Роковая молния - Форстен Уильям P. - Страница 37
- Предыдущая
- 37/89
- Следующая
Марк остановился на секунду, как бы опасаясь наговорить лишнего.
— Ты стал мне вместо сына, твоих детей я считаю своими внуками. Вот о чем я давно хотел тебе сказать.
Винсент ощутил, как им овладевает непонятное смущение и темнота. Промелькнуло воспоминание о распятом на кресте умирающем мерке, о ночных кошмарах, о запруженном телами Нейпере, о безымянных солдатах, умирающих у него на руках, об ужасе нашествия тугар и о первом убитом им человеке.
«Господи, как все это могло со мной случиться?» — подумалось Винсенту.
Он увидел, как дрожат ею руки, и ощутил непреодолимое желание выпить. «Как мог Эмерсон рассуждать об универсальности всех живых существ? — подумал он. — Как он осмеливался утверждать, что дьявол отступит перед силой любви? Притащить бы сюда тех негодяев, что внушили ему эту ложь для маленьких детей!» Готорн почувствовал непереносимо отвращение к самому себе. Его стало тошнить ~ и это несмотря на то. что их разговор происходил при свете дня, и он не был одурманен алкоголем. Стоял солнечный полдень, его окружали солдаты — созданная им самим армия, предназначенная для победы над этим миром.
Дрожь в руках наконец исчезла, Винсент снова увидел перед собой лицо Марка.
— 7-й корпус — твой, — прошептал Готорн. — Но упаси тебя Бог погубить их, не забрав с собой достаточное количество мерков.
Винсент отвернулся от Марка и ушел, не увидев сердитого и одновременно озабоченного взгляда Марка.
Кар-карт Тамука сидел и молча наслаждался зрелищем пожара.
— Погребальный костер для сына Джубади, — промолвил Сарг, кивая в знак приветствия.
Перед ними в Кеве бушевало пламя, жар был настолько сильным, что лошади беспокойно ржали и пытались убежать подальше, хотя огонь был от них на расстоянии более полета стрелы.
Церемония погребения была достаточно простой. Тот факт, что Вука не успел официально получить звание кар-карта, был признай Саргом законным поводом ограничиться всего лишь тремя днями скорби без гашения огня. Тело Вуки на носилках было доставлено на центральную площадь. Затем целый умен конных лучников окружил город и залп за залпом посылал в город горящие стрелы. Перед рассветом подошли пушки, и грохот салюта присоединился к треску разгорающегося пламени. Через несколько минут весь город был объят огнем. Зрелище разрушающегося города, столбы дыма и языки пламени, поднимающиеся к небу, — все это странно взволновало Тамуку. Отныне он решил так поступать со всеми городами скотов. Ему не терпелось послать приказ уничтожить и остальные города Руси, но они еще могли пригодиться, чтобы разместить скот, необходимый для предстоящей войны с бантагами. Для начала достаточно и одного Кева. Когда он воплотит все свои замыслы, он загонит весь скот в города и подожжет их живьем для своего удовольствия, решил Тамука.
Три последних дня прошли довольно интересно. Смерть Вуки не вызвала проявлений истинной скорби, как после гибели Джубади. А вот провозглашение нового кар-карта прошло труднее, чем ожидалось. Неприятности начались, когда Рока, карт клана рыжих лошадей, предложил закончить эту войну и вернуться на юг ради схватки с бантагами. А еще Рока потребовал, чтобы Сарг описал болезнь, которая унесла жизнь кар-карта Вуки. Тамука снова вспомнил собрание вождей кланов и командиров уменов. Они были явно недовольны. Они находились в незнакомой стране, лишились предводителя, который повелевал ордой более двадцати лет, а его наследник продержался у власти не более двух месяцев. И теперь, впервые за пятьдесят оборотов, ими управлял щитоносец.
Тамука незаметно улыбнулся. Все братья Джубади умерли, не оставив после себя наследников. Было еще несколько кузенов, способных претендовать на звание и меч кар-карта, но до тех пор пока над золотой юртой не развернется белое знамя мира, никто не станет спорить с Тамукой. Таков давний обычай, решение, принятое давно забытыми предками в те времена, когда орда только еще формировалась. Борьба за власть в военное время могла дорого обойтись и даже угрожала безопасности всей орды.
