Старое зеркало (СИ) - "Каин" - Страница 64

Он развернулся и направился прочь из комнаты. Я последовал за ним.

Мы вышли из подвала в холл, где нас уже ждали Фома и Филипп Петрович.

— Все в порядке, вам не о чем больше беспокоиться, — произнёс Морозов.

— В каком смысле? — настороженно уточнил отец.

— Тел не осталось. И дом не пострадал, — коротко отозвался я, решив ограничиться общей фразой. — Надо определиться, что делать с ящиком.

Стеклянный короб стоял чуть поодаль, а рядом с ним парила призрачная дама. Она не замечала никого из нас, зачарованно рассматривая застывшее тело за прозрачной преградой.

— Если прибудут жандармы… — начала Филипп Петрович, косясь на Виноградову.

— Когда прибудут, — поправил его кустодий.

— Когда прибудут жандармы, то могут возникнуть вопросы навроде того «кто лежит в гробу».

— В ящике, — поправила его Любовь Федоровна, повернувшись к нам, — не извольте беспокоиться. Полагаю, что когда откроется крышка, то стазис спадет и тело рассыплется прахом.

Филипп Петрович шагнул к призраку и замер на полпути, потому что она выставила перед собой ладонь.

— Не надо меня жалеть, господа. Я и так задержалась в этом мире дольше положенного. Судьба подарила мне долгое посмертие. Именно в нем мне удалось найти тихое домашнее счастье. Павел, — она улыбнулась мне, — ты стал мне как сын, которого у меня никогда не было. Как и Фомушка, который греет мою душу каждый словом. Странно понимать, что некромант подарил мне осознание, как дорого значит быть услышанной. На меня смотрели тысячи глаз, но никто раньше не видел меня настоящей. Я наконец готова уйти. Потому что никогда не смогу простить себе, если из-за меня вы пострадаете. К тому же, теперь я точно знаю, что за гранью меня будут ждать новые встречи. И быть может, судьба подарит шанс снова обрести дом…

Ее глаза блеснули, словно в них могли появиться слезы. Стало холодно, и я нервно повел плечами. Рядом со мной оказалась Нечаева, которая спустилась по лестнице.

— Дом — это не коробка из камней и черепицы, — произнесла Виноградова и улыбнулась. — Это люди, рядом с которыми хочется жить. И не страшно умирать.

Прежде чем кто-то из нас успел ее остановить, женщина взмахнула рукой и крышка с прозрачного гроба слетела и упала на пол, разбившись на сотни осколков.

— Нет, — выкрикнул я и, кажется, моему голосу вторили другие.

Пространство содрогнулось. Звуки утонули в нарастающем гуле, походившим на шум ветра. Стены дома застонали и заскрипели. Стекла дрогнули в рамах. Любовь Федоровна стояла посреди комнаты, и ее фигура засияла странным потусторонним светом, какой обычно источал фонарь Харона. Виноградова зажмурилась, и по ее щеке скатилась искра. Которая почти сразу же потухла. И в комнате стало темно, словно весь свет покинул этот мир.

Я прижал к себе Арину Родионовну, которая замерла, спрятав лицо на моей груди. Фома тонко, ранено вскрикнул и бросился к гробу. А отец остановился в центре комнаты, где мгновение назад стояла призрачная дама. Морозов ухватил князя за плечо, видимо, беспокоясь, что тот столкнется с духом и ощутит его ледяное прикосновение. Но Любови Федоровны в холле уже не было.

— Зачем? — застонал я, ощущая, как в груди бешено бьется сердце.

— Верни ее, — вдруг заявил отец и обернулся ко мне. — Ты ведь можешь сделать это?

— Что? — растерялся я.

— Ты некромант, — повысив голос, холодно пояснил Филипп Петрович. — Так сделай то, что умеешь. Верни ее назад.

Арина вцепилась в меня тонкими пальцами и горячо зашептала:

— Попробуйте привести ее обратно. Я буду тут и позову, если вы забудете обратную дорогу.

Я решительно отодвинул от себя Нечаеву и щелчком пальцев призвал тотемы. Сразу восемь пней выбрались из-под пола. И прямо в том месте, где только что стояла Виноградова замерцало огромное зеркало портала. Оно загудело, набирая силу, и я запоздало понял, что влил в него слишком много энергии.

