Бессердечный принц. Раскол (СИ) - Мелевич Яна - Страница 1

Лучшее оружие женщины — двенадцатисантиметровый каблук.

Я бы всадила его в глаз Сергея Генриховича Грушицкого, чей насмешливый голос повторил заученную фразу:

— Мне очень жаль, Ваше Сиятельство. Ничем не могу вам помочь. Наш банк не выдает кредиты убыточным предприятиям, — пухлая ручонка коснулась разложенных бумаг, поверх которых лежало рекомендательное письмо от его императорского высочества, Алексея Николаевича Романова.

Святые угодники, кто в наш век высоких технологий писал письма и заверял их личной печатью? Конечно, императорская семья!

Одного росчерка хватало, чтобы людишки, подобные Сергею Генриховичу, закрывали рты и соглашались на любую авантюру.

— Его императорское высочество подписал приказ, — отчеканила я и отошла от окна. Петербургская слякоть на улице раздражала куда больше, чем довольное лицо моего оппонента.

Повернувшись к сидящему в кресле Сергею Генриховичу, я передернула плечами. Передо мной в костюме с иголочки застыл жирный грызун. По-другому владельца филиала Московского Торгового банка я бы не назвала.

Весь напомаженный, с проплешинами в серебристо-серой шевелюре и вечно бегающими глазками-пуговками. Настоящий «мистер Крыс». Его крупный нос, оттопыренная губа и надменное выражение порождали нехорошие мысли о вызове команды дератизаторов.

— Мы — коммерческая организация и подчиняемся исключительно Государственному банку. Он регулирует нашу работу с клиентами, а также заботится о финансовой стабильности.

Ни один мускул не дрогнул у меня на лице. Утонув в мягкости кресла напротив Сергея Генриховича, я приняла чинный вид и похлопала ресницами. В груди затеплился дар, но я усилием воли подавила его.

Здесь повсюду стояли охранные системы, чутко реагирующие на любого мага, чей всплеск силы превышал допустимую норму. А с моим уровнем им лучше сразу вызывать наряд жандармов с менталистами.

— Меня заверили, что там есть подпись главы Госбанка, Аркадия Белогоровича Яшкина, — я прикинулась «дурочкой».

На самом деле там были все необходимые подписи и заверения, но хитрый Яшкин оставил за своим дружком право на отказ. Всего пара предложений перечеркивали настоятельную просьбу императорского сына выдать мне чертов кредит.

И, конечно, Сергей Генрихович не преминул воспользоваться имеющейся лазейкой. Он притворно надул губки, приспустил очки на переносицу и брезгливо взял документы.

— Не вижу приказа, — ухмыльнулся он спустя пять минут мучительного ожидания. — Только просьбу рассмотреть ваш запрос раньше остальных.

Я улыбнулась, а сама мысленно вонзила второй каблук в толстую шею Сергея Генриховича. Потом чертыхнулась про себя, когда в десятый раз за сутки помянула покойного супруга.

Металлургический завод, принадлежавший семье князя Дмитрия Репнина-Волконского, не так уж убыточен. Да, мы влезли в долги, чтобы выдать заработную плату работникам, а также закупить новое оборудование.

Мы бы отдали банку все до копейки после разрешения проблем и получения кредита. У нас на руках имелся подписанный договор с китайцами и рассчитаны сроки. Но в последний момент я узнала, что наши счета заморозили по решению суда, часть акционеров арестовали. А в офисе провели масштабные обыски и остановили производство.

Я незаметно вонзила ногти в ладони, чтобы боль немного отрезвила. Во всем виновато бездарное руководство. Мне бы уволить их всех сразу, только я не успела.

Пока шли суды с ушлыми родственниками Дмитрия за остатки наследства, стабильно работающий завод превратился в убыточный ресурс. Хотя он единственный из всех многочисленных предприятий Репнинов-Волконских приносил какую-никакую прибыль.

—…вам лучше обратиться за помощью к его императорскому высочеству, он же вам так благоволит, — сквозь ворох судорожных мыслей пробился ядовитый голос Сергея Генриховича.

