Старое зеркало (СИ) - "Каин" - Страница 26

— Когда призраков много, они и впрямь могут стать опасными, го порой и один дух способен на великие дела, — возразил я. — К примеру, наша Виноградова… Она намного мощнее всех, кого я встречал. Хотя поначалу я не заметил в ней такого уровня силы.

— Это потому, что вы ее напитывали своей тьмой, верно? — уточнила девушка.

Тем самым она дала понять, что ознакомилась с основами некромантии из свободных источников.

— Вы взяли книгу из библиотеки? — спросил я, решив, что лучше уйти от щекотливой темы питания Любови Федоровны.

— Нет, все куда проще. Я нашла небольшой форум в интернете. Он посвящен темным силам и одному некроманту.

— Это кому же?

— Некому адвокату Чехову.

Я иронично хмыкнул.

— Неужели⁈ Надеюсь, там не возводят алтарь в мою честь?

Арина Родионовна улыбнулась:

— Вы напрасно считаете это все несерьезным. Сеть развивается, однажды она заменит радио, театры и даже телевидение. Не будет ничего, кроме сети, в которой люди будут общаться, знакомиться…

— Ну, уверен, что все не будет настолько плохо, — возразил я. — Не хотелось бы полагать, что люди предпочтут проводить время перед экранами, вместо того, чтобы прогуляться, к примеру.

— Главное, чтобы на самокатах не начали кататься повсеместно, — буркнул Фома, притормозив на перекрестке. — Смотрите, что удумали — два здоровых лося на детском самокате катаются по дороге!

За самокатом, который едва не врезался в нашу машину, гнался огненный элементаль одного из постовых. Нагнав, переливающийся оранжевым и красным человечек ухватился за руль странного транспортного средства, и тут же запахло паленой резиной.

— Порча имущества! — взвизгнул один из мальчишек, спрыгивая на асфальт. — Я буду жаловаться.

— Кому? — густым басом спросил подоспевший жандарм.

— Чехову! Я его лично знаю, он вас по миру пустит!

Я открыл окно и негромко сообщил, когда наша машина поравнялась с наглецами:

— И не подумаю! А будете баловаться на дороге, так я за вами приставлю призраков следить и подзатыльники отвешивать каждый раз, когда будете кому-то мной грозить!

Жандарм сразу оглядел машину, удостоверился, что она принадлежит моей семье и затем козырнул, пригладив усы.

Мальчишки тотчас присмирели и уже не выглядели такими наглыми.

— Зря вы так, — покачала головой Арина Родионовна, когда мы отъехали.

— Не стоило ставить зарвавшихся мальчишек на место? — спросил я.

— Угрозы битья по голове могут воспринять всерьез. А вдруг кто-то из них потом лоб расшибет? И свалит все на призрака… Совсем другое — шлепок по попе, такое даже в дворянских семьях охотно применяют. И если кто-то потом случайно сядет на попу, то вам подобное точно не вменят в вину!

— Это вы ловко придумали, — согласился я. — Хорошо, в следующий раз обязательно пообещаю что-нибудь в этом роде.

Арина Родионовна улыбнулась и заправила за ухо выбившуюся прядь волос.

Нужный нам адрес располагался на окраине города, в большом парке. Фома остановил машину у ворот и указал на приоткрытую калитку храма:

— Здесь, вашество… И Можете не торопиться, Павел Филиппович, здесь парковка бесплатная…

Я вышел из машины, придержал дверь, помогая выйти Нечаевой. И вместе мы направились к ограде.

Дав страждущим у ворот несколько припасенных для подобного случая монет, мы прошли на территорию. Тут высились старые дубы, в кронах которых от каждого порыва ветра шумела листва, подстриженные кусты вдоль мощеной плиткой дорожки создавали ощущение коридора.

— Интересное место, — сказала Арина, оглядываясь. — Тихое и спокойное…

— Располагает к размышлениям о духовном, — согласился я, понизив голос.

Мы обогнули храм и направились к трехэтажному, разделенному на два крыла зданию из красного кирпича.

