Пятый обруч. Мастер - Билик Дмитрий - Страница 10

– Миели, – тихо произнесла Юти. – Что-то связанное с яснознанием?

– Именно, – ответил Ерикан, глядя совсем в другую сторону. Обычно Одаренные с кольцом разума используют яснознание для предметов – узнать, что написано в книге, не читая ее. Или, что еще чаще, оценить стоимость драгоценного камня, попавшего в руки. У ювелиров часто можно встретить ирхов-миели. Но это другой случай…

Ерикан на мгновение замолчал, потому что мимо по направлению к городу проследовала телега, нагруженная добром. Более того, ее сопровождали четверо конных воинов в легких доспехах, обшитых мехом. Северяне, не иначе, причем прибывшие издалека.

Попрошайки необычайно оживились, тряся «лодочками» перед торговцем.

– Во имя милости богини!..

– Силы и терпения тебе и твоим спутникам!

– Пусть богиня приглядывает за вами, господин!

– Хорошей торговли и справедливой цены!

Купец презрительно скосил глаза на оборванную ораву, но все же запустил руку за пазуху. А после бросил горсть медяков, которые разлетелись по толпе крошечными кусочками мимолетного счастья. Но, к огорчению Юти, купец облагодетельствовал нищих, сидящих по другую сторону дороги.

Стоило путникам пройти мимо, бедняки продолжили свой разговор. Девочка же и учитель наблюдали за гостями Конструкта. И не зря. Встречать их вышел сам Ворон, причем знакомый Одаренной. Именно он гнался за ними в Сотрете и напал в Пустоши. Совпадение ли, что теперь Ворон, а если судить по длине пера над бровью, не меньше чем Хавильдар, оказался здесь?

Служитель разума меж тем не обратил на приезжих никакого внимания, продолжая общаться с покидающими город.

– Ты не закончил, – сказала Юти.

– Я к тому, что обычные миели работают с предметами, – нехотя ответил учитель, – а Перквизиторы Дома Правды общаются с людьми. Они способны сказать, лжет человек или нет, что он испытывает и чего жаждет.

– И их нельзя обмануть? – девочка насторожилась, словно уже предстала перед миели-Перквизитором.

– Очень редко, – ответил старик. – Единственное, что нам может помочь, – Перквизиторов всего несколько. Не каждому из миели дается яснознание, направленное на людей.

– И как это нам поможет?

– В Конструкт ведет множество врат, и постоянно здесь ошиваться Перквизитор не будет.

Учитель замолчал, увлеченно разглядывая булыжник в мостовой и думая о своем. Словно могло быть сейчас нечто важнее, чем проникновение в город. Юти даже зубами скрипнула, кляня себя за свалившееся на ее голову невезение.

– А я вам скажу, кто убил Его Непогрешимость, – не унимался меж тем беззубый старик, которому, к слову, тоже не досталось ни единой монетки от проехавшего торговца.

– Известно кто – Обугленная Перчатка, – ответил вихрастый парнишка. – Только у них может хватить наглости и безрассудства напасть на Проповедника Дома Правды.

– Вот и нет, – радостно, совсем по-детски, вскрикнул старик. Правда, тут же успокоился и продолжил более сдержанно: – Всему причиной Ветеран-перевертыш.

– Это еще кто такой? – не изменяя себе, недовольно спросил тип с крысиными глазами.

– А я расскажу, – будто только того и добивался Гомир. – То было пять лет назад, когда закончилось Тимерское восстание. В Конструкт вернулось много солдат. И был среди них закаленный в бою ветеран по имени Аллариз. Во время одного из последних боев часть повстанцев через море бежала в Пустошь. Ну, и Аллариз был одним из тех, кто преследовал их. Что там произошло, уж точно не скажу, но вернулся он другим. Мрачным, тихим, хотя раньше первым весельчаком считался, к тому же все время на руку жаловался. Будто бы ранили его, но саму рану не показывал.

Все нищие вдоль дороги затихли, ловя каждое слово старика. Сам Гомир поднялся на ноги, и его безобразный вид уже не так бросался в глаза. Он будто бы стал даже выше. Узкие, направленные вперед плечи расправились, а лицо приобрело некую осмысленность.

