Ревизор: возвращение в СССР 18 - Винтеркей Серж - Страница 10

– Мля… Ну, ты начитался, – ошалело заметил он. – Это ж кто на такое пойдёт?

– Не важно, вам же только припугнуть. Ганин, ведь, не побежит к Захарову с воплями: ты что, правда хотел на меня цементные ботинки надеть?!

– Может, и побежит, – пожал плечами Сатчан.

– Тогда, сначала Захарову предложите цементные ботинки, а потом скажите, что пошутили. И даже если Ганин к нему прибежит, Захаров будет в курсе, о чём речь и подтвердит все опасения Ганина, хотя бы для того, чтобы тому впредь неповадно было у своих воровать.

Сатчан хмыкнул, довольный. Ну, похоже, ему есть теперь, чем удивить своих. Добавим в пресную жизнь наших комсомольцев и коммунистов, сухо и бездушно занимающихся теневой экономикой, немного задора и огонька из жизни американских коллег…

Только вернулся домой, Миша доложил, что звонил Сковородка, велел передать, завтра в семь.

– Ну, в семь, так в семь, – ответил я и сел с мужиками за стол, пока они всё пиво не допили.

С понедельника начались опять гастроли. Василич повёз меня в Раменское. Начали с Прядильно-ткацкой фабрики, потом был Приборостроительный завод, явно, почтовый ящик.

***

Москва. Кабинет капитана Баранова.

Васе не составило большого труда вычислить, к какому подразделению милиции относится колхоз «Ленинский путь» Вяземского района Смоленской области. Позвонил в местное УВД, представился и напустил там страху на тамошнего дежурного.

– Вы там куда смотрите? Ваши цыгане из «Ленинского пути» пытались похитить гражданку из её собственной квартиры в центре Москвы! Сотруднику Верховного Совета пришлось лично заступаться за соседку. Ваши охламоны и на него напали! Один вообще ножом размахивал!

Вы все в своём там уме? Хотите со службы вылететь? Или, может, сесть рядом с вашими цыганами хотите? Это что за отношение к своим обязанностям? Разберитесь немедленно! Чтоб ноги их в Москве больше не было!

И не тяните… Нападение на человека, что в Кремле работает, с ножом – это уже дело, подотчётное КГБ. Скажите спасибо, что он согласился все это замять…

Кто конкретно был в Москве? А вы еще и не знаете, кто из колхозников вместо работы по столице шустрит? Михаил, мать его Земфирой кличут, некий Лекса, и с ними еще огромный такой был, не представился. Драго? Вот, знаете же их компанию, а ничего не делаете! Разобраться жестко и доложить мне о принятых мерах по профилактике! Записывайте телефон!

***

А потом мы попали на завод счётных приборов. Ещё когда ехали в Раменское, обратил внимание на название завода. Ну, думаю, попробую я там раздобыть себе, хотя бы, такой же гроб на полстола, на котором в Святославле работал в бухгалтерии механического завода. А что? Пока Фирдаус за границу съездит и привезёт мне калькулятор, мне же надо на чём-то работать.

Прямо сказал директору, что не отказался бы прикупить продукцию его завода. Он оценивающе кивнул мне головой, мол, подумаю. Но до оплаты не дошло, мне попросту подарили прямоугольный пенал. Мне его с гордостью протянул Сковородка. Мол, смотри, явно ценная сегодня добыча.

Уже в машине открыл пенал. В нём оказалась новенькая логарифмическая линейка. Господи, это, даже, не арифмометр. Надо получше формулировать свои запросы…

Сковородка ждал моей реакции, улыбнулся ему благодарно. Он-то без понятия, скорее всего, в чем разница…

Смоленская область. Колхоз «Ленинский путь».

Заместитель начальника районного УВД Матвеев и участковый инспектор Коновалов в сопровождении водителя служебного ГАЗ-69 прибыли на центральную усадьбу колхоза, где целой улицей проживали цыгане.

– Вон, в том доме Павловский живёт, – показал Коновалов на жилище цыганского барона.

Милицейский автомобиль не остался незамеченным, многочисленная цыганская детвора моментально поставила в известность взрослых. Сначала на улице показались женщины, затем подтянулось и несколько мужчин.

Майор Матвеев и капитан Коновалов вышли из машины, остановившейся возле дома барона, и ждали, пока к ним подойдёт хозяин.

