Вернуть Боярство 11 (СИ) - Мамаев Максим - Страница 22

Фиолетовые и Синие, усиленные Золотом, изо всех сил вгрызлись в упругую, но невероятно прочную преграду. Мои энергии гуляли по сфере, пытались найти или создать не брешь хотя бы — просто относительно слабое место для начала. Однако моя гордость, основа моих сил, то, что делало меня Великим Магом — мои Молнии в этот раз оказались бессильны.

В голове полыхнула ярость. Какая нелепица — Молнии, которыми вообще-то можно убивать даже божественных сущностей и иных бессмертных, неподвластных оружию и чарам подавляющего большинства смертных, молнии, которыми я не так уж давно убил Младшее Божество и одолел троих Магов Заклятий, сейчас были не в силах совладать с каким-то там барьером из Мрака, под которым прячется жалкий скульптор плоти седьмого ранга!

Вокруг меня мощным, грозным озером вскипела сила — магия Смерти, Тьмы, Малефицизм одновременно. Дракон и его хозяин творили совместную волшбу, и что-то мне подсказывало, что испугавшийся на секунду за свою жизнь чернокнижник прямо-таки горит желанием не просто убить меня — а превратить мою смерть в пытку. Ну, повышенная обидчивость у ребят, выбравших своей профессией в жизни науку о правильном поднятии трупов с целью натравить на их живых, это практически классическая черта характера.

Молнии и физическая мощь, могучий, втрое сильнее, чем у обычного, первого варианта Грома и Молнии удар магии звука — всё вышло напрасно. И сейчас я не отступал, давил на свой клинок, хотя уже было ясно, что ничего не вышло… Но что-то во уверенно требовало — не отступай! Дави! Вливай, вливай силу в клинок, не останавливайся, гони по нему молнии…

Всё это происходило очень быстро. Первый шаг, преодоление звукового барьера — и я за неразличимо краткий миг уже стою, изо всех пытаясь продавить черную защиту. Вторая секунда — вокруг вскипает, собираясь обрушиться смертоносным ударом вражеская сила. Серо-зеленый туман, пропитанный Смертью и Проклятиями, способный не просто убить плоть человека — имеющий все шансы просочиться даже через мой доспех… И захватить мою душу для чернокнижника.

Я не отступаю, хотя в обычной ситуации разорвал бы дистанцию и попробовал придумать что-то новое. Но некая твёрдая уверенность в себе, пришедшая из глубин подсознания, не дала мне отступить, пока ещё был шанс — это третья секунда.

Ну а на четвертую кокон, в котором сидел чародей врага, едва слышно хрустнул и покрылся сеткой трещин. Меч Простолюдина внезапно охватили небольшие языки снежно-белого пламени, и я готов был поклясться всеми Богами и Демона этой вселенной — я не накладывал таких чар.

На пятую секунду всё меняется кардинально. Мой меч разгорается всё ярче, а из-под кокона ощущается волна паники и страха — впрочем, что ещё ждать от скульптора плоти, человека, всю жизнь прячущегося за спинами слуг и не никогда вступающего в битву лично?

Волна магии врага всё-таки накрывает меня, вместе с тем раздаётся рёв драко-лича — но теперь, когда Мечу больше не нужны мои Молнии, я могу перенаправить всю эту мощь в другое русло. Времени нет, и я без изысков, щедро расходуя ману покрываю себя Фиолетовыми и Золотыми — всё тело в электрическом коконе сантиметров в десять толщиной. Сейчас у этих Молний только одна задача — уничтожать отвратительную смесь магии Смерти и Малефицистики, что пытается прикончить меня. всё это занято ещё три секунды.

Девятая начинается с того, что сверху рушится шар серого пламени, торопливо изрыгнутого драконом. Фиолетовые молнии начинают резко проседать и таять — проклятая разница в рангах, что б вас! Силы, вложенные в Молнии, стремительно начинают истощаться, но успею ли я вновь выставить защиту? Та, что на мне сейчас — это не с нуля под чудовищным давлением вызванная из души магия, она просто перенаправлена из оружия…

Четырнадцатая. Вот только мой меч всё глубже погружается в сферу, где удобно устроился некромант. Там достаточно пустого пространства, сфера метров пять в диаметре и совершенно непрозрачна, так что я понятия не имею, где там именно мой враг и в ту ли я сторону мечу… А хотя зачем заморачиваться? Я сосредотачиваюсь на Мече Простолюдина и отправляю мысль-просьбу — залей там всё этим белым пламенем!

