Возмездие (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 92

Но Шереметев не был бы Шереметевым, если бы позволил оставить на своей репутации хоть малейшее пятнышко. В самый разгар свадебного веселья заявился посланник от Василия Юрьевича, и от его имени поздравил барона и баронессу Назаровых, выдав несколько витиеватых фраз, после чего подозвал к себе официанта и положил на серебряный поднос довольно большой и плотный конверт. А сам, поклонившись, удалился из наполненного гостями зала.

— Откажешься от подарка? — погладив смолянисто-шёлковые волосы жены, поинтересовался Никита. — Мне-то он совершенно ни к чему…

— Откажусь? — гневно сверкнули глаза Юли. Она приподнялась, одеяло соскользнуло с её плеч, обнажив нечто такое, от чего Никита сразу почувствовал бодрость во всём организме. — Как бы не так! Ты даже не представляешь, насколько это для меня важно! Фабрика полного цикла деревообработки! Со станками, линией, техническим обслуживанием! Ты что делаешь?

Она хихикнула, когда ладони Никиты легли на её аппетитные холмики, сама приникла к нему и прерывисто зашептала:

— Отдам документы дядьям, пусть разворачивают производство неподалеку от кордона! Пора к делу приступать!

— А как же пасека? — Никита поцеловал Юлю в шею.

— Там есть кому заниматься пчёлами. Зато у папы будет больше времени…

— Хорошо. Да и мы, судя по щедрым подаркам, стали гораздо богаче, — усмехнулся волхв. — У меня, хотя бы, личная машина появилась, Касаткины постарались.

Конечно, семья автопромышленников тоже была приглашена на свадьбу, и свой подарок Касаткины подогнали прямо к «Англетеру». Серебристо-чёрный стильный «бриллиант», далеко ушедший в компоновке от первого любимого автомобиля, взорванного злодеями, выглядел как готовящаяся взлететь в небо невиданная птица. Футуристические обводы, низкая посадка, вытянутые каплевидные фары, удобные мягкие эргономичные кресла, умевшие подстраиваться под каждого пассажира, даже голосовое включение двигателя и прочие мелкие радости для водителя — всё это надолго привлекло внимание мужской части свадебного торжества. Даже император вышел вместе с князьями, графами и баронами на улицу и долго рассматривал машину.

— Касаткины превзошли самих себя, — сделал он вывод, когда князь Леонид Волынский, сдерживая на лице досаду, вернулся в ресторан. Мудрый правитель мудр во всём. Не стал прилюдно менять конъюнктуру петербургского аристократического общества. Но всем стало ясно, кому отдать предпочтение. Новый «Бриллиант» произвёл фурор, о чём Никита поделился с отцом и сыном Касаткиными, и посоветовал искать дополнительные резервы для будущих заказов. А то, что они последуют, было ясно как дважды два.

Сонное от долгих хмурых дней солнце заглянуло через щель портьеры в роскошные апартаменты и протянуло свои слабые лучики до алькова, и испуганно прянули в сторону, когда тонкая кисея шёлка дрогнула и отошла в сторону. Никита понял, что пора накормить себя и голодную жену, поэтому решительно протопал к телефону, поднял трубку и заказал завтрак.

— Милый, а ты не ошибся с количеством проживающих в номере людей? — рассмеялась Юля, перевернувшись на живот, чтобы наблюдать за супругом, поболтала в воздухе ногами. — Как будто целую роту хочешь накормить.

— Ничего подобного, — запахнув халат, Никита дошёл до одного из окон, отодвинул штору и выглянул наружу. — Всего лишь на взвод. Мы за ночь потеряли пару килограммов, надо навёрстывать.

— Растолстею, — нарочито капризно произнесла девушка.

— Ну-ну, не прибедняйся. У тебя роскошная фигура была и до свадьбы, а сегодня я оценил её во всей мере.

— Да? Не разочаровался?

— Нисколько, — улыбнулся Никита. — Пойду освежусь, а ты никуда не уходи.

Стоя под упругими струями воды, он осмысливал прошедшее торжество. Ему было неловко перед Дашей, что их свадьба, по сравнению с теми, что была у Тамары и Юли, оказалась смазанной и тусклой. Но умная и проницательная супруга, почувствовав его настроение, выяснила причину. После чего попросила никогда больше о такой глупости не думать. Однако Никита пообещал себе, что обязательно устроит для неё торжество в родной Яви. Теперь-то можно спокойно наведываться в гости к родителям Дарьи благодаря непоседе Ярику.

