Дом и два жениха в придачу - Водянова Катя - Страница 6

– Глаша, тебе с такими мышлением в следователи необходимо или контрразведку.

Она вздохнула, наверняка замолчав новое замечание о том, как мешает жить умище, и я не стала продолжать разговор. Проклятый чемодан оттягивал все руки, а каблуки туфель постоянно норовили подломиться или застрять в ямке. Вернусь в город, первым делом куплю себе галоши или сапоги специально для прогулок вокруг нового дома. Еще нужно будет одежду потеплее и что-нибудь на голову. Пока шли через лес, я успела здорово продрогнуть. Раньше ведь ходила сюда с корзинами, не такими тяжелыми, потому бежала быстро, сейчас же еле плелась, а без Глашиной помощи уже давно бы бросила чемодан и шагала налегке.

Наконец мы добрались до уже знакомых мне кустов шиповника, за которым начинался небольшой парк рядом с домом. Яркие ягоды казались особенно крупными и оттягивали ветки, Глаша снова запричитала, что надо оборвать их на отвар, а то такое добро пропадает, но к самим кустам не полезла. Затем мы прошли еще немного по узкой дорожке и остановились.

– Ух, да здесь целая усадьба!

– Десять спален, – ответила я.

Дом действительно был большим, при этом несколько бестолковым. Бабушка Рита рассказывала, что его построили веков семь-восемь назад, когда на этих землях вовсю резвились феи, а территория будущего Тергорода принадлежала гальтам. Вообще это место столько раз меняло хозяев, что по одному ему можно отследить всю историю этой части континента.

В те времена строили основательно, крепко. Людям было непросто выживать в суровых краях рядом с феями и другой чудью. А еще были дикие звери, разбойники, соседи, могущие прийти с набегами в неурожайный год. Оттого часть дома была сложена из больших и крепких камней, окна имела маленькие и узкие, сейчас ползущие к земле.

Но годы шли, мир менялся, в него приходило более совершенное оружие, а феи с их магией постепенно исчезали, уходили восточнее, в глухие леса. Тогда хозяева дома решили добавить к дому еще одно крыло. Побольше, со спальнями, купальней, каминами.

Верхний же этаж надстраивали в конце прошлого века, лет пятьдесят назад. Тогда в моду вошло все открытое и летящее, воздушное и невесомое. Так у дома появился круговой балкон и вычурный флюгер с играющей на флейте феей. Более старые части дома попытались замаскировать плетущимися розами и диким виноградом, но те все равно проступали, как шрамы у старого бойца. Это место определенно хранило свои тайны и не собиралось их так просто раскрывать.

С Астрид Вильхоф, бабушкой со стороны матери, Тилль виделся редко. Она обосновалась в Руде, где очень долго преподавала в университете, мать с отцом – в столице Норнга, поближе к Королевской магической академии. А в пригороде жила бабуля Хигге, румяная и добродушная владелица собственной сыроварни. Она обожала Тилля и всегда искренне радовалась встрече, а не поджимала брезгливо губы, как Астрид. Та не смогла простить единственной дочери короткую интрижку с феем, в результате которой и родился Тилль.

Будучи беременной, Альма встретила Ганса Лайтнера, обстоятельно владельца нескольких магазинчиков. Он всем сердцем принял пасынка и никогда не попрекал происхождением. С возрастом Тилль проявил тягу и способности к магическим наукам, а Ганс не поскупился на его обучение. Тогда же Астрид вконец разругалась с дочерью по неизвестной причине. Через пару лет они все же помирились и с тех пор поддерживали нейтралитет, но и близости между ними не было.

Тилль же всегда чувствовал, что раздражает и злит бабушку, поэтому не рвался к ней в гости, обмениваясь дежурными телеграммами. И тем не менее не ожидал, что она завещает половину своего дома какой-то посторонней профурсетке! И не просто половину, а еще припишет дурацкое условие о записной книжке.

В самом доме Тилль не нуждался: не любил бывать в Руде, кроме того, уверенно делал карьеру в столичном университете и мог позволить себе какое угодно жилище. Но библиотека! У Астрид было собрано столько редких и важных книг о магии и феях, что подумать страшно. Они бы здорово пригодились для его работы и не только.

