Наследник рода Раджат 13 (СИ) - Кольцов Игорь - Страница 24

Или я совсем ослеп? Эмоции многое мешают замечать, как ни крути, а она ведь мне далеко не безразлична.

— Шахар, ты чего? — осеклась Андана.

Она заметила, наконец, мое состояние и словно сбросила маску.

Или наоборот, набросила?

— Милый, прости, — мягко улыбнулась Андана, шагнула вперед и положила руки мне на плечи. — Я пошутила. Я прекрасно знаю, что ты гулял в парке с Льярой, и я только рада за нее. Ей твоего внимания пока достается намного меньше, чем мне.

Я встретил ее взгляд и какое-то время внимательно всматривался.

А потом выдохнул и обнял жену.

— Не надо так делать, — тихо сказал я, зарывшись лицом в ее волосы.

— Как? — отстранилась она.

— Такие шутки подрывают доверие, — ровно ответил я.

— Почему? — нахмурилась Андана. — Ты же прекрасно знаешь, как я отношусь к Льяре. Я сама тебя уговаривала взять ее в жены!

Этот разговор нужен, и я это понимал.

Однако слишком уж меня напрягла «шуточная» ревность жены. Не уверен, что сейчас я буду говорить с ней, а не со своими прошлыми обидами и абстрактным собирательным образом неприятностей.

— Давай попозже, — слегка улыбнулся я и, не дав жене ответить, впился в ее губы поцелуем.

Сначала мы сбросим напряжение и насладимся друг другом.

А потом поговорим.

Андана проводила мужа взглядом из-под полуопущенных ресниц и, отметив только встающее за окном солнце, перевернулась на другой бок. Шахар давно перестал ее будить по утрам. Говорил, беременным нужно больше отдыхать.

Поначалу Андана смеялась над ним, но к шестому месяцу оценила его заботу. Живот уже заметно вырос, ходить стало тяжелее и в целом она действительно стала уставать быстрее.

Однако вновь уснуть Андане не удалось. Вспомнился вчерашний разговор, неожиданно серьезный после ее невинной шутки.

Хотя теперь, когда муж все объяснил, шутка уже не казалась ей такой уж невинной.

Правда, Андана не сразу поняла Шахара. Поначалу вообще не поняла. Муж долго пытался осторожно и в предельно обтекаемых формулировках что-то сказать. Андана внимательно слушала его и честно пыталась вникнуть, но не понимала.

Она даже начала задумываться, стоит ли подойти с этим вопросом к Рачане. Тетка Шахара — взрослая опытная женщина, она давно замужем, наверняка сможет сказать проще, что не так.

Однако Андана отдавала себе отчет в том, что Рачана может и обмануть. Дурой себя Андана не считала, рано или поздно она разобралась бы в любых недомолвках и подспудных провокациях Рачаны. Но стоит ли оно того, если ценой упущенного времени могут стать хорошие отношения с мужем?

С Шахаром ей повезло, это Андана знала твердо. Он не будет ни неволить ее, ни сажать в золотую клетку.

Именно поэтому Андана не стала биться с Рачаной за лидерство, а сразу показала этот конфликт Шахару.

Если бы муж решил, что не хочет вмешиваться в женские дела, Андана разобралась бы сама. Но он жестко ограничил Рачану, и Андана была ему за это благодарна. Не столько за решение конфликта, сколько за само отношение. Он сразу дал понять, что не потерпит посягательств на то, что должно принадлежать его жене.

Чисто по-женски можно было бы посоветоваться с Рачаной, и та, скорее всего, охотно пошла бы на контакт. Со своими целями, конечно, но это неважно, что-то Андана от нее услышала бы.

Но можно ли было бы доверять этим словам?

Впрочем, муж сам разрешил и эту дилемму.

— Милая, — вздохнул он, не увидев в ней понимания, — я не силен в психологии и всех сопутствующих вещах. И я вижу, что не смог объяснить. Давай я скажу прямо. Только пообещай мне не обижаться и обдумать мои слова.

— Конечно, милый!