Никто из предводителей не рассчитывал, что в щитоносце проявится подлинный дух «ка» и способности настоящего полководца. Тамука предвидел, что это станет одним из главных его козырей. Ему будет нетрудно привлечь на свою сторону молодых командиров уменов, жаждущих мести. Их поддержка пригодится ему и впоследствии. До того, как развернется белое знамя, могут пройти долгие годы.
Тамука развернул коня и медленно подъехал к ожидавшим его предводителям кланов. Он подал знак Саргу, шаман спешился и подошел к собравшимся.
— Как шаман великой орды мерков, объявляю вам, что после ухода духа Вуки нашим кар-картом становится щитоносец Тамука.
Предводители переглянулись между собой; некоторые кивали в знак одобрения, другие выказали полное безразличие, а вокруг Роки собрались недовольные.
— Такого не случалось со дня смерти великого Зорга, когда земля задрожала и с неба упал страшный огонь, а его сын Бакту еще не родился. Но такой порядок завещали нам предки, и так будет, пока не наступит мир. и тогда в сезон снегов соберутся старейшины, чтобы решить, кто из мерков белой крови станет повелевать ордой.
Сарг с холодным вызовом осмотрел присутствующих.
— Найдется ли среди вас тот, кто своей кровью готов оспаривать порядок?
Тамука ждал, приняв равнодушный вид. Рока оглянулся на своих сторонников и выступил вперед.
— Я не стремлюсь к кровопролитию между нами и не буду бросать вызов Тамуке, — произнес пожилой карт и отступил в сторону.
Сарг вопросительно взглянул на Тамуку.
— Ты можешь свободно высказать свое мнение. Ты еще с молодых лет был верным другом Джубади, — произнес Тамука, стараясь быть любезным и почтительным.
Слова Тамуки застали Року врасплох, он растерянно кивнул в знак благодарности.
— Эта война бесполезна для нас, — заговорил Рока. — Она не приносит ни почестей, ни славы. Мы напрасно теряем время на скудных землях тугар, неспособных прокормить наш народ.
Некоторые из собравшихся насмешливо посмотрели в сторону кар-карта Музты, издали наблюдавшего за советом.
— Даже по расчетам Джубади, более тридцати тысяч воинов погибнут в схватках с восставшими скотами. Я думаю, надо оставить безумцев их демонам, мир достаточно велик, а на юге нас ждут бантаги. Я беспрекословно шел на эту войну, поскольку нас вел Джубади. Теперь он мертв, а дух его сына Вуки возносится к небесам для встречи с отцом.
— Если мы допустили, чтобы скоты убили нашего кар-карта, и не отомстим им за этот страшный грех, над нами будут смеяться даже бантаги, а наши предки отвернутся от нас, — резко ответил Тамука, улыбаясь в душе при виде явного одобрения со стороны командиров.
— Это война ради мести, — заявил Губта, новый командир Вушки Хуш. — Мы похоронили каждого третьего из нашего умена, и среди них — его командира, моего старшего брата. А один из каждых троих оставшихся ранен или страдает от болезней. Я не остановлюсь, пока не выпью крови из черепа Кина, пока не брошу в костер его обглоданные кости. Если кто-то решит уйти с этого пути, я один поскачу на восток и напою свой меч кровью скотов. И я уверен, наши предки будут гордиться мной и проклинать тех, кто не последовал дорогой мщения.
Губта выхватил свой меч и рассек себе руку в знак кровавой клятвы.
Раздались громкие одобрительные крики, многие воины потрясали в воздухе мечами, некоторые присоединились к клятве на крови, обещая победить или умереть в бою. Тамука, следуя общему настроению, тоже вытащил меч и рассек себе руку, потом подъехал вплотную к Губте. Командир Вушки Хуш, потрясенный такой честью, наклонился и слизнул капли крови с руки своего кар-карта. Крики одобрения стали еще громче.
— Я клянусь вести вас в бой не как щитоносец, а как воин, согласуясь с моим духом «ка». Я жажду мести за смерть Джубади и потери, понесенные Вушкой Хуш, я торжественно клянусь сокрушить Кина и всех скотов, кто осмелился подняться из грязи, которая соответствует их происхождению и предназначению. В этом я клянусь своей кровью. Отныне Губта мой брат по кровной клятве.
- Предыдущая
- 37/89
- Следующая