— Все отойдите подальше, — приказал я низким голосом, и живые расступились.

Сквозь мутное марево замерцал вокзал. Я раздвинул штору между реальностями и шагнул в проем портала. На мгновенье грудь сдавило от холода, который царил в зале ожидания.

— Любовь Федоровна, — остановившись у входа громко произнес я. — Вернитесь домой.

Мой голос разорвал сонную тишину. И ко мне обернулись сотни бледных лиц.

— Вернитесь домой, — повторил я. — Или клянусь Искупителем, я пройду за вами по всем станциям.

Я лихорадочно всматривался в толпу, но не видел среди растерянных призраков женщину в синем платье, которая была мне нужна. Я вобрал в себя тьму, которая тянулась нитями из пней за спиной, и повторил:

— Любовь Федоровна. Погуляли и хватит. Возвращайтесь домой.

— Я могу пойти за тобой, некромант, — вдруг послышался тихий шелест и из толпы вышла молодая девушка с копной золотистых волос.

— Возьми меня, — попросила полноватая женщина в косынке.

— Некромант, тебе только баба надобна? — раздался совсем близко голос мужика в телогрейке. — Я на гармони играю лучше всех на деревне. Давай я у тебя поселюсь. Как будет грустно, я буду песни петь…

— Меня выбери, — пробасил кто-то поодаль.

— Меня… Меня… — понеслось отовсюду.

— Мне нужна Виноградова, — отчеканил я, понимая, что тьма влечет ко мне всех мертвых поблизости. — Если вы не явитесь, то я сам вас поищу тут…

Я шагнул вперед и ощутил, как меня кто-то грубо схватил за плечо. А потом резко дернул назад. Так сильно, что меня вынесло из портала с такой скоростью, что воздух вырвался из легких облачком пара. Я упал на спину и не сразу понял, что надо мной склонилась Арина Родионовна.

— Очнитесь, Павел Филиппович, — испуганно запричитала она.

Я поднял руку, чтобы коснуться ее щеки, и понял, что моя ладонь покрыта инеем.

— Закрой этот портал, пока оттуда к нам не полезли мертвые, — приказал Александр Васильевич, закатывая рукава. Его предплечья покрывали светящиеся символы, похожие на те, что я видел в подвале на полу.

— Поторопись, — зло прошипел Морозов. — Они чуют силу и убьют всех в комнате, чтобы добраться до тебя.

Отец подскочил и рывком поставил меня на ноги.

— Давай, сын.

— Она там, — прохрипел я. — Я должен позвать ее снова…

Внезапно меня окатило горячим ветром, который содрал с кожи ледяную корку.

— Она бы никогда не позволила тебе быть там так долго, — уверенно заявил Чехов и встряхнул меня за плечи. — Немедленно закрой это зеркало.

Я сфокусировал взгляд на поверхности портала, который покрывал черный узор. Тонкие нити силы тянулись из пальцев Морозова и не позволяли мертвым разорвать тонкий барьер между нашими мирами. Но закрыть проход Александр не мог.

Оборвать связь с порталом вышло легко. Я просто взмахнул рукой и проем в другой мир истаял. Кустодий почти сразу же свалился на пол и перевернулся на спину.

Отец помог мне удержаться на ногах и убедился, что я не упаду.

— Мне стоило попробовать еще раз, — упрямо заявил я.

— Портал за тобой стал смыкаться, — ответил отец. — Ты принялся затаскивать туда свои тотемы.

Я оглянулся, боясь увидеть обмороженные и почерневшие пни. Но они стояли целые рядком и гордо блестели багровыми глазами.

— Она не отозвалась, — глухо сообщил я.

— Значит, ее там не было, — просипел Александр. — Потому что на твой зов явились даже посторонние. И едва не ломанулись сюда.

— Но тогда где она? — я пьяно качнулся и оперся о сильное плечо родича.

— Вашество, а разве такое может быть, что мертвые дышат? — раздался удивленный голос Фомы.

И все в комнате повернулись к нему. Парень стоял у расколотого гроба и держал за руку мертвое тело. Которое, впрочем, без стеклянной перегородки казалось живым.

— Она дышит? — надтреснутым голосом уточнил я.

Фома бережно поднес свою ладонь тыльной стороной к губам Виноградовой. А затем ответил.