Досчитав до десяти, я оцарапала обивку подлокотника.

— Алексей, — намеренно выделила имя цесаревича, и крысеныш нервно сглотнул, — не вправе распоряжаться деньгами короны, пока не взошел на престол.

— Тогда подождём этого славного момента?

Из здания я вылетела на скорости реактивной ракеты «Царь-Бомба», пронеслась мимо испуганной стайки девиц в униформе банка и поспешила к неприметной машинке на стоянке. Каждый шаг отдавался ударами отбойного молотка в голове, гремели хрустальными чашами натянутые до предела нервы.

«Дзинь, дзинь».

Улицы смолкли, остался только мерзкий перезвон в голове. Перед глазами все плыло. Люди и пейзаж вокруг сливались в серую массу. Наподобие той, что затянула небо.

Обычный Петербург, стандартная погода. Сыро, холодно — кругом лужи вперемешку с хлопьями снега.

— Во дворец, — грубо бросила я, когда дверца за мной захлопнулась и шустрый водитель нырнул на свое место.

— Слушаюсь, Ваше Сиятельство.

Папка с документами полетела на соседнее сиденье, а я устало откинулась на спину и посмотрела в окно. Сквозь бронированное стекло замелькали дома, торговые центры, офисные здания и нечисть с людьми. Очень много нечисти.

Санкт-Петербург полнился разного рода личностями каждый божий день. Со всех концов страны за последние полтора года в столицу Российской империи приехало около полумиллиона жителей. Разных рас, форм и национальностей. Такой приток населения одновременно радовал — сколько рабочих кадров! — и пугал.

Люди и нелюди уезжали из губерний не просто так.

«Народные волнения во Владивостоке продолжаются по сей день. Вот уже вторую неделю генерал-губернатор Приамурья, Андрей Степанович Строганов…»

— Переключить станцию, Ваше Сиятельство? — осторожно спросил водитель.

На юном личике держалась маска безукоризненной вежливости, но во взгляде стыл страх. Такая реакция меня не удивила.

Не угодить любимой фаворитке императорского сына и потерять сытное место в столь кризисное время — целая катастрофа для парня. Только не знал мальчик, что водителей у меня меняли так же часто, как и охрану. Все для того, чтобы не посмела заговоры против короны плести и не тем людям передавать информацию из дворца.

— Не трогай, — потребовала я, прислушиваясь к мерному голосу диктора.

Проблемы, восстания, бунты — ничего нового. Там вспыхнули драки, здесь устроили забастовку. За последние полгода средства массовой информации гудели от новостей. Все паблики в социальных сетях и независимые блогеры обсуждали проблемы в стране, словно их мнение что-то значило для власти.

Лишь с экранов телевизоров на государственном канале проблемы освещали совсем другие. Там такая патока лилась, что пальцы прилипали к технике.

— Сегодня обещают дождь, — в зеркале заднего вида мелькнул настороженный взгляд.

— Это Санкт-Петербург. Здесь все время дожди, — сухо ответила я, давая понять, что не расположена к беседе.

К воротам Зимнего дворца мы подъезжали в полной тишине. Стандартная проверка магическими артефактами и металлоискателем не выявила никаких нарушений. На меня даже внимания не обратили, когда я взбегала по мраморной лестнице и на ходу расстегивала полушубок.

По телу пробежали мурашки. Февральский мороз ущипнул оголенные шею и плечи.

— С возвращением, Ваше Сиятельство, — кто-то из домовых на ходу поймал мою одежду.

Еще два нелюдя разбежались в разные стороны, когда я решительно направилась в северо-западную часть дворца. К лестнице на второй этаж, где находился личный кабинет императора и его сына.

Позолоченная лепнина выделялась на фоне мраморных балюстрад. Сдвоенные колонны из серого гранита, словно атланты из легенд, поддерживали выбеленный потолок. Ложные окна из зеркал добавляли пространству больше света. Поэтому мне чудилось, что я шла через божью обитель прямо к Всевышнему на поклон.

Забавно, но именно так о себе думали все самодержавцы.

— Ваше Сиятельство! Ваше Сиятельство!