Охотник - Френч Тана - Страница 66

На этот раз ответ у Трей наготове — после того, как ей выпала возможность все продумать, но уж Кел-то ее знает. Видал он, как Трей идет вразнос, когда у нее на глазах животное страдает, но от мертвого тела — ни разу. Что б она там ни делала у тела Рашборо, не желудок она свой успокаивала. От мысли, что она мухлевала с уликами, Кел содрогается.

— Конечно, дело естественное, — утешительно произносит Нилон. — Всех нас прихватывает вот эдак, первые-то разы. Знаю одного гарду, двадцать лет службы, здоровенный детина, размерами с мистера Хупера, а все равно как ни увидит покойника, так на всю голову дурной делается. Тебя в итоге вырвало?

— Не. В итоге все шик было.

— Тебе разве не хотелось убраться подальше от того дружочка?

— Хотелось. Да только я подумала, что если сейчас встану — сблевану или голова закружится. Вот я и сидела. Глаза только закрыла.

— Ты к нему вообще не прикасалась?

Он об этом уже спрашивал, но если Трей это и замечает, виду не подает.

— Не. Бл… Простите. Ни за что.

— Кто б тебя упрекнул. Я б и сам не рвался потрогать. — Нилон оделяет Трей еще одной улыбкой. Она выдавливает из себя встречную полуулыбку. — Ты, значит, чуток переждала, чтоб голова на место встала, а как пришла в себя, так сразу двинула сюда.

— Ну.

Нилон берет еще одно печенье и обдумывает все это.

— Тот парняга Рашборо, — говорит он, — он был, чего там, в нескольких минутах хода от ваших ворот. Чего ты мамке с отцом не сказала?

— Он сам следователем работал, — говорит Трей, кивая на Кела. — Я прикинула, что он-то знает, что делать, — лучше, чем родители.

Нилону на то, чтобы сменить изумление на широкую ухмылку, требуется всего доля секунды.

— Есусе, — произносит он. — А говорят, рыбак рыбака, но мне и в голову не пришло. Коллега, значит?

— Полиция Чикаго, — отвечает Кел. Сердце у него все еще колотится, но голос ровный. — В свое время. Я уволился.

Нилон смеется.

— Боже мой, вот это совпадение, а? Уезжаете за пол земного шара, чтоб отойти от дел, и натыкаетесь на убийство. — Смотрит через плечо на опера: тот бросил писать и смотрит на них, разинув рот, не вполне понимая, что делать с этим новым поворотом дела. — Во нам повезло сегодня, ну? Следователь — в свидетелях. Есусе, лучше не придумаешь.

— Я тут не следователь, — говорит Кел. Есть ли в сказанном тонкая подколка или нет, он разобрать не может — ему все еще предстоит выяснить, сколько надо прожить в Ирландии, чтобы уверенно определять, крутит тебе человек мозги или нет, — однако войн за территорию он повидал достаточно и хотя бы такую ясность вносит сразу же. — Да и в убойном не работал никогда. Знаю примерно одно: необходимо зафиксировать место преступления и дождаться специалистов, что я и сделал.

— И я это ценю, дружище, — сердечно отзывается Нилон. — Дайте-ка нам сводку, чем вы занимались? — Откидывается на стуле, предоставляя слово Келу, и принимается за свое печенье.

— Оказавшись на месте, я опознал Киллиана Рашборо, мы пару раз виделись. Я надел перчатки… — Кел извлекает их из кармана и выкладывает на стол, — и удостоверился, что он мертв. Щека была холодная. Челюсти и локоть — в трупном окоченении, но пальцы все еще двигались, равно как и колено. Ни в каких других местах я к нему не прикасался. Отступил от него и позвонил вам, ребята.

По его прикидкам, приличное равновесие между подчиненным и гражданским он выдержал. А еще, по прикидкам же, Нилон это замечает и анализирует.

— Классно, — говорит Нилон, кивая своему коллеге. — Все чин чином. И дальше вы оставались на месте преступления, пока не приехали оперативники?

— Ага. В нескольких ярдах, у моей машины.

— Видели ли вы кого-то еще, пока там были?

— Мимо прошел отец Трей. Джонни Редди.

Нилон вскидывает брови.

— Ах ты ж, вот так узнать-то, что у тебя друг погиб. Все нормально с ним было?

— Вид у него был довольно-таки потрясенный, — говорит Кел. Трей кивает.

— Он с вами не остался?

— Он направлялся вверх, в гору.