– Добрый день, уважаемые, – озабоченно обратился он к милиционерам. – Чем обязаны такому вниманию? Что-то случилось?

– Случилось, Рамир, еще как случилось, – вышел вперёд участковый. – Молодцы твои – Драго Косан, Мишка Марцинкевич и с ними Лекса, думаю, Дюльтяй вчера в Москве чуть работника Кремля не зарезали.

По собравшейся вокруг толпе пронёсся ропот. Павловский побледнел и сжал челюсти.

– Это какое-то недоразумение, – проговорил он. – Вряд ли они хотели всерьёз кому-то навредить…

– Что они, вообще, в Москве забыли? – с угрозой в голосе спросил Матвеев. – Нам с утра уже из столицы звонили!

Одна из цыганок что-то зашептала барону на ухо. Участковый разобрал только «Земфира Марцинкевич».

– Это хорошо, – глядя на эту цыганку, сказал Коновалов, – что тот ответственный работник согласился замять дело. А то здесь бы уже КГБ работало… Теперь, главное, чтобы он не передумал…

– Это точно, – подтвердил майор. – А то трое этих ваших охламонов сядут лет на десять и неважно, хотели они кому-то навредить или только пошутить! А мы вместе с вами, – снял он фуражку и вытер большим мужским носовым платком, знавшим лучшие времена, лоб и шею. – Поедем обрабатывать плодородную тундру Якутии.

– Что мы можем сделать? – спросил барон, подходя к майору. Намек, в принципе, сделан прозрачный, но хотелось уточнить, правильно ли он все понял…

– Отблагодарите человека, что не стал волну из-за ваших охламонов поднимать, – ответил он. – Чтоб уже наверняка, чтоб не передумал. И кроме того, чтобы ноги ваших смутьянов никогда в Москве больше не было. И Лексы, и Мишки, и Драго… И любого другого идиота, кто по тем же делам вдруг решит Москву навестить, по которым они туда ездили…

– Всё сделаем, уважаемый, – заверил его барон. – Мое слово!

– Людей зовите ко мне, – глядя вслед удаляющемуся милицейскому газику, тихо распорядился барон, обращаясь к окружавшим его цыганкам. – И Земфиру Марцинкевич с сыном. И Драго с Лексой.

***

Париж.

Первая эйфория от города мечты у Дианы быстро прошла. Рестораны и кафе утомили, везде одно и то же, но, при этом, посещение ресторана обязывает, нужно нарядиться, и потом всё время за собой следить, красиво кушать. Но больше всего Диану смущало, когда ей не нравилась ресторанная еда. Ей, почему-то, было ужасно стыдно показать, что ей не вкусно и она сидела, давилась, но ела.

Диана решила приготовить что-нибудь сама, чтобы удивить брата Фирдауса, и повела подругу за продуктами. Они буднично ходили вдоль рядов уличного развала.

– Можно подумать, мы у нас в Святославле, – удивлялась вслух Диана. – Те же ящики, те же непонятные столики. Фрукты такие же, огурцы, помидоры…

– Ну, а что ты думала, в Париже яблоки будут другие? – улыбаясь, спросила Аиша.

– Ну, нет, – пожала плечами Диана. – Но, когда меня муж первый раз в Ливан привёз, я столько всего нового и необычного попробовала!

– На то он и Ливан, – рассмеялась Аиша. – Хочешь, вон персики возьми, – показала она на ряды консервных банок приличных размеров на витрине ближайшего магазинчика.

Диана, вдруг, с тоской вспомнила Бейрут и сама этому удивилась. Море, тёплый ласковый ветерок, терраса квартиры свёкров на верхнем этаже, огни вечернего Бейрута внизу и целый поднос необыкновенно вкусных фруктов… Диана вошла в магазинчик и купила литровую банку консервированных персиков.

Девушки купили ещё помидор, яблок. Взяли попробовать необычные белые груши. Зашли в маленькую булочную, из которой дурманяще пахло свежеиспеченным хлебом и набрали багетов.

В одной руке Диана держала сумку с помидорами и фруктами, другой она прижимала к себе банку с персиками. Они шли по узкой улочке вдоль уличного базара. Людей было не много, девчонки затарились и собирались уже возвращаться в апартаменты Амаля.

Вдруг какой-то парень дёрнул Диану за воротник блузки и стремительно побежал от них по улице.