– А вскоре начали находить мертвецов в самом страшном виде, будто их дикий зверь порвал. Да какой в Конструкте зверь, спрашивается? – Старик подождал, словно кто-то пытался с ним поспорить. И после продолжил: – То-то и оно. Но все мертвецы походили друг на друга как братья: сердце вырвано, а лицо обглодано. И не распознаешь такого. Вот…

Гомир замолчал, но оставался стоять, явно подразумевая, что будет продолжение. Так и случилось.

– И многие говорили, что на месте убийства прежде замечали Аллариза. Но то молва… Я же скажу, что сам знаю. Тогда шел я еще по целой и невредимой аллее Праведников и увидел Аллариза. Спутать его ни с кем нельзя было: здоровенный лоб, да на правую ногу чуть прихрамывал. Я и окликнул его. Да только пока он поворачивался, лицо Аллариза изменилось до неузнаваемости. А меня увидел, так и вовсе припустил!

– Вот хрыч старый, застращал, – сказал крысоглазый, облегченно выдыхая. – Обознался ты, вот и все. Ведь в самый солнечный день шпиль храма Аншары, если от наших врат смотреть, не различишь.

– Молчи уж, – отмахнулся Гомир. – Храм богини я всегда найду, даже если совсем ослепну. Да и зрение у меня тогда острее было. Вот только Аллариза не нашли, а сам он как в воду канул. И убийства прекратились. Но, как выяснилось, на время. Теперь вернулся Ветеран-перевертыш, и крови будет много.

Юти даже забыла, для чего тут сидит, увлеченная рассказом старика. Вот не Одаренный, а ведь какую власть получил над людьми, сидящими у дороги! Потому, когда Ерикан дернул ее за руку, она вздрогнула.

– Пойдем.

Он отвел ее обратно к хижинам и серьезно заглянул даже не в глаза, а намного глубже, словно пытаясь что-то рассмотреть в ее душе.

– Миели ушел. Скорее всего, к соседним вратам, чтобы оттуда выпустить людей. Вороны ушли с ним. Поэтому немного времени у нас будет. Но прежде я хочу задать тебе вопрос: правда ли ты желаешь этого? Сейчас войти в Конструкт намного легче, чем после выбраться из него.

– Каждого человека могут одолевать сомнения и тревоги. Путь воина всегда прямолинеен и тверд.

– Думай своим умом, а не слепо следуй книгам храмовников.

– У меня есть дело, которое требует завершения. Позже можно будет удрать через клоаку, я уже посмотрела несколько путей отхода.

– Какая-то у тебя нездоровая тяга к выгребным ямам, – вздохнул Ерикан. – Хорошо. Но это твой выбор, и все его последствия тоже лежат на тебе.

– Будто когда-то было по-другому, – буркнула Юти.

Но все же они пробрались к вратам вдоль крепостной стены, да так ловко, что никто из нищих даже не обратил на них внимания. Уж слишком оказались попрошайки увлечены рассказом Гомира, который и не думал останавливаться, приправляя свое блюдо под названием «Ветеран-перевертыш» все большими специями. Да и Юти с Ериканом были все-таки не самыми последними кехо.

У врат в город, аккурат под опускающейся решеткой, их остановила стража, брезгливо разглядывая. Одаренная понимала, что выглядят они сейчас не самым лучшим образом. Ерикан за время, проведенное в столице, ни разу не стирал одежду, впрочем, как и Юти.

– Куда?

– Помолиться в это трудное время за здоровье Императора и его солдат, – смиренно ответил учитель.

– Ты пьяный, что ли? – спросил закованный в сталь воин, пытаясь вглядеться в васильковые глаза, и даже потянул воздух носом. – Вроде нет. Значит, просто умом слабый?

Это тоже было причиной легкого восхищения Одаренной. Даже после самой грандиозной попойки Ерикан поднимался утром свежим и бодрым, без тени похмелья. На родине Юти умение мужчин пить, а тем более после многочисленных пиршеств выглядеть и чувствовать себя превосходно, почиталось не меньше чем наличие дара.

Учитель сложил ладони лодочкой, забормотав «Здравницу» – одну из самых распространенных молитв. Юти последовала примеру Ерикана, поняв, какую роль примерил на себя старик. А сама тем временем наблюдала за солдатами.

Почти полтора десятка. Юти думалось, что где-то неподалеку еще бродят патрули. Учитель в очередной раз оказался прав: выбираться будет намного сложнее, чем проникнуть внутрь.