Наши уже не придут (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 22

Это также хорошо объясняет, почему после перемирия никто ни с кем так и не договорился и все попытались схапать как можно больше ресурсов, вопреки условиям мира.

«И вот тебе Последняя война…» — подумал Аркадий, вновь напирая на рукоять плуга.

Как ему оказаться на правильной стороне?

Можно тупо дождаться семнадцатого года и просто присоединиться к красным добровольцем, после чего пытаться лезть наверх — к 30-м, наверное, он смог бы добиться высокого положения и внести какие-то корректировки. Но это не очень оптимальный путь.

Его план был другим. К 1917 году он уже должен быть очень полезен для будущей власти Советов.

Как можно стать полезным? Агрономией заняться? Математикой? Литературой? Нет.

Будущий СССР ждёт умопомрачительно кровавая череда испытаний на прочность. Ему нужны солдаты.

Вот тут-то и крылось слабое место плана Немирова.

Ему от силы лет двенадцать-тринадцать, точной даты рождения он не знал — до него такую информацию никогда не доводили. В церкви есть метрическая книга, где записана дата его рождения. Когда появится свободное время, он обязательно заглянет туда и уговорит нынешнего попа дать взглянуть на книгу.

В солдаты в таком возрасте не берут, поэтому нужна какая-то альтернатива.

И он, после некоторого времени, потраченного на размышления, нашёл его — юнкерское училище.

Он простолюдин, хуже того — крестьянин, поэтому поступить будет очень сложно. На военное училище, готовящее офицеров, можно даже не засматриваться. Происхождением не вышел.

В юнкерском училище учат два года, но нужно иметь шесть классов гимназии. В голове Аркадий имел знаний многократно больше, чем дают в рамках этих шести классов, но это нужно как-то доказать.

Это один из немногих социальных лифтов в Российской империи, поэтому в юнкерские училища очень серьёзная конкуренция, но все эти мысли тщетны, если он не сможет как-то получить аттестат зрелости из гимназии.

Для крестьянина этот путь надёжно закрыт, этот социальный лифт не для крестьян…

Но он уже начал приставать к Аристарху Николаевичу Клымиву, учителю, трудящемуся в школе Фёдоровки, с расспросами. Старичок не желает тратить на него время, полагая, что Немиров хочет поступить в его школу, где все места уже заняты. Но он не знает истинной цели Аркадия.

Аркадий хочет узнать побольше об астраханских гимназиях. Если он сумеет поступить в одну из трёх гимназий, то есть шансы закончить её экстерном. А вот уже с честно полученным аттестатом зрелости уже можно поступать в юнкерское училище, а после него идти пробиваться в военное училище.

План действий намечен — надо просто реализовать его.

Только вот в гимназию не удастся поступить просто так…

Впрочем, у Немирова уже есть несколько идей.

Примечания:

1 — Отличие деревни от села — в контексте Российской империи, главное отличие деревни от села — наличие в последней церкви и прихода. Село, как правило, являлось религиозным центром местности, куда жители деревень приходили на богослужения и так далее. Нередко бывало, что село становилось административным центром, имело собственную школу, больницу, магазины и даже почтовое отделение.

— … да какая тебе разница? — вздохнул Аркадий. — В городе просто лучше жить, если деньги есть. А у нас деньги будут.

— Откуда? — спросила Марфа.

— Уже есть парочка придумок, — усмехнулся Аркадий. — Нормально заживём. А если вдруг ничего не получится, то у тебя всегда будет десять рублей серебром, которые я отдам тебе прямо сейчас, на которые ты сможешь вернуться в село и устроиться тут заново.

— То есть, я точно смогу вернуться, если ты опростоволосишься? — переспросила вдова.

— Я прямо так и сказал, — кивнул Аркадий. — Держи монету — будь богаче соседа…

Он вытащил из тайника свёрток с серебром и отсчитал Марфе десять рублей.

— Спрячь понадёжнее, чтобы не спёрли, — посоветовал он. — Лучше вшей куда-нибудь в одежду.

— Это как? — не поняла она.

