Приходи в полночь - Форстер Сюзанна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/74
• Следующая

– Ты обдумала мое предложение? – спросил он, обмакнув салфетку в стакан с водой и продолжив сражение с оскорбительным пятном.

– А я и не знала, что ты сделал мне предложение, – вполне искренне произнесла Ли.

Он поднял на нее глаза.

– Относительно суда над Монтерой по делу об убийстве.

– Ах это…

Ли уже объясняла, что не хочет иметь отношения к этому громкому делу. Обвиняемый был фотографом, и Доусон, видимо, считал, что она способна стать идеальным свидетелем обвинения, поскольку провела ряд успешных работ в области диагностической техники в Стэнфордском университете. Она не согласилась, но Доусон недаром был прокурором округа Лос-Анджелеса. Для него отказ ответом не являлся, он был стимулом.

– У кого еще здесь есть такой опыт, Ли? – возразил он. Он явно стремился ее переубедить и делал это с удовольствием. – У тебя лицензия психолога со специализацией в арт-терапии. Ты работала с самыми разными клиентами, включая осужденных по уголовным делам. Ты разработала метод тестирования, выявляющий скрытую агрессию. Мне не найти другого человека с таким послужным списком.

– Я могу перечислить тебе полдюжины имен, даже не заглядывая в справочник Американской ассоциации психологов, – заверила его Ли.

Метрдотель, немолодой мужчина со втянутыми в хвост седыми волосами и увешанный большим количеством индейских украшений, выбрал именно этот момент, чтобы поблизости от Ли и Доусона посадить другую пару. Они заняли соседний столик, где даже локти некуда было поставить. Доусон понизил голос и продолжал убеждать ее:

– А среди них есть женщины до тридцати лет, чьи работы привлекли внимание всего психологического сообщества? Есть ли среди них такие, что пишут книгу-руководство о психологическом тестировании? Кроме того, я хочу, чтобы моим экспертом была именно женщина. Ведь Монтера избил женщину.

– Его обвиняют в том, что он убил свою подружку, – напомнила Ли. – А если ты забыл, то и меня чуть не избили вчера, когда я пыталась успеть на встречу с ним. Между прочим, твой помощник не сообразил, что студия Ника Монтеры находится в самом центре баррио.

– Одна из его студий. Еще одна у него в Коулдуотер-Кэньоне. Это была наша ошибка, – галантно признал Доусон, воздержавшись от напоминания, что Ли предприняла эту поездку без сопровождения. – Я устрою так, что Монтера сам придет в твой офис.

Ли оставалась непреклонной:

– Я не согласна, Доусон. У меня нет опыта выступлений в качестве свидетеля-эксперта, а то, что мы с тобой помолвлены, может подорвать ко мне доверие присяжных. – На самом деле Ли не была столь неопытна, как заявляла. Ее наставник Карл Джонсон, человек, вместе с которым она составила «Руководство по арт-терапии Джонсона – Раппапорт», неоднократно пользовался их тестом, будучи свидетелем-экспертом, и благодаря ему Ли отлично представляла себе весь процесс.

– Ты создательница уникальной диагностической техники. Этого достаточно для доверия. Ну же, Ли. – Доусон показал ей наполовину пустую бутылку пива: – Я даже отдам тебе остатки моей «Короны».

Ли посмотрела на только что расположившуюся рядом пару, брюнетку за сорок с пышным бюстом, на чей вкус в отношении одежды повлиял просмотр слишком большого числа фильмов с участием Джейн Расселл, и более молодого мужчину с бронзовым загаром и мускулистой шеей. Хотя ни один из них не смотрел на Ли, их явно заинтересовала небольшая драма по соседству.

– Доусон, ты меня не слушаешь, – едва слышно, но с нажимом упрекнула жениха Ли. – Я тебе уже сказала, что не хочу браться за это дело. Я сказала «нет», Доусон. Нет! Ты Должен считаться с этим.

– Я считаюсь, Ли. Ладно, если не хочешь тестировать его, я найду кого-нибудь другого, одного из этих психиатров, кого в нашей конторе годами держат на подхвате.

Ли улыбнулась, довольная, но все еще оставаясь начеку. Она обожала Доусона, но недавно поняла, что у него очень много общего с ее матерью. Они оба люди, которые любят покомандовать и умеют навязать свою волю с таким искусством, что вы даже не замечаете, как вами «управляют». Они редко сдаются и почти всегда получают то, чего хотят. Несколько лет назад Ли с матерью достигли нелегкого перемирия, и ей не хотелось снова отвоевывать свою независимость. Поэтому, когда ее жених капитулировал, она почувствовала некоторое облегчение. Возможно, это значит, что ей не придется выходить замуж за свою мать.

