Наследницы - Адлер Элизабет - Страница 16

• Предыдущая
• 16/91
• Следующая

Прежде чем снова вернуться на ранчо Маунтджой, Смолбоун навел кое-какие справки. Он снял комнату в пансионе недалеко от маленького городка Китсвилля и, зайдя в местный магазин, задал несколько вопросов, а вечером отправился в салун и поболтал с барменом и посетителями. Детектив был удивлен, узнав, что хозяйкой ранчо Маунтджой является молодая женщина по имени Ханичайл[1] Маунтджой Хеннесси.

— Странное имя для девочки Дэвида Маунтджоя, — сказал бармен. — Ходят слухи, что Дэвид никогда не был женат на ее матери, хотя она называла себя Роузи Маунтджой. — Бармен плотоядно усмехнулся. — Она была личностью, скажу я вам. Настоящей женщиной. Ноги что надо. Ее ноги заставляли тебя как дурака смотреть не отрываясь, когда она шла по улице. Когда-то она была самой сексуальной стриптизершей в округе. Это было еще до того, как Роузи вышла замуж за Дэвида Маунтджоя. Ни один мужчина не мог пройти мимо Роузи Хеннесси. Можете спросить любого в Сан-Антонио. Она работала там в салуне «Серебряный доллар», пока не умерла.

Смолбоун заказал себе еще одну кружку пива.

— Роузи умерла? — спросил он, заинтересовавшись.

— Да. Ее застрелили около салуна. Того, кто это сделал, так и не нашли. Сам Дэвид умер несколькими годами раньше, и девочка осталась одна. Она живет на ранчо с прислугой. Они живут как одна семья, и, возможно, для нее так оно и есть на самом деле, потому что у нее вообще никого нет. Иногда ее можно видеть в кино. Ей нравятся голливудские романтические мюзиклы. Ну, те, в которых красивые бабенки в шикарных платьях. Хотя мне никогда не приходилось видеть саму Ханичайл в чем-то другом, кроме синей рабочей одежды.

Смолбоун вспомнил жалкий бревенчатый домишко с крышей из рифленого железа и с покосившимся крыльцом. Заказав виски для бармена, он осторожно спросил:

— Тогда чем они зарабатывают себе на жизнь? По-моему, их ранчо гроша ломаного не стоит.

Пожав плечами, бармен выпил.

— Полагаю, что ничем. По крайней мере на первый взгляд. Как-то сводят концы с концами, как и большинство людей здесь после большой засухи. До нее ранчо Маунтджой процветало. Десятки тысяч акров земли, несколько тысяч голов скота — и отличного скота. Но Маунтджоям не повезло: их колодец высох в первый же год засухи. Они потеряли весь скот. Рабочие разбежались по другим штатам в поисках работы, и Ханичайл осталась с одним Томом Джефферсоном, сыном Элизы, чтобы вести хозяйство. Они были на краю гибели, когда Том обнаружил мокрый участок земли. Он одолжил нужное оборудование и стал бурить землю в поисках воды. Им можно только восхищаться. Он неделями работал днем и ночью. Тем временем прошел слух, что он обнаружил нефть на своей земле; ею заинтересовалась большая компания и прислала туда своих рабочих. Они пробурили все вокруг, но так ничего и не нашли. Однако Том обнаружил подземный источник. Он выкопал колодец, но трудно сказать, сколько в нем продержится вода. Сейчас у них небольшое стадо, но не такое, как раньше. Ханичайл работает на ранчо вместе с Томом. Говорят, она вкалывает за двоих мужчин. — Бармен вздохнул и продолжил: — Такая молодая женщина, как она, должна думать о замужестве, о том, чтобы создать семью, вместо того чтобы грезить о звездах кино. Думаю, что она выглядела бы вполне приемлемо, если бы постаралась. Вполне приемлемо для здешних хозяев ранчо. И, кто знает, возможно, ей передалась сексуальность ее матери. — И бармен подмигнул Смолбоуну. Тот заказал ему еще одну порцию виски и распрощался.

Он о многом передумал, ворочаясь на узкой железной кровати. По крайней мере сейчас он знал, что добрался до намеченной цели. Уже засыпая, Смолбоун подумал, что ему будет гораздо легче иметь дело с женщиной, чем с мужчиной.

Но он сильно ошибался. Ханичайл Маунтджой Хеннесси не пожелала разговаривать с ним. Об этом ледяным тоном сообщила ему Элиза, когда на следующий день детектив вернулся на ранчо. Он припарковался в тени старого каштана рядом со ржавым указателем «Ранчо Маунтджой» и стал ждать. Рано или поздно, но Ханичайл подъедет к этому указателю, а он тут как тут.