Тилль и сам собирался приехать и навестить Астрид, заодно поискать в ее библиотеке ответы на свои вопросы. Но не срослось. С работы его отпускали неохотно, да и сам постоянно откладывал встречу. Эти недовольно поджатые губы той, что приходилась ему бабушкой, презрительный взгляд, разговоры о том, как оступилась его мать… Столько лет прошло! Альма Лайтнер – уважаемая женщина, известный переводчик с фейского, а Астрид все не могла простить той ошибку далекой молодости.

И словно бы в наказание за нее же решила поделить дом и библиотеку между Тиллем и этой аферисткой. Госпожа Белокосова и сама отчасти походила на фею: вся такая тонкая и изящная, как статуэтка, и глаза такие выразительные, особенно когда злится. Неудивительно, что одинокая и больная Астрид поддалась на ее чары и решила оставить такое солидное наследство.

В пекло бы дом, но библиотека! Тилль не мог упустить это сокровище, поэтому прямиком от нотариуса отправился искать треклятую книжку. Астрид была уже немолода, не могла спрятать ее далеко.

За несколько часов он проверил все ящики письменных столов, комоды, пролистал скопившуюся за пару недель почту и нашел даже неоправленное письмо к нему, которое Астрид переписывала трижды, судя по черновикам. Она расплывчато намекала на разногласия между ними, интересовалась его делами на работе и просила приехать для важного разговора, но затем перечеркнула все и так оставила.

И от этого было тяжело на сердце. Вдруг если бы он поторопился, то успел бы поговорить с Астрид? Помириться. Узнать, почему же она его так ненавидела.

Но судя по тому, что завещание она переписала незадолго до кончины, Астрид не рвалась налаживать отношения с внуком. Наоборот, скорее поиздевалась напоследок, заперев его в доме вместе с Белокосовой, рыжеватой на самом деле с россыпью веснушек по тонкому носу. Которые наверняка сама и подрисовала! Нельзя верить таким прожжённым обманщицам!

Тилль со злостью задвинул ящик шкафа, в котором хранилась целая груда каких-то бумажек, но ничего похожего на записную книжку. Итого за половину дня работы он откопал две поваренных книги, одну с адресами знакомых, одну для счетов и целую стопу блокнотов с расписанием занятий и оценками студентов, которые наверняка уже давным-давно ходят с проседью и нянчат внуков.

Еще за ним везде ходил подозрительный белый с темными лапами кот. Такой любопытный наглый, что и не отпихнешь! Зато сам кот постоянно норовил потереться о Тилля, а то и упасть под ноги, чтобы лишить равновесия.

– Надеюсь, рыжая госпожа Белокосова будет тебя кормить, потому что мне этим заниматься некогда, – Тилль поднял наглеца на руки, чтобы хоть так успокоить и тут же почувствовал чужое присутствие.

На пороге гостиной стояла крайне злая Ярина в компании еще одной девушки. Та была чуть выше и крепче, с длинной темной косой и выразительными голубыми глазами.

– Здрасти, барин! – добродушно улыбнулась та. – Мы к вам на постой.

– К себе, – змеей прошипела на нее Ярина. – И никакая я не рыжая! В модных фарузских журналах такой цвет называется «медовый блонд». В наших – «цвет пшеничного колоса».

Тилль недоверчиво покачал головой, затем подхватил аферистку под руку и дотащил до зеркала, а сам стал с ней рядом.

– Вот это каштановый, – он указал на свои почти темные с красным отливом волосы, – можно сказать – темно-рыжий, а у вас – светло-рыжий. Можем даже пряди сравнить…

Он потянулся к ленте, которая удерживала волосы Ярины, но та споро отскочила и стукнула его по пальцам.

– Что вы себе позволяете?

– Всяко я видала, – влезла ее спутница, – но чтобы барин с барыней косами мерились – впервые. Вы милуйтесь тут, а я пойду чего приготовлю на кухне.

Тилль собрался было возразить ей, и Ярина тоже приоткрыла рот, но в итоге вдвоем промолчали. Не дело спорить с единственным человеком, готовым стряпать.