У приюта практически не было народа. Судя по времени, воспитанники сейчас упорно грызли гранит науки. А за порядком на территории следило несколько взрослых парней в серых рясах, с повязками «блюстителей тишины». Они должны были ловить прогульщиков, а также пресекать драки на территории, и следить, чтобы воспитанники не увлекались всякими вредными вещами. Нарушителей блюстители доставляли лично матери-настоятельнице, которая и назначала наказание. Лица дежурных скрывали накинутые на голову глубокие капюшоны, под которыми наверняка были маски. Мы прошли к дверям, поднялись по крыльцу и вошли в здание.

В большом холле было прохладно. Одиннадцать белых статуй изображали учеников Искупителя, собравшихся полукругом возле Святого Василия, покровителя приюта. Рядом со скульптурами стояло несколько лавок — видимо, здесь проводились какие-то собрания.

— Вам кого? — послышался приятный голос.

Справа от меня за небольшим столом, в белой рясе Синода, сидела женщина лет сорока. Перед ней на столе лежал солидный журнал для записи посетителей, и стояла табличка:

«Мать-привратница Анастасия».

— Добрый день, — начал я. — Мне нужно поговорить с матерью-настоятельницей, по поводу одного вашего выпускника.

Достав удостоверение адвоката, я передал его женщине.

— Павел Филиппович Чехов, — прочитала она. Пристально посмотрела на меня и уточнила: — Уж не тот ли знаменитый в Петрограде адвокат, что защищает интересы простого люда и не проигрывает дел?

— Почему же? — удивился я. — Последнее — очень даже проиграл.

Женщина тепло улыбнулась, записала данные в журнал и вернула мне документ.

— Вы делаете хорошее дело, Павел Филиппович, — произнесла она. — Побольше бы таких, как вы. Все работники приюта подписали петицию против вашего отстранения.

— Петицию? — удивился я, принимая удостоверение.

— В городе вовсю собирают подписи в поддержку княжича Чехова, — пояснила мать- привратница. — Надеюсь, это вам поможет.

— Спасибо, — растерянно ответил я. — Не ожидал… Я полагал, что темных не очень приветствуют представители Синода.

— Искупитель наделил вас особой силой. А значит, ее нельзя считать недостойной, — возразила женщина. А потом подсказала: — Налево по коридору, на первом этаже…

Мы направились в указанном направлении.

— Удивительное дело, — пробормотал я, когда мы свернули в левое крыло.

— Про что вы? — не поняла Нечаева.

— Про петицию, — ответил я.

— Простые люди любят вас, Павел Филиппович. Так что ничего удивительного. Я обязательно покажу вам тот форум, когда мы вернемся в кабинет. Вы даже не представляете, что там про вас пишут. Как знать, может про вас однажды снимут кино.

— Только бы не Карасиков! — ужаснулся я.

— И почему?

— Он представлял некроманта жутким созданием. Не хотелось бы, чтобы именно таким меня видели в Империи.

— Думаю, что образ некроманта сделают романтичным, — предположила Арина. — Может даже добавят вам сияющую кожу.

— И клыки, чтобы казался хищным, — едва не засмеялся я. — Все, что связано со смертью и кровью не бывает красивым.

Девушка окинула меня странным взглядом, и мне на мгновенье показалось, что зрачки в ее глазах стали вертикальными.

Но в этот момент мы остановились у нужной двери, на которой была закреплена табличка: «Мать-настоятельница Ольга».

Постучав и дождавшись приглушенного «войдите», я открыл дверь и вошел в кабинет.

Помещение оказалось не особенно просторным. Может все дело было в стеллажах, сколоченных на скорую руку. Они стояли вдоль стен и источали аромат дерева. На каждой полке расположились коробки, с кривыми подписями — судя по последним тут хранились документы.

Мать-настоятельница сидела за столом. Женщина была облачена в просторную рясу белого цвета. Голова была покрыта так, что ни одного локона не выбивалось из-под ткани. Я решил, что Ольга едва ли достигла сорока пяти лет, хотя она могла быть куда старше, но сила не позволяла ей стареть. К тому же отсутствие косметики делало ее образ свежее. И едва дверь за нами захлопнулась, женщина отложила в сторону бумаги, которые до того заполняла, и подняла голову. Взглянула на нас яркими голубыми глазами.