Физрук-6: назад в СССР (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 13

Дома я не стал возюкаться с ужином. Спасибо Евгении Ивановне, накормила. Осталось только почитать перед сном и на боковую. Когда затрезвонил черный эбонитовый монстр, я едва не выдернул шнур из телефонной розетки, но одумался, взял трубку.

— Добрый вечер! — проквакал голос Сумарокова. — В четверг подъезжайте к восемнадцати часам по известному вам адресу.

— Добрый. Подъеду, — сказал я и положил трубку.

На этом кончились мои выходные, если таковыми их можно назвать. Понедельник начался с пробежки и утреннего трепа в учительской. Я помнил, что в конце занятий должна будет прийти Илга. Ну что ж, посмотрим, как она собирается тестировать моих пацанов? Если мне что-то не понравится, я пресеку это в зародыше, несмотря на наши с ней договоренности. Еще на этой неделе у меня запланировано посещение семей двух учеников — Макарова и Митрохина.

Еще мне нужно созвониться с папашей Константинова и сказать ему, чтобы он собрал бригаду из своих друзей-инженеров для ремонта помещения клуба. Если они, конечно, хотят, чтобы я с ними занимался каратэ бесплатно. А заодно и папашу Веретенникова подключу, раз уж тот штукатур. Наконец-то дело с ремонтом клуба сдвинется с мертвой точки. Да и мне в ближайшее время не придется скучать. Взвалил я на себя порядочно. Расскажи мне кто-нибудь в прошлой жизни, что я буду возиться с пацанятами, я бы не поверил.

На большой перемене меня позвали к телефону. Я поднялся в директорскую приемную и взял трубку.

— Здравствуй, Саша! — сказала старший лейтенант Красавина.

— Привет, Лиля! — с радостью откликнулся я. — Как ты?

— Все в порядке… Уже на службе. У меня для тебя хорошая новость.

— Вот как! Слушаю тебя!

— Принято решение снять уголовное преследование с Зимина, в связи с тем, что он был втянут в преступную деятельность взрослыми преступниками.

— Вот это действительно отличная новость! — обрадовался я. — Спасибо!

— На учете он пока, конечно, останется, но потом можно будет похлопотать о снятии.

— Думаю, поводов для продления учета не будет, — сказал я. — Кстати, как там его мать? Работает?

— Да. Нареканий нет.

— И это отличная новость… С меня — обед в ресторане!

— А почему — не ужин? — кокетливо осведомилась Лилия Игнатьевна.

— Тогда — ужин.

— Ловлю на слове!

— Договорились. Тогда ориентировочно на ближайших выходных.

— Хорошо! Звони.

Положив трубку, я поблагодарил Раечку. А когда вышел в учительскую, то обнаружил здесь непривычную суматоху. Оказалось, что модельерши привезли эскизы спортивной формы, для того, чтобы продемонстрировать их школьной общественности. Поздоровавшись с Алей и Владой, которые доставили эскизы, я повел их к трудовику. Заодно захватил папки с эскизами.

Курбатов встретил нас не слишком приветливо, но рассмотрев принесенные листы ватмана, предварительно наклеенные девчонками на картонки, проворчал:

— Ладно, оставляйте, сделаем рамки с подставками.

— Мы вот еще сделали поясняющие надписи, — протараторила Аля. — Их надо будет к рамкам прикрепить.

— Ну вот когда будете свою экспозицию обустраивать, тогда и сами присобачите свои надписи, а то я все равно перепутаю.

— Правильно! — сказала Влада. — И не только присо… прикрепим, но и сами объясним посетителям все, что их заинтересует.

— Хорошая идея, — поддакнул я. — Надо будет устроить выставочный день, чтобы все чин по чину.

На том и разошлись. Девчонки укатили обратно на фабрику. Витек утащил эскизы в мастерскую, а я отправился на урок. Он как раз проходил у восьмого «Г» и на нем я сообщил пацанам, что сегодня пройдет первая встреча с руководителем эксперимента, в котором им предстоит участвовать. И хотя учащиеся восприняли эту новость без особого энтузиазма — понятно, что после уроков всем хотелось по домам — но все же по глазам было видно, что им интересно. Так что никто возмущаться и отнекиваться не стал.