— Я вижу дом и семью как надежный тыл, — сказал он. — Это на приемы и деловые встречи я выхожу, как на бой. Там на каждом шагу ловушки, непонятные подтексты, возможные подставы, неприятные эмоции и так далее. А приходя домой и видя тебя, я расслабляюсь. Я всегда тебе рад, ты ласковая, ты теплая, ты улыбаешься мне, в каком бы состоянии я не вернулся. Семья — это счастье, понимаешь? Маленький кусочек счастья в огромном враждебном мире.

Андана тогда аж вздрогнула, настолько точно Шахар передал ее собственные ощущения.

— Да, это звучит наивно, — слегка улыбнулся он. — Но это правда. И я хочу, чтобы и для нас с тобой, и для наших детей семья всегда была этим самым маленьким кусочком счастья. Я не хочу напрягаться и гадать, как ты меня встретишь сегодня. Я хочу по-прежнему безоглядно радоваться тебе и улыбаться при встрече. Искренне, от души, не ожидая ни колкостей, ни подвохов.

Андана грустно улыбнулась, глядя на поднимающееся за окном солнце. Эти его слова до сих пор звучали в ее мыслях, словно вживую.

Ей безмерно повезло не только с тем, какой он человек, но и с тем, что ее муж значительно старше ее. Когда Андана только узнала, сколько ему лет на самом деле, она испугалась. Думала, ему будет неинтересно и некомфортно с юной девчонкой.

А вышло, что оно только к лучшему.

Он давно перерос тот возраст, когда ему нужно было что-то доказывать самым близким, когда он мог постесняться сказать глупость или быть не так понятым.

Да, его слова вчера были крайне наивны, это даже она понимала.

И в то же время он был прав, говоря именно их. Она ведь чувствует ровно то же самое.

И чуть было не разрушила эту хрупкую сказку своими руками.

Спасибо тебе, милый, что ты нашел эти слова.

Спасибо, что сохранил наш маленький кусочек счастья.

Перед приемом у Наороджи я собирался заехать к главе рода Дхармоттара и обговорить с ним наш будущий прием-раскрытие.

Подготовку к нашему приему я собирался запустить только после этого разговора, просто потому что не знал, как отреагирует Дхармоттара. Остаться единственным в клане родом без местных полноцветных магов — и так-то не самая приятная участь. А уж выносить это на всеобщее обозрение…

В общем, нам обоим нужен был этот разговор.

Однако рано утром Дхармоттара позвонил и сказал, что сам ко мне приедет. Буквально через час, если я не возражаю.

Я не возражал.

Пока ждал Дхармоттара, я решил глянуть партию артефактов от Лапанья. Она была уже не первой, — Лапанья каждые три-четыре дня передавал моему человеку небольшую коробку, — и их все до сих пор приносили мне.

И хоть я и говорил Лапанья, что не буду его проверять, хотя бы мельком я все же смотрел, что он сделал.

Пока брака не было, надо отдать чужаку должное.

Точнее, не было брака среди готовых артефактов. А вот среди заготовок, которые Лапанья тоже брал у меня, он то и дело отсеивал что-то. И возвращал со своими комментариями.

Честно сказать, для меня эти комментарии были чуть ли не ценнее, чем собственно артефакты. Просто потому, что я сам всего этого в заготовках не отследил бы. Да, когда Лапанья обозначал, куда смотреть, я видел то, о чем он писал в сопроводительных записках. Но сам не нашел бы.

Все его претензии моя секретарша вносила в отдельный доклад. И, чую, еще пару декад, и там наберется достаточно замечаний, чтобы отправить их все скопом на производство. Пусть улучшают или техпроцесс, или контроль качества готовой продукции.

Значительного увеличения циклики артефактов это не даст. Но даже полсотни циклов в плюс при общей сумме в двести пятьдесят-триста циклов зарядки-разрядки — это немало.

Если мои люди или люди Наороджи — так-то до свадьбы с Льярой производство артефактных заготовок формально принадлежит им, — смогут что-то из этого исправить, я выпишу Лапанья отдельную премию. По факту, это и есть то самое улучшение техпроцесса, которое я от него хотел. Лучше бы он приехал на производство да посмотрел своими глазами, конечно, но даже эти заметки — отличное подспорье.

А там, глядишь, моя премия и сподвигнет его на посещение производства.

Отложив артефакты и замечания Лапанья, я бросил взгляд на часы. До приезда Дхармоттара оставалось еще минут двадцать.