Школа Хизер Блоссом. Часть 3 (СИ) - Илларионова Рианнон Анатольевна "Рианнон" - Страница 42

Лэнгдон притормозил у ворот школы и учтиво распахнув дверцу, подал Элли руку. Она вышла, поеживаясь — от тумана веяло холодом и сыростью. Шофер прикоснулся к звонку, спрятанному в причудливой ковке и замер в ожидании. Элли не стоялось спокойно. Взгляд метнулся в сторону леса. Теперь она смотрела на него почти бесстрашно и знала, что сможет вернуться.

— Лэнгдон, а скажите… — она поперхнулась и тяжело сглотнула, а шофер моментально повернулся в ее сторону, предупредительно и галантно склонив голову.

Элли не могла припомнить, чтобы юноша-ганконер вел себя так с кем-то иным. С прочими студентами он был скорее нейтрально-вежлив.

— Да, мистрис Элинор! — переспросил Лэнгдон, не дождавшись продолжения.

— Вы хотите возвращения магистра? — выпалила Элли раньше, чем придумала, как бы спросить получше.

Лэнгдон негромко хмыкнул.

— Вы имеете в виду того человека в белом?..

Элли промолчала, а взгляд ганконера подернулся мечтательной дымкой воспоминаний.

— Не припомню, чтобы мне нравились люди. Они всегда бывали слишком суматошными, не понимающими простейших вещей, — Лэнгдон говорил медленно, тщательно подбирая слова, — Я знал больше их женщин, чем мужчин. Людские девицы до свету надоедливы!

«Это нужно понимать до смерти?» — подумала Элли, но промолчала.

— Люди постоянно что-то строят — шумное, вонючее, — продолжал вспоминать ганконер, — отравляют себя всем, чем можно, слабы и живут на удивление мало. Когда-то я гулял с братьями по зеленым холмам Эрина, люди и тогда уже были несносны».

— Вы не любите людей, я поняла, — сказала Элли, до конца еще не решив, нужно ли ей обидеться.

— Скорее презираю, — уточнил ганконер, — Хочу ли возвращения магистра? Да, несомненно.

Элли вздрогнула, на этот раз совсем не от холода.

— Вот как? — только и смогла она сказать.

Ганконер рассмеялся. Элли не могла припомнить, слышала ли она до этого его смех? Словно ветер подул к кронах высоких дубов, сливаясь с птичьим щебетом.

— Он не любит тех людей так же как и мы, — продолжил Лэнгдон. — Люди Ордена, которых мне доводилась встречать, были куда честнее и умнее всех прочих. Начиная с вашей бабушки, мистрис.

— Благодарю, — пробормотала Элли.

«Мне бабушка тоже сначала понравилась, — подумала она, — а потом… не знаю. А магистр… сначала очень не понравился. А потом… тоже не знаю!»

Лэнгдон несколько раз нажал на кнопку звонка.

— Где ты, Том?! Оглох на втором тысячелетии?! — ругнулся он.

Элли слегка улыбнулась, подходя ближе к воротам.

— Сколько вам лет, Лэнгдон?

Глаза шофера слабо блеснули из под кокарды фуражки.

— Я юн, мистрис Элинор. Всего шестьсот.

— И вы всегда будете выглядеть как сейчас?

Ганконер едва заметно улыбнулся, но у Элли пробежал мороз между лопатками.

— Да. Если меня не изувечит свет. Но и тогда есть возможности исцеления.

Элли слегка прикусила губу.

— А я? — выпалила она. — Сколько живут полукровки фейри?

Лэгдон протянул руку к ее волосам, точно желая погладить по голове, и остановился, не решаясь.

— Полукровки живут как и чистокровные — всегда.

— Всегда… — эхом повторила Элли, точно пробуя слово на вкус.

— Но в отличие от нас, у вас есть душа.

Элли приоткрыла-было рот, но тут ворота заскрепели.

— Поздно возвращаетесь, — с укором сказал финодири, разматывая цепи створок. — Скоро уже фонари потушат.

— Мы ездили в Дублин, к моей бабушке, — вступилась Элли, в надежде, что привратник не станет срываться на учтивом шофере.

Она вошла за ворота, Лэнгдон же вернулся в машину и, аккуратно сдавая назад, развернулся, чтобы проехать внутрь до гаража. Том и Элли остались вдвоем.

— Ночь-то колдовская! — неожиданно восхищенно воскликнул привратник. — Жаль, вы, мистрис, малы и в силу не вошли.