Метрдотель появился снова и склонился над соседним столиком, чтобы принять заказ у новой пары. У Ли было искушение посоветовать им воздержаться от змеи под красным соусом. Но она беспокоилась напрасно.

– Утка по-индейски для обоих, – сказал мужчина с бронзовым загаром. – И не забудьте овощи.

– У меня никогда не было никого, похожего на него. Секс был просто сверхъестественным.

Нахмурившись, Ли оторвалась от журнальной статьи, которую читала, крутя педали своего велосипеда-тренажера. Работал телевизор, и потрясающая рыжеволосая женщина давала интервью в пятичасовых новостях. Ли отчаянно пыталась сосредоточиться на статье. Это было ключевое исследование для ее книги, анализ агрессивных фантазий подростков-мальчиков, но книга не могла состязаться со сверхъестественным сексом. По-видимому, рыжая пела дифирамбы своему бывшему другу.

Заинтригованная, Ли смахнула со лба влажные волосы и стала прислушиваться сквозь позвякивание и постукивание колес велосипеда.

– Разумеется, я не верю, что он кого-то убил, – настаивала женщина. – Он во многом порочный мужчина – в хорошем смысле, если хотите знать мое мнение, а вы, конечно, хотите, иначе не стали бы со мной беседовать. Но он не убийца. Готова дать голову на отсечение.

Ли вытерла пот со лба. Она чувствовала, как в ней все замирает, появляется ощущение полного спокойствия, которое охватывало ее, когда просыпалось воображение. Она так много занималась созданием теста, ставившего науку выше субъективных мнений, что давно отказалась доверять голосу интуиции. Но что-то вдруг заставило этот голос заговорить. И причиной была эта рыжеволосая женщина.

– Вы когда-нибудь его боялись? – спросил журналист-мужчина, поднося микрофон к блестящим, персикового цвета губам женщины.

– О, всегда! – Ее голубые глаза искрились смехом.

– Почему? Что он делал?

– Дар этого человека – от Бога. Если бы я от него не сбежала, то взорвалась бы от экстаза. – Она подмигнула, словно говоря, что все это было шуткой, и золотистые браслеты у нее на запястьях громко звякнули, когда она прятала бретельку черного бюстгальтера под пастельного цвета свитер. – Ну а если серьезно, – продолжала она, – он оказывал на меня самое невероятное воздействие. Иногда мне казалось, будто он меня гипнотизирует или что-то в этом роде… подавляет мою волю, понимаете? Ну разве не глупость? Я безумно его любила, но мне пришлось его оставить. Я начала терять контроль над своей жизнью…

Переднее колесо велосипеда бешено крутилось, но Ли уже не касалась педалей. Листки бумаги выпали из ее рук и разлетелись по полу, когда на экране появилось изображение Ника Монтеры. Взгляд угольно-черных глаз и совершенные линии лица невозможно было не узнать. Это был тот самый человек, который спас ее в гараже.

Прикоснись как женщина, которая хочет.

Ли все еще помнила потрясение от возбуждения, которое она испытала, погладив его по бедру. Она боялась за свою жизнь, но сексуальное желание, пусть и мимолетное, ни с чем нельзя было спутать. Она не знала, как еще это описать. Так, значит, это, думала она, глядя, как образ на экране меркнет, и есть Ник Монтера.

Алека Саттерфилда называли летучей мышью-вампиром калифорнийских криминальных тяжб. Поговаривали, что он оценивает страх свидетеля по биению жилки у него на виске. И его партнеры по «Глак и Саттерфилд», престижной юридической фирме Сенчури-Сити, свято верили, что он склоняется к горлу своих противников с меланхолической улыбкой и восхитительно обнаженными клыками. Его бледная кожа, изысканные черные, как соболий мех, волосы и склонность к черним водолазкам, вне всякого сомнения, столько же основательно подкрепляли его имидж, как и череда, фигурально выражаясь, обескровленных тел, которые он оставлял позади себя. Кроме того, было известно, что он не пьет ничего крепче замороженной русской водки, оттаявшей затем до состояния талого снега. И «Кровавой Мэри», разумеется.

• Предыдущая
• 2/74
• Следующая