— Нам надо будет с ним потолковать, — говорит Нилон. — Он сказал, куда идет?

— Не упоминал, — говорит Кел.

— А, ну конечно, в такой деревне мы на него так или иначе все равно наткнемся, — легко соглашается Нилон. Выхлебывает остаток чая и отодвигает стул от стола, поглядывая на опера и тем давая ему понять, что дело сделано. — Ну хорошо; у нас могут возникнуть по ходу еще вопросы, и вам нужно будет явиться в участок и подписать показания, но, я б решил, уже есть с чем работать. Спасибо за чай и за уделенное время. — Он поддергивает брюки, чтоб легли ему под пузом уютной дугой. — Не проводите ли меня до машины, мистер Хупер, вдруг мне еще что придет в голову спросить у вас?

Вот сейчас Кел никаких тет-а-тетов с Нилоном не хочет, пока не успел заново собраться с мыслями.

— С удовольствием, — вставая, говорит он. Трей начинает убирать со стола, проворная и ловкая, как официантка.

На улице жара нарастает.

— Иди к машине, — говорит Нилон оперативнику. — Покурить хочу, сил нет.

Оперативник топает дальше. Со спины он на вид рохля.

Нилон вытаскивает из кармана пачку «Мальборо» и протягивает Келу, тот качает головой.

— Молодец, — говорит Нилон. — Мне бросать надо, хозяйка вечно мне устраивает, но сам себя не обманешь. — Прикуривает и затягивается глубоко, благодарно. — Вы эту девчонку хорошо знаете?

— Довольно-таки, — говорит Кел. — Весной было два года, как я здесь, столярничаю помаленьку, и она мне почти все это время помогает, когда позволяет учеба. У малой к этому дар, она примеривается, не заняться ли этим вообще, когда окончит школу.

— Считаете, надежная?

— Мне она такой всю дорогу кажется, — говорит Кел, обдумав вопрос. — Она хороший ребенок. Толковая, работает много, на плечах голова крепкая.

Он бы с радостью сказал, что Трей врет как сивый мерин, но такого выбора у Кела нет. Независимо от того, что еще найдет или не найдет Нилон, у него есть один человек, прямиком признавший, что был на горе именно тогда и там, когда и где Рашборо бросили. Если ее рассказ — выдумка, тогда, с точки зрения Нилона, раз уж ему повезло слыхом не слыхивать о Брендане Редди, она либо кого-то прикрывает, либо прикрывает себя. Келу неясно, продумала ли Трей последствия того, что делает, и понимает ли она их — или ей насрать.

— Не из таких ли она, скажем так, кто воображает всякое? — спрашивает Нилон. — Или выдумывает ради драматизма, например? Или хотя б чуток, может, приукрашивает по краям?

Смех Келу даже не приходится изображать.

— Да какое там. У малой на это времени нет. Самое захватывающее, что я от нее слышал, — как ее учитель по математике в кого-то учебником швырнул. И всех подробностей мне досталось вот столько: «Мистер Как-его-там кинул книжкой в того малого, потому что малой его взбесил, но промахнулся». Драма — это не ее.

— Ну, тогда классно, — говорит Нилон, улыбаясь Келу. — Как раз такого свидетеля нам и надо, верно? Она мне благословение. В таких местах, на задворках глухомани, обычно с гардами никто не разговаривает, даже если это вопрос жизни и смерти.

— Малая ко мне привыкла, — говорит Кел. — Может, дело в этом.

Нилон кивает, с виду удовлетворенно.

— А еще вот что скажите: на попятный она не пойдет, а? Или, если в суде придется выступать, струсит?

— На попятный не пойдет, — говорит Кел.

— Даже если мы в кого-то из ее соседей упремся?

— Ага, — говорит Кел. — Даже если.

Брови у Нилона взлетают.

— Ай да молодец. — Вскидывает голову, дым выдувает в небо, подальше от Кела. — А что там насчет говоров? Это она правду сказала, можно отличить эту округу от соседней?

— Есть такое мнение тут, — отвечает Кел. — Сам я разницы не слышу, но вот мой сосед утверждает, будто у людей за рекой речь такая, будто ослы блеют, то есть он различает.

— В таких местах, как это, оно все еще, видимо, встречается, — говорит Нилон. — У людей постарше, во всяком случае. В тех местах, откуда я родом, дети, клянусь, нахер, общаются так, будто только что с самолета из Л.-А. Хоть вот эта девица разговаривает как ирландка. — Кивает на дом и Трей. — Ее батя, как его там, Джонни? С ним что за тема?