— Что это за сила? — живо откликнулась Элли, Том же прикусил язык.

— Вот отыщется ваша матушка, она и обучит, — ответил он уклончиво.

Словно в ответ на его слова по парку пронеслись свист и улюлюканье, точно там бежала целая толпа.

— Вот, — удовлетворенно сказал привратник, — Наши уже готовы.

«Кто там? — подумала Элли. — Не студенты же?»

Из-за деревьев выскочили темные, многих Элли знала, тут были Флинн и Брин, чуть сзади неповоротливо шла Азра — кухонная работница, чуть поодаль скакала дюжина кобольдов и даже пара брауни, которые к темным фейри не относились. Были и незнакомые, совсем диковинные существа, явно прячущиеся при свете дня. Элли рассмотрела в группе Розамунду.

— И ты со всеми? — закряхтел финодири.

Бааван`ши взмахнула полами длинной юбки и притопнула копытцами.

— Ночь-то наша, — певуче ответила она. — Танцевать по лугам, по дорогам.

Темные потянулись к воротам, кто-то изчезал в дымке уже на дороге, кто-то решал телепортировать на тропинках парка. К Розамунде побежал чуть запыхавшийся Лэнгдон. Элли увидела, что он уже сменил одежду на свой обычный образ — коричнево-зеленый камзол охотника и шляпу пирожком, как у шотландского горца.

— А ты, Том, не идешь ли? — Розамунда слегка приобняла ганконера, точно жениха.

— На службе я, — ответил привратник, — Проводить да встретить, порядок соблюсти. Принесите чего там?

Бааван`ши кивнула, ударяясь о землю и превращаясь в ворону.

— Голову… — старчески закудахтал финодири, — повкуснее.

Элли молча кинула на него взгляд — шутит так? Но спрашивать не стала. Вместо этого она сделала несколько шагов в сторону Лэнгдона, оставшегося тут последним из уходящих.

— Я еще хотела спросить! Можно? Мне важно!

— Конечно, — ганконер поправил за спиной колчан со стрелами.

— А у меня есть душа? — выпалила Элли.

Лэнгдон опешил от неожиданности. Вместо него ответил Том:

— Да, мистрис Элинор. Мы тоже чувствуем ее, этот светоч внутри, хоть и не как Благой… — привратник сплюнул, — Двор и не как клятые фоморы. Для нас она не еда.

Элли вцепилась в полуоткрытые створки ворот.

— Значит, я буду жить всегда, но душа у меня человеческая?

— Так, мистрис, — снова подтвердил Том.

Элли посмотрела прямо в глаза сутулому великану:

— А, если я верну магистра, помогу найти, вы не возненавидите меня?

Привратник вскинул кустистые брови.

— Отчего же я должен? Или думаете, что все мы тут в рабстве камня?

Элли только моргала, не вполне понимая, что имеет в виду Томас.

— Благой Двор одержим свободой неизвестно от чего, — продолжил Том, — Но нам этот белоснежный человек никогда врагом не был. Обращался редко, задания давал интересные и по силам, по нашей природе. Клуракан вон и сам к нему бегал наушничать.

Том негромко хохотнул:

— Друзья!

Том еще больше понизил голос:

— И вот что говорил — Светлейшего-то Короля Ренар не жалует.

— Отчего же так? — вступил в разговор Лэнгдон.

Том пожал огромными плечами.

— Может, сутью не сошлись. Как ни крути, а наш он, магистр Ренар, со всеми потрохами. И вы, мистрис, не бойтесь его.

«Почему вы решили, что я боюсь?» — хотела спросить Элли, но язык прилип к гортани.

Лэнгдон неожиданно поклонился.

— Простите меня, мистрис Элинор. Я не подумал, что вы можете пожелать поехать с нами.

— Эээ, ничего, — пробормотрала Элли, — Куда поехать?

Лэнгдон улыбнулся непривычно, немного хищно.

— Наша ночь. Смертных увлекать в хороводы, показывать им место их.

Элли эти слова показались зловещими.

— Ребенок она! — вступился Томас. — Сама не перенесется, а опять машину твою вертеть… устала, не видишь?

Элли согласно закивала.

— Мне надо подумать. О бабушке, о Брианне. Я не хочу сейчас на праздник.

— Спокойной ночи, мистрис Элинор! — с этими словами Лэнгдон тоже исчез.