?

— Могли бы помидорами стены закидать, — предположил я.

Женщина раздраженно отмахнулась и направилась в дом. Но все же спросила, не оборачиваясь:

— О чем ты говорил с этим никчемышем?

— Ярославом?

— Я не стану называть его по имени, — фыркнула Любовь Федоровна.

— Да что он вам сделал?

— Я не зову по имени того, кого могу съесть в случае необходимости.

— Что? — от неожиданности я даже споткнулся.

— Что? — невинно спросила женщина.

— Вы не станете кушать Ярослава!

— Уверен? — хищно оскалилась Виноградова. А потом хмыкнула: — Да шучу я, шучу! Какой-то ты уж больно серьезный, Павел!

Я бросил взгляд в окно и увидел побледневшего до состояния мела призрака, который слышал наш разговор.

— Это не смешная шутка, — строго заявил я.

— Как скажешь, — покладисто согласилась призрак и шагнула сквозь стену, растворяясь в доме.

Я прошел в комнату, снял галстук и бросил его на подлокотник кресла. Сел и некоторое время смотрел в окно, за которым уже сгущались сумерки. Я размышлял над результатами сегодняшней поездки и вдруг запоздало пожалел, что проявил призраков и тем самым пугал посетителей.

Простые подданные Империи не готовы видеть изнанку мира. Не удивлюсь, если Пахом и вовсе не захочет иметь дело с «опасным» некромантом. А в завтрашних газетах может появиться статья, в которой напишут, как отпрыск семьи Чеховых забавы ради распугал посетителей кабака. Хотя, с другой стороны — выбора у меня не было. Нужно было поставить на место разухабившихся вояк, которые прилюдно оскорбили мою семью.

О мою ногу потерся нагловатый кот, отвлекая меня от размышлений. Питомец запрыгнул ко мне колени и требовательно ткнулся в ладонь. Пришлось погладить его широкую спину.

— Литр, верно? — тихонько спросил я, и питомец довольно заурчал, откликаясь на имя. — Весь дом в котах…

Усмехнувшись, я вдруг подумал, что сам того не замечая окружил себя представителями кошачьих. Фома и даже Арина Родионовна оказались из этой же братии. К слову, Нечаева с момента приезда ни разу не пришла и не позвонила. Вероятно, решила отдохнуть от трудов праведных. А быть может я оказался слишком поспешен в выводах и напрасно поцеловал ее.

Я закрыл глаза, вспоминая тот момент, когда привлек девушку к себе и коснулся ее губ. Она не возражала и на какое-то мгновенье даже перехватила инициативу. А потом разорвала поцелуй и посмотрела на меня дикими, не человеческими глазами. Я не успел ничего сказать, как девушка отстранилась, а затем и вовсе отвернулась.

— Я вас обидел? — я осторожно тронул ее за плечо.

— Возьмите мои вещи, мастер Чехов, — тихо ответила она. — Если вас не затруднит, отнесите их в машину. А мне нужна минута… пожалуйста.

Последнее слово она произнесла почти шепотом. Наверно мне стоило развернуть девушку к себе, выяснить, что именно она хотела от меня, и что я, по ее мнению, сделал не так. Но я сдался после ее просьбы и, подхватив чемодан, направился прочь.

Арина вышла из дома спустя несколько минут. Она выглядела собранной и улыбчивой… и совершенно посторонней. Всю дорогу до дома она старательно отворачивалась к окну. Виноградова не задавала вопросов, за что я был ей благодарен. Полагаю, что призрачную даму останавливало только то, что наш разговор стал бы доступен для ушей Фомы. Но она и дома не допытывалась о случившемся. Только уточнила, осталась ли Нечаева у нас работать, и не надо ли вычеркивать ее из графика. На это я лишь пожал плечами и ответил, что никогда не смогу понять женщин.

— Любовь Федоровна! — позвал я негромко, и призрак почти сразу же высунула голову из стены. — У вас остались контакты цветочной лавки?

— Я отправила букет от твоего имени около часа назад, — отозвалась женщина. — На всякий случай попросила добавить открытку с котиками — я заметила, что Арина неравнодушна к пушистикам.

— С котиками… — повторил я с усмешкой.

— Все их любят! — продолжила призрачная дама. — А уж порядочные женщины и вовсе. И несмотря на юный возраст, наша Арина рискует вырасти именно такой женщиной. Но мне было бы легче, если бы ты пояснил, какая кошка между вами пробежала?

— Белая, — ответил я рассеянно. А потом махнул рукой и пояснил: — Кажется, я что-то не так сделал.

Виноградова встала напротив меня и скрестила на груди руки:

— Дай угадаю: ты оттолкнул девушку, когда она к тебе потянулась?

— Все куда хуже…

— Только не говори, что ты ляпнул, что между вами ничего не может быть, потому что вы вместе работаете⁈ — возмутилась Виноградова.

— Я ее поцеловал, — признался я.

— А ты не так безнадежен, как я думала, — неожиданно улыбнулась женщина. — Я уже начала беспокоиться, что тебя будут интересовать только актрисы и певички. Надеюсь, что после этого ты не наговорил ничего дурацкого? О том, что жалеешь о порыве и прочую муру?

— Да я просто не успел сказать ничего глупого! — честно признался я. — Кажется, это она пожалела о порыве.

Любовь Федоровна с улыбкой фыркнула и уселась на подоконнике:

— Какие глупости! Ты ничего не понимаешь в девушках.

— Естественно, — не стал спорить я. — Куда уж мне.

— Я осознаю, что некий опыт у тебя есть, — Любовь Федоровна покачивала туфельку на пальцах ноги. — Быть может, не такой богатый, как у некоторых юношей твоего возраста. Но и ты — не бешеный огневик или безмозглый воздушник! Полагаю, что темная сила развивалась в тебе иначе, чем в твоих одногодках. И не толкала на глупости. Ты проявляешь степенность там, где другие горят и творят всякое непотребство. С одной стороны — это хорошо. Но с другой — тебе тоже надо иногда творить безумства. Это помогает ощущать себя живым, поверь!

— Вы в подобном знаете толк, — без тени улыбки произнес я.

— Знаю. Пусть я не провела в своем живом теле слишком много лет, но я прожила каждый день феерично! Мне есть, о чем жалеть, есть, о чем скучать… Поверь, существуют вещи, которые стоит творить только для того, чтобы потом краснеть при воспоминаниях о них. А не жалеть о том, что не решился их сотворить.