Усевшись в тенечке, Смолбоун поедал сандвичи, потягивал пиво, лениво думая о том, как долго ему придется ждать. Хотя это не имело никакого значения: все его дни будут оплачены, включая, разумеется, и расходы, поэтому он мог ждать сколько угодно. Оглядевшись вокруг, он заметил каменную вазу с несколькими увядающими полевыми цветочками, поставленную в небольшое углубление под деревом. «Похоже на маленькую могилку, — озадаченно подумал он. — Могилку ребенка».

День был теплым, и детектива клонило ко сну. Он слушал завывание ветра, гулявшего по иссохшей земле и несущего по ней перекати-поле, позвякивание на ветру ржавого указателя и незаметно для себя заснул.

Том Джефферсон яростно давил на рожок старенького красного автомобиля, принадлежавшего Роузи, пока наконец не разбудил Смолбоуна.

— Какого черта вы заблокировали мне дорогу, мистер? — раздраженно спросил он.

Смолбоун медленно встал и выпрямился, а Том с удивлением наблюдал за ним. Он и сам был достаточно высоким, но незнакомец был гораздо выше его. И тут Тома осенило.

— Вы, должно быть, тот самый парень, о котором говорила мне ма? Тот, что задавал всякие вопросы относительно Маунтджоев. Мне кажется, она просила вас оставить Ханичайл в покое. Мы ничего не хотим знать об этом скряге, старом графе. Он никогда ничего не сделал для Ханичайл и навряд ли что-то сделает. Скорее всего он хочет прибрать к рукам ее ранчо. Говорю вам прямо, мистер: эта девчонка вложила свое сердце и душу в эту землю. Она работала больше многих мужчин. А до нее здесь трудился ее отец, а до него — ее дедушка.

Смолбоун стоял и молча рассматривал рассерженного Тома. Он был красивым молодым человеком в возрасте далеко за двадцать. Высокий, мускулистый, с бронзового цвета кожей, с темно-карими глазами и ртом, который скорее привык улыбаться, чем быть вытянутым в твердую линию, как это было сейчас.

— Ее дедушка, — прервал Тома Смолбоун. — Это был старый Джордж Маунтджой, не так ли?

— Что из того, если и был?

— А ее отцом был сын Джорджа Дэвид?

Том сердито нахмурился.

— Я не собираюсь никого расстраивать, — миролюбиво заметил Смолбоун. — Просто мне поручили выполнить эту работу, и мне сейчас сдается, что я ее выполнил. Но у меня есть сообщение для мисс Ханичайл от ее двоюродного прадеда, который является Джорджу братом. И мне хотелось бы передать его лично ей.

В этот момент Смолбоун услышал стук копыт.

— Будь я проклят, — сказал он с довольной улыбкой, — если именно сейчас мне не представится такой случай.

Детектив считал себя знатоком лошадей и женщин. Лошадь была великолепной: сильной, с гордо поднятой головой и развевающимся белым хвостом и, кроме всего прочего, вычищенной до блеска. Ее шкура блестела, как свежий мазок краски, копыта были такими чистыми, словно ей сделали маникюр, а серебро в уздечке ярко сверкало на солнце.

Ему захотелось, чтобы он мог сказать то же самое о женщине, сидевшей на лошади. Она была высокой и стройной, но вся в грязи. Ее длинные светлые волосы, стянутые в хвостик на затылке, прилипли к голове от пота. На ней был мужской фартук, надетый поверх синего рабочего комбинезона, грязная рубашка и стоптанные ковбойские сапоги. Слой свежей пыли покрывал ее с головы до ног, придавая ее коже сероватый оттенок; с грязного лица на детектива сердито смотрели яркие голубые глаза.

— Догадываюсь, кто вы такой, — резко сказала девушка. — Я ничего не собираюсь обсуждать с вами. Прошу покинуть мои частные владения. Немедленно.

— Прошу прощения, мэм, — вежливо заметил Смолбоун, — но я не на вашей земле.

Ханичайл сердито посмотрела на детектива:

— Но ваша машина стоит на моей земле, закрывая мне проезд. Немедленно уберите ее, или я позову шерифа и он сделает это за вас.

— Уверен, что разговариваю с мисс Элоиз Джорджией Маунтджой Хеннесси? Более известной как Ханичайл? Дочерью мистера Дэвида Маунтджоя и миссис Розмари Хеннесси?

• Предыдущая
• 16/91
• Следующая