И когда меч вспыхивает ярче, скульптор плоти и всадник могущественного дракона-лича в панике отдаёт приказ своему слуге отступить. А я понимаю — если сейчас не отцеплюсь, то всадника, может, и убью, но вот от его «коняшки» меня уже никто не спасет. Сейчас дракону мешает со мной разобраться лишь паникующий придурок в сфере, иначе он бы уже давно меня прикончил сам.

Самоуверенность. Самоуверенность, чванливость, слишком большая вера в непреодолимость разницы в рангах и собственную исключительность — как же, он, Всадник Бессмертного Дракона, элита Императорского или близкого к нему высшего Клана, способный со своим ужасающим скакуном дать бой даже лучшим Архимагам мира вроде представителей Великих английских, германских, французских Родов и в девяти случаях из десяти — победить несмотря на все их родовые знания и артефакты, положенные выходцам из столь высокой и древней аристократии, способный даже большую часть Архимагов среди грозных боярских Родов Российской Империи, и тут какая-то безвестная мошка с неизвестным ему (что значит — не из числа Великих) гербом, сможет представлять для него хоть какую-то угрозу⁈

Такого варианта враг даже не рассматривал. Вот будь тут Смолов, особенно призвав своего Элементаля, он бы не рискнул так игнорировать противника — пусть он гарантированно был сильнее своего коллеги из моего Рода, но подставляться под удар магии седьмого ранга, отвлекаясь на судно, он бы себе не позволил. Он бы довел бой с ним до конца, убив или на худой конец заставив бежать, спасая жизнь — и лишь тогда продолжил бы атаку.

Я, по его мнению, угрозой не был… И потому он позволил мне подготовиться и даже напасть, желая, видимо, немного развлечься. А сейчас стремительно набирает высоту. Ну же, струсь и улетай… Струсь и улетай…

Однако в какой-то момент уже набравший высоту костяной дракон начал постепенно останавливаться. А затем, развернувшись, решительно полетел ко мне вновь — видимо, скульптор плоти всё же переборол панику и страх… Видимо, когда объятый белым пламенем клинок перестал маячить внутри его небольшого уютного убежища, уверенность быстро вернулась к нему. И было отчего — трещины на сфере довольно быстро затягивались.

Ну что ж, придется тратить ещё силы из тех, что хранит в себе Договор с Маргатоном. Никак иначе мне здесь и сейчас не выстоять…

— Здрав будь, княжич! — раздался знакомый, зычный женский голос. — Ты прости, маленько задержались — но теперь наш черед!

Объятая пламенем фигура, что уже сама целиком превращалась в пламя, рванула к моему бывшему противнику. А там, внизу, где раздавался прежде скрежет когтей чудовища, уже никого не было — немного в стороне Смолов и ещё пара Архимагов успешно теснила всадника и тварь.

Русская Православная Церковь — один из Столпов, на котором держится Империя и Императорский Род. Это есть неоспоримая истина — шестьдесят процентов более чем пятисотмиллионной населения страны, что-то около трехсот миллионов, относят себя к ней. Во времена своего пика в нашем государстве она была богаче самих царей Московских, обладала владениями большими, нежели первая пятерка самых крупных и сильных боярских Родов того времени, а количество отцов-экзорцистов, владеющих помимо силы молитвы для вразумления особо непонятливых упрямцев, не желающих принять Христа в сердце своё ещё и способностью хорошенько вдарить по морде какому-нибудь распоясавшемуся грешнику магией, исчислялось десятками тысяч. Ранга эдак от первого до самого восьмого…

Вот только не всегда в отношении церкви и мирских властей были совет да любовь. Всякое случалось, немало бурь отгремело и крови пролилось, прежде чем Церковь стала тем, что она есть сейчас. Священным Синодом, или, как на днях пошутил Смолов — Религиозная Канцелярия. Явно намекая на сравнение со своей бывшей конторой… Лишенная большей части прежних земель, крестьян, городов, предприятий и прочих кормушек, скинувшая лишний жир в виде слишком уж обленившихся и вороватых монахов и потерявшая свою неподотчетность властям. А так же прекратившая, наконец, открытую войну в стране со всеми, кто поклонялся иным богам…