Зато гостей из высокородных родов в «Англетере» было видимо-невидимо. Не считая Меньшиковых в полном составе (даже Великий князь Михаил присутствовал после долгой отлучки), пришли поздравить молодых Хованские, Апраксины, Сумароковы, Воронцовы, Балахнины, Романовы, Абрамовы и менее родовитые семьи — можно было перечислять долго. Сюрпризом стало появление князей Волынских с жёнами. Молодёжи тоже хватало. Гуляли до глубокой ночи с танцами и фейерверками на полнеба.

Никита понял, что рискует лишить Юлю первой брачной ночи и вызвал Слона с машиной. Верные личники подогнали шикарный «Руссо-балт» к служебному входу ресторана и отвезли молодожёнов в заранее снятые апартаменты в «Северном Фениксе». Об этом знали только самые близкие, поэтому никто не спохватился, куда исчезли виновники торжества. А Слон, Лязгун и Москит, меняясь друг с другом, дежурили в коридоре, охраняя покой своего хозяина. Барон Назаров, всё-таки, был не простым верноподданным Российской империи, а недавняя расправа над Ордосом могла иметь печальные последствия. Да и теракт в клубе «22» ещё был свеж в памяти.

Деликатный стук в номер раздался в тот момент, когда Никита вышел из ванной комнаты. Запахнув халат, он, прежде чем открыть дверь, сначала прощупал с помощью «амёб» пространство в радиусе пяти метров.

— Хозяин, привезли завтрак, — предусмотрительный Москит подал голос, поняв, в чём задержка.

Волхв распахнул дверь и улыбающийся официант, проговорив с «добрым утром», вкатил заполненную разной посудой тележку в номер. Следом вошёл Москит в элегантном сером костюме, под которым умело пряталась тактическая кобура. Он встал спиной к алькову, чтобы не смущать зарывшуюся в одеяло Юлю, и сцепив руки на животе, стал следить за официантом. Молодой парень в белоснежной рубашке отчего-то засмущался, быстро расставил судки, тарелки, кастрюльки на столе и откланялся, как только получил чаевые.

— Всё тихо? — спросил Никита, с трудом сдерживая мощное слюноотделение. Запахи от кастрюлек шли умопомрачительные. — Ночью никто не беспокоил?

— Нет, за всё время на этаж поднялась одна парочка иностранцев, — доложил Москит. — Слон как раз дежурил. — Утром уехали.

— Кто такие? — вяло поинтересовался Назаров.

— Да кто их знает, — пожал плечами Москит. — По-английски говорили. Мало ли в Петербурге островитян?

— Ладно, ступай. Через… — Никита задумался, — два часа будьте готовы. Выезжаем. Вы поели?

— Ещё нет.

— Ну, тогда скажи парням, пусть завтракают. Всё оплачено. А потом тебя сменят.

— Приятного аппетита, — Москит понятливо кивнул и исчез за дверью.

Защелкнув замок, Никита обернулся и увидел, что Юля, демонстрируя свою фигуру, прошла в душ. Хмыкнул и занялся сервировкой. Фруктовый салат, тосты, джемы, пышный омлет с зеленью и сыром, даже рассыпчатая рисовая каша, заправленная сливочным маслом, присутствовала. Апельсиновый сок и морс бруснично-смородиновый в кувшинах венчали стол.

Расставив тарелки, Никита стал подкладывать под них бумажные салфетки, и вдруг замер, уткнувшись взглядом в ажурную вязь рунического письма. Написанные авторучкой чёрными чернилами руны относились к скандинавскому типу, переходящие в западноевропейский вариант. Человек, писавший послание, знал толк в этом. Нахмурившись, он стал разбирать каждую чёрточку, и его брови медленно поднимались всё выше и выше.

' Господин Назаров, мы с вами незнакомы, но наслышаны друг о друге. Я слежу за перипетиями вашей борьбы с одной известной в Европе организацией, испортившей много крови знаменитым учёным, схоластикам и исследователям магических древностей, и хочу выразить своё восхищение теми методами, коими вы пытаетесь вразумить врагов. Недавние события в Барреа всколыхнули общественность, и впервые за долгие годы в Италии и Испании в открытую заговорили о необходимости жёсткого контроля за деятельностью Инквизиции. Над наивностью этих требований можно смеяться, но мы все верим, что рано или поздно карающий меч известной нам организации перестанет нависать над нашими головами.