Урок прошел как надо. А на следующей перемене в учительской показался директор и напомнил собравшемуся педсоставу, что надвигается праздник 23 февраля, День Советской Армии и Флота. Каждый класс обязан выдвинуть из своих рядов артистов, для участия в самодеятельности, подготовить стихи, песни, танцы посвященные нашим советским воинам и нарисовать стенгазету. Ответственная — преподаватель пения Азалия Михайловна Курдюкова. Остальные учителя должны помочь ей сформировать, так сказать — ансамбль учащихся.

Все ясно. Надо спросить у своих пацанов, кто из них поет и пляшет? Хотя… Вот Абрикосов в кино у нас снимался, пусть подберет себе напарника, и они вдвоем что-нибудь сбацают. Праздник хороший, патриотический.

По окончанию последнего на сегодня урока, я собрал ребят в спортзале и мы стали ждать Илгу. Дабы не терять времени даром, я поговорил с Алькой, объяснил насчет участия в празднике. Тот кивнул и тут же окликнул… Сидорова. Сын старшины безропотно подошел.

Вот уж не ожидал! Я хорошо помнил, как Сидоров терроризировал Абрикосова в школьном сортире, а сейчас Алька им командует. Что это? Успех моей педагогической деятельности или просто Абрикосов почувствовал себя уверенней? Хотя одно другому не мешает.

Сенька вопросительно на меня уставился. Я и ему изложил суть директорской просьбы. Рыжий пожал плечами, типа, я тут причем? Чтобы окончательно убедиться в том, что наш классный писатель действительно обрел власть над своим бывшим обидчиком, я посмотрел на Альку.

— Да ты не понял, Сенька! — с досадой воскликнул тот. — Это ж на 23 февраля!.. Ты же матросскую чечетку стучишь!.. Давай номер сделаем! Я буду петь, а ты — чечетку бацать!

— А-а, ну если чечетку… — пробубнил Сидоров.

— Ну вот и отлично! — сказал я. — Завтра подойдете к Азалии Михайловне и запишитесь.

В этом время заскрипела открывающаяся дверь и по полу зацокали каблуки. По залу прокатился восхищенный вздох. Я обернулся. Уж я-то видел Илгу во всяких видах, но сейчас должен был признать, что она умеет произвести впечатление — причем, тщательно выверенное, нацеленное на определенную аудиторию. Сразу видно — психолог. Хорошо понимает, что пацаны в таком возрасте уже вовсю засматриваются на титьки и задницы, и дергают одноклассниц уже не только за косички.

Так что, надевая тесноватую блузку и обтягивающую бедра, не слишком длинную, юбку и туфли с высокими каблуками, гражданка Эглите знала, что делает. Все взоры были прикованы к ней. Даже мне, искушенному в таких делах, пришлось мысленно напомнить самому себе, что Илга Артуровна специально отвлекает внимание своей внешностью, чтобы окружающие не заметили ее более тонких манипуляций.

— Здравствуйте, ребята! — поздоровалась она излишне томным голосом, я поморщился, однако решил пока не вмешиваться, по крайней мере — по пустякам.

Пацанов это проняло. Они без команды построились и гаркнули:

— Здра-вствуй-те!

— Меня зовут Илга Артуровна, — продолжала моя бывшая. — Я психолог. Буду проводить с вами один очень важный, имеющий государственное значение эксперимент. Подчеркиваю — не НА ВАС, а — С ВАМИ! Вы будете его полноценными участниками, а не подопытными… Кстати, вы не обязаны ходить передо мною по-струнке… Можете расслабиться.

— Вольно! — скомандовал я, не без иронии.

— Сегодня мы будем только знакомиться, — сказала она. — Я буду спрашивать у вас, вы будете спрашивать у меня.

Пацаны опять на нее уставились. Не знаю, как насчет подопытных кроликов, но вот как бандерлоги на удава Каа, они на нее точно смотрели. Я решил больше не вмешиваться. Пусть гражданка Эглите, в случае чего, сама выкручивается. Правда, она пришла на все готовенькое. Вот если бы мой класс достался ей в первозданном виде, тогда бы я на нее посмотрел. А так, парни уже порядком пообтесались, немало я на них усилий потратил с сентября месяца…

Может, так у них все и было задумано, и я готовил «экспериментальный класс» к эксперименту? Впрочем, я об этом уже, кажется, уже думал.

— Сначала, раз уж мы находимся в спортзале, — продолжала Илга, — проведем небольшую разминку. В связи с этим прошу, ребята, пройти в раздевалку и переодеться.