— Одежду же носишь? — усмехнулся он. — Нашей в ней кармашки, с подкладом, а в них положи монеты. И зашей. Когда надо будет — распорешь и вытащишь. Зато можно будет носить деньги без опаски. Украсть можно только вместе с одеждой, но это знать надо. Да и на твою одежду, без обид, никто не позарится.

Марфа впала в задумчивость.

— Десять рублей — это достаточные деньги, чтобы спокойно прожить тут хоть месяц, — продолжил Аркадий. — А за месяц можно многое сделать.

Вдова продолжила размышлять.

— А что я буду делать в городе? — спросила она.

— Можно устроиться на приработку — сиделкой там, может, горничной к кому-нибудь, — пожал плечами Аркадий. — А можно просто дома сидеть — когда у меня получится наладить дело, ты сможешь себе это позволить.

Она нужна ему, чтобы получить доступ в город. Староста дал принципиальное согласие и нужно просто сходить к нему за видом на жительство.

Срок действия вида на жительство — полгода, а потом надо будет вернуться в Фёдоровку.

За избой следить Аркадий попросил Ванечкина, который мало того, что неплохо устроился в селе, так ещё и умудрился взять в жёны молодую вдову с ребёнком. Следить он будет до их возвращения через полгода.

Осталось только убедить Марфу…

— Как это — «просто дома сидеть»? — не поняла она.

— Ну, как городские, — пожал плечами Аркадий. — На рынок ходить, еду покупать, шитьём заниматься в своё удовольствие. Может, если хорошо дело пойдёт, магазин откроем — торговать будешь.

Идея сидеть дома и ничего не делать требовала обдумывания, поэтому Марфа снова задумалась.

— А дело надёжное? — спросила она после минуты раздумий.

— Вообще-то, да, надёжное, — кивнул Аркадий. — Я не собираюсь с голой задницей в город рваться — у меня есть план.

План у него, действительно, был. Но его следовало детализировать на местности.

Астрахань встретила их моросящим дождём.

Снег сошёл полностью, но дороги были размякшие, поэтому пару раз им пришлось помогать вознице, Тимофею Васильевичу Иванову, вытаскивать телегу из особо заковыристых луж.

Но вот они на месте.

Они ехали вдоль реки Кутум, пока не оказались в пригороде.

Пригород был полностью деревянным, но избы и дома тут были не чета фёдоровкинским. Тут у большинства домов каменные фундаменты, но встречаются и ветхие избы на земле — таких меньшинство. Сразу понятно, что в городе уровень жизни кратно выше, чем даже в преуспевавшем, до недавнего времени, селе.

Тимофей Васильевич, пожилой крестьянин, имеющий частые контакты с городом, посоветовал им остановиться в одной ночлежке, которую держит его бывший односельчанин. Там цена для простого крестьянина приемлема, ну и кормят недорого.

Сам возница поехал на рынок, передавать оговорённый между старостой и каким-то торговцем товар, а Аркадий с Марфой спешились и пошли искать Вторую Бакалдинскую улицу, где и располагалась эта ночлежка.

К северу от них находится канал имени Варвация, отделяющий приличные места, располагающиеся на острове, от неприличных, располагающихся на материковой части города.

Аркадий видел на улицах лица кавказской внешности, что лишь подтвердило сведения о том, что ночлежка находится в Армянской слободе.

Нужная ночлежка обнаружилась во дворах, между ветхими избами.

Кажущаяся депрессивность района была, судя по всему, ложной — по пути сюда Аркадий видел несколько десятков строящихся домов.

— Здравствуй, — вошёл он в ночлежку. — Меня Алексеем зовут.

Грузный мужик в городской одежде встал со стула и прищурился, чтобы лучше рассмотреть его.

— Чего хотел, малец? — спросил он.

— Комнату снять хочу, — ответил Аркадий.

— Отдельную комнату? — уточнил мужик. — Десять копеек — ночь.

Аркадий вытащил из кармана нужную сумму и передал её владельцу.

Рассказывать, что они земляки и всё такое